«Абрамсы» в Химках. Книга 1. За день до послезавтра - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Анисимов cтр.№ 2

За окном были сумерки, — как раз такие, какие и должны быть в середине марта, если живешь в Балтийске, а не в Монтевидео. Свет проникал в комнату и через неплотно прикрытую женой дверь, и через щель между наполовину разведенными шторами. Судя по лениво плавающим теням от уличного фонаря, ветер снаружи был не слишком сильным. На часах обнаружились цифры 7:23, то есть тоже ничего выбивающегося «из рамок». Но ощущение, разбудившее майора, было слишком знакомым, чтобы игнорировать его, какой бы глупостью это ни казалось. Стараясь не издать ни звука и все равно скрипнув кроватью, охнувшей под его тяжелым телом, майор соскользнул на пол и встал, покачиваясь, посреди комнаты. Сын в своей комнате негромко звякнул и так же негромко чертыхнулся. Жена на кухне стукнула ножом. Секундная стрелка на висящих на стене еще одних, уже не электронных, а обычных механических часах с крупным циферблатом проползла очередное деление — четверть секунды. Смерть была совсем уже рядом. Обругав себя, но не замедлившись ни на мгновение, майор скользнул к стене. Кобура висела на стуле, под ворохом остальной одежды, в котором преобладали вещи жены — проснувшись, она ушла к своей готовке запросто, в халате. «Стечкин» привычно лег в руку, и, потратив еще полсекунды на то, чтобы в очередной раз прислушаться к происходящему в квартире и на улице, майор аккуратно и уже чуть более спокойно дослал патрон в патронник. Подумав, он оставил переводчик предохранителя на стрельбе одиночными, но, подумав еще с четверть секунды, все же перевел его в положение, соответствующее ведению огня в автоматическом режиме. Из квартиры он никуда не собирался уходить, а размеры его комнат и коридора предполагали самую близкую дистанцию. Меткость здесь могла стать менее важной, чем скорострельность.

— А чего, отец встал уже?

Голос сына донесся из кухни как через вату, жена ответила что-то совсем уж неразборчиво. Снизу, в подъезде, глухо стукнуло чем-то металлическим: почтальон опустил газету в ящик.

«Твою мать», — сказал Сивый почти вслух, вытянув вперед руки и короткими движениями тела прощелкивая малые суставы. Воскресенье, половина восьмого утра. Какая газета? Шаги поднимались по лестнице, — трое. Потом он понял, что ошибся, — двое.

— Бать, ты чего?

Аккуратно заглянувший в комнату сын оторопел от дикого зрелища: отец стоял посреди спальни на присогнутых ногах, торчащих из разношенных «семеек». Молчаливый, страшный, глядящий куда-то внутрь себя, со «вторым служебным» пистолетом в вытянутых и положенных одна на другую руках.

— Рома, убери мать… Быстро.

Слова были тихими, а голос отца не допускал никаких вопросов: парень исчез беззвучно и мгновенно. Через секунду на кухне негромко звякнуло, — жена то ли уронила, то ли бросила нож. Почти одновременно с этим двое пришедших остановились перед дверью. Подниматься им было невысоко — Балтийск город старый, и дома в нем редко имеют более трех этажей.

В дверь стукнули: сначала ровно и спокойно, двойным стуком, потом забарабанили уже всерьез.

— Витя, что там?

В голосе жены был уже настоящий испуг: или что-то поняла из сказанного сыном, или почувствовала эмоции мужа через тонкую стену, или даже уловила что-то сама.

— Майор Сивый! — колотили в дверь. — Товарищ майор, проснитесь, тревога!

Двумя короткими жестами майор показал сыну, что делать. Тот скользнул под дверь, сжимая в руке нож. Второй нож был в другой ладони, отведенной за голову и вверх, — модная сейчас стойка то ли из капоэйры, то ли из чего-то в этом роде. Парень был делан отнюдь не пальцем и учился последние три года вовсе не ботанике. Оружие он выбрал не по длине лезвия, а по качеству стали.

Взволнованный голос за дверью был вовсе не восемнадцати- или двадцатилетнего парня. Это они прокололись. Впрочем, заспанному человеку такие детали без разницы.

— Иду, иду!..

Майор пошлепал по полу ногами, одновременно разворачиваясь к двери правым боком, чтобы пропустить поднимающиеся от пола диссектриссы как можно дальше от своего тела. Жена на кухне легла, — это хорошо. Плохо было то, что дверь у них была хлипкая — в этом городе семье «того самого» Сивого было нечего и некого бояться. Сын скребуще провел по двери ногтями, как бы нащупывая замок. Ну вот…

Свет на кухне уже не горел, а «прихожей» у них сроду не было, — не те масштабы у квартиры, на которую может рассчитывать командир батальона. Поэтому у вставших на темной площадке не оказалось той форы, на которую они рассчитывали. Но огонь они открыли сразу, как только дверь приоткрылась настолько, чтобы внутри можно было увидеть силуэт человека. То, что этого силуэта не было, они осознать уже не успели, — слишком уж были готовы к тому, что он должен быть. Человеческий мозг — штука интереснейшая и не во всем понятная даже ученым: при желании он достраивает картины до полных сам, без участия зрения.

Выстрел выглядел сдвоенным, но им он не был, — это были два одиночных, прозвучавших практически слитно. В то же мгновение двое пришедших за майором Сивым ворвались в квартиру, — рядом, плечом к плечу. Подразумевалось, что они переступили через рухнувшее в прихожей тело, и теперь у них было время, чтобы развернуться и переместиться в комнаты или на ту же кухню, — туда, откуда пахло теплом остальных обитателей квартиры. У быстро и уверенно двигавшихся, хорошо подготовленных людей может занять долю секунды, чтобы произвести такое действие, как перемещение через дверной проем и разворот на новую цель. Но за этот промежуток времени взревевший в автоматическом режиме «стечкин» вставшего на одно колено майора успел выплюнуть уже столько патронов, сколько ему было нужно, чтобы упростить ситуацию хотя бы на ближайшие минуты. Двое рухнули так же синхронно, как рванулись внутрь. Момент их движения был настолько значимым, что его не пересилила даже энергия попавших в цель пуль. «Три и две», — машинально определил майор про себя, перекатываясь вбок, под противоположный косяк собственной двери. Правки не потребовалось, но сыну этого видно не было, и он вынырнул из-под защиты стены, нагнувшись над ближайшим к себе телом, хрипящим и дергающимся, как обезглавленный петух в руках крестьянина.

— Дурак!

Майор все же успел выстрелить в мелькнувшее прямо перед ним в проеме лицо, но в этот раз он попал уже совсем чудом. Тот, третий, тоже успел выстрелить, но пуля ушла высоко вверх: нажимая на спуск, стреляющий был уже мертв. Его тело ударилось о вытертый кафель темной лестничной площадки затылком, и тошнотворный звук стал окончательной точкой в событиях нескольких последних минут. Не ошибся, значит. Третий все-таки был…

— Ма-атка… — выхрипел из себя левый из сумевших пройти через его дверь. — Ма-а…

На всех наречиях, кроме разве что грузинского, это слово звучало похоже. Но все же оно звучало по-разному.

— Свет!

Роман бросился к выключателю, и когда стало светло, майор с удовлетворением впитал выражение лица сына. Ни на секунду не испуг — хладнокровие и сосредоточенность. Как будто не третьекурсник, а боец после первой стажировки, а то и после второй. Парень слишком быстро вырос: командировки отца этому, конечно, поспособствовали. Ну и наследственность, конечно.