Пространство для человечества - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Синякин cтр.№ 36

Симонов вскрикнул, дернулся и затих. Наверное, потерял сознание. Рана была слишком узкой, пальцы не лезли вглубь, и Дронов решительно увеличил разрез, стараясь не кромсать мышцы. Особых познаний в медицине у него не было, но то, что неосторожным движением можно повредить нерв или саму мышцу, он понимал хорошо. От теплой крови пальцы и нож стали липкими и скользкими, поэтому действовать приходилось с особой осторожностью.

Пальцы нащупали продолговатое упругое тело, он осторожно сжал их и потащил яйцо из раны. Это удалось с некоторым трудом. Через несколько минут перед Дроновым лежало три белых продолговатых яичка, которые, оказавшись вне живого тела, зажили собственной жизнью. Они словно дышали — поверхность яиц медленно вздувалась и опадала. Некоторое время Дмитрий брезгливо разглядывал их, потом, спохватившись, вновь обратился к ране. Ниток и хирургических игл у него не было, поэтому он заранее сплел моток нити из листа лекарственного растения, который ему не раз показывал во время прогулок у поселка его знакомый охотник Коля Толбеев. Виток за витком он обматывал бедро Симонова, стараясь, чтобы витки ложились рядом друг с другом, образовывая нечто вроде повязки. Закончив перевязку, он поднял товарища на руки и перенес его на приготовленную постель.

Вернувшись, он вздрогнул — одно из яиц лопнуло, и рядом с плоским камнем, на котором он делал операцию, извивалась сегментная бледная личинка с маленькой черной головкой. Испытывая брезгливость, Дронов сжег личинку и яйца импульсником на максимальном режиме. В земляной норе стоял запах горелой плоти, но на это не стоило обращать особого внимания.

Закончив работу, Дронов сел и только теперь почувствовал, как он устал. Даже руки тряслись. Оставалось надеяться, что все обойдется.

Пересилив себя, Дмитрий выбрался наружу, отошел подальше от убежища, тщательно вымыл руки и нож заранее приготовленной водой. Делать рядом с убежищем этого не следовало, мало ли кого мог приманить запах свежей крови!

Итак, их положение опять усложнилось.

В ближайшее время Симонов идти не мог, получалось, что им опять предстояло застрять в лауне на неопределенное время. Это вгоняло в уныние.

«Лошадку бы нам, — тоскливо подумал Дмитрий. — Лошадку!» Но лошадей в лауне не было. Приходилось рассчитывать лишь на свои ноги. А их у них с Симоновым сейчас было на двоих всего три. Ну три с половиной, если уж считать совсем точно.

Отверстие над головой потемнело, и Дронов торопливо схватил импульсник. В нору лезло что-то мохнатое, пучеглазое, не иначе явился хозяин. Стрелял Дронов практически в упор, поэтому целиться не пришлось. Светящийся заряд угодил чудищу куда-то между многочисленных глаз. Хозяин норы обиженно заскрипел, и в норе снова стало светло. Дронов представил себе, как сейчас хищник недовольно бродит вокруг своего дома, который без спроса заняли незванью гости, и ему стало смешно. А страха почему-то не было, хотя, судя по тому, что разряд полной мощности особого вреда хозяину норы не причинил, тварь это была живучая и потому опасная.

Через некоторое время снаружи послышался скрежет, невнятное бормотание; и на входе вновь потемнело. Дронов насторожился, но тревога была напрасной. Видимо, хозяин норы решил, что если он не может выжить незваных гостей из своего дома, то им лучше бы остаться в нем навсегда. И он неторопливо принялся заделывать вход серебристой тонкой нитью — шелковистой и липкой на ощупь. Дронов отстраненно подумал, что это, может, и к лучшему, хищник сам не будет рваться в убежище, да и для других обитателей лауна оно станет незаметным. Маскировать свои норы жители лауна умели превосходно. А это, в свою очередь, означало, что отлежаться они с Симоновым в норе могли вполне безопасно. Запас продуктов и воды на первое время у них был, а через три-четыре дня состояние Симонова должно было окончательно проясниться. Хотелось надеяться на лучшее, плохого в их одиссее было уже вполне достаточно.

Он привалился к тяжело дышащему Симонову. Гнездо, в котором они сейчас лежали, было мягким и пушистым, не иначе обитатель этой норы был сибаритом и любил домашние удобства.

«Три дня, — загадал Дронов. — Если за три дня рана не начнет срастаться, значит, все плохо. Но плохо быть не должно. Кажется, я все делал правильно. И вовремя я эту дрянь из Пашки вытащил, еще немного — и ничего уже сделать было бы невозможно».

Спать было нельзя. Днем в лауне спать не стоит.

А глаза слипались от усталости. Сейчас, когда напряжение последних часов сошло, Дронов понял, что он безумно устал. Некоторое время он боролся с сонливостью, потом прополз по норе вверх, осторожно вытянул из серебристой пробки, закрывавшей вход, длинную нить и вернулся, держа ее в руке. Привязал липкую и еще живую нить к запястью и лег, положив рядом оба импульсника — свой и Симонова. Теперь можно было закрыть глаза. Натянутая нить обязательно даст знать, если в нору попытается кто-то проникнуть. Оставалось только надеяться, что проснуться он успеет вовремя.

Но Дронову, честно говоря, на это было наплевать. Через несколько минут он уже спал, и выражение блаженства на его измученном небритом лице ясно указывало, как принимает сон измученный организм. Скажи ему, что у норы собрались все хищники джунглей, Дронов бы сейчас только пробормотал: «И хрен с ними!» — а потом перевернулся на другой бок, не открывая глаз, и снова продолжил бы свое увлекательное занятие. Не зря говорят, что сон лечит организм от стрессов.

Дронов увлеченно лечился.

Он даже похрапывал во сне.

Одна рука его лежала на импульснике, другую, к которой была привязана нить, он использовал в качестве сторожевой. Спать в такой позе было крайне неудобно, но Дмитрию Дронову на это было наплевать. Он устал так, что заснул бы и стоя.

Торопиться днем надо было еще и потому, что к вечеру приходилось останавливаться раньше, чем обычно. Ночевать в лауне под открытым небом очень опасно, и требовалось валить деревья и сооружать временный форпост. Подобная работа отнимала много времени, но от этого деться некуда: хочешь жить — напрягайся.

Разведгруппа состояла из двух цепочек, и каждая из них сама определяла время и очередность своего дежурства. Тут и указаний давать не стоило — каждый следопыт знал, что и когда ему предстоит сделать. Отточенность действий превращала разведгруппу в совершенный механизм. Говорят, когда-то какой-то государственный деятель сказал, что общество должно быть подобно механизму часов — каждый винтик, каждое колесико должно находиться на своем месте и решать задачи, которые перед ними поставлены. Таманцев был с этим полностью согласен. Каждый должен делать свою работу как можно более качественно, каждый должен быть на своем месте: ученый — заниматься исследованиями, хозяйственник — решать вопросы организации быта и снабжения, летчики — бить пакости лауна в воздухе и вести воздушную разведку, а следопыты должны исследовать лаун и при необходимости спасать людей. Как это они делали сейчас. И глупо заставлять человека выполнять то, к чему он абсолютно не приспособлен.

Расстояние, которое за день прошли следопыты, впечатляло. И это, заметьте, с разведкой местности, с привязкой автономных маячков, с боевыми контактами, которых сегодня Андрей насчитал одиннадцать. Он вдруг подумал, что маячки, которые они устанавливают в лауне, конечно же, помогут ориентированию в Районе, но было бы совсем неплохо, если бы у каждого жителя Поселков был такой маячок. Тогда бы поиск затерявшегося в лауне человека сводился бы к простой пеленгации маячка. Запеленговали, послали вертолет, выбросили группу спасателей, забрали человека и вернулись на Базу. Просто и экономично. И освободилась бы масса времени для исследовательской работы. Конечно, в следопытах интересно, и даже очень, но ведь нельзя же всю жизнь пробегать по джунглям. По джунглям можно бегать, пока здоровья хватает. Конечно, физическую форму можно прекрасно поддерживать до пятидесяти лет. Но что потом? И интересно было бы попробовать себя в другой деятельности. Андрей Таманцев даже начал посещать университет, где ученые Района на общественных началах вели занятия. Удивительно интересно было слушать академика Александрова о молекулярно-атомных процессах, профессора Бухломина, Дальберга с его рассуждениями о философской сущности лауна и перспективах развития человечества, интересно, хотя и очень трудно, было вникать в проблемы генетического моделирования и хромосомных расчетов при изменении метаболизма организма. А заниматься этим, наверное, было еще увлекательнее. Но это было еще впереди, Андрей Таманцев не хотел терять ни минуты из отпущенного ему судьбой времени.