Она притворилась, будто разглядывает что-то на земле, и бросила взгляд назад.
— Да. Надеюсь, ты не очень на меня злишься?
— Я совсем не злюсь, — удивленно, но никак не сердито ответил он. — С чего бы мне злиться?
— Тебе понравилось там, а я так резко прервала визит, — с облегчением сказала она. Воображаемая стена растаяла. — С тех пор как мы вышли, ты все молчишь.
Он покачал головой.
— Знаешь, я сержусь на тебя гораздо реже, чем ты, похоже, думаешь. А молчал я потому, что не был уверен, что нас не подслушивают. Не хотел, чтобы кто-то был рядом, когда ты расскажешь, что тебя беспокоит. — Он искоса взглянул на нее. — Или я ошибаюсь?
— Нет, я действительно хотела уйти, — подтвердила Кэролайн. — Что-то здесь нечисто, Роджер.
Несколько шагов он прошел молча.
— Может, хотя бы намекнешь? Извини, я не это хотел сказать. Я имею в виду — обрисуешь.
Кэролайн пожевала губами, подбирая слова.
— Какое-то у них все неестественное, — медленно проговорила она. — Дети какие-то уж слишком послушные, взрослые — слишком честные и благородные. И, похоже, что Александр вместе с остальными старались как можно меньше говорить о Меланте, а хотели только выяснить, когда мы ее приведем.
— Ну конечно, они стремились показать себя с лучшей стороны, — сказал Роджер, — понравиться нам.
— Да, но почему?
— Ну, для начала, Веловски не будет жить вечно, — заметил Роджер. — Может быть, хотят наладить еще один дружеский контакт с людьми, на случай если он умрет.
— Или просто хотят, чтобы мы заняли их сторону и отдали Меланту, когда она вернется, — возразила Кэролайн. — Потому что они все еще что-то скрывают, Роджер. Взять хотя бы версию, что заклинатели не могут приказывать людям. Но я это видела, я-то знаю, что Меланта подчинялась Сирилу, пока я не вмешалась. И знаю, что он и меня пытался подчинить.
Роджер помолчал.
— Если так, то заклинатель мог бы приказать ей вернуться, — заметил он. — Почему в таком случае Александр не участвует в поисках?
Кэролайн поежилась.
— Может, потому, что он уже знает, где она.
— Тогда прощай мирное соглашение, — сказал Роджер. — Будь они все трижды прокляты!
— И вот еще что. В самом конце Александр с кем-то общался — телепатически или как там у них. Мне показалось, о чем-то серьезном или важном.
— О Меланте?
— Это-то меня и интересует.
— В таком случае, все мероприятие могло быть тщательно спланировано, — медленно произнес Роджер. — Специально, чтобы занять нас, пока они что-то с ней сделают.
Кэролайн замерла, вспоминая.
— Не думаю, — сказала она. — Семья выглядела, в общем, естественно. Уверена, что зеленые относятся друг к другу с большой любовью, как к своим родственникам, так и к народу в целом. Но это не значит, что Александр не солжет, чтобы добиться своего. Наоборот, именно поэтому и может солгать.
Роджер помолчал еще немного.
— Предположим, что ты права, и они пытаются нас использовать, — сказал он, наконец. — Предположим также, что Меланта у них, схватили ли ее вчера или нашли только что. Главный вопрос — спрятали они ее в городе или…
Визг тормозов заставил его остановиться на полуслове. Кэролайн едва успела схватить Роджера за руку, как дверца машины распахнулась и водитель высунул руку со значком:
— Полиция! Роджер Уиттиер?
— Да, — нервно ответил Роджер. — А в чем…
— Садитесь, — перебил полицейский и внушительно указал на заднюю дверь.
— Минуточку, — запротестовал Роджер. — В чем нас обвиняют?
— Вас не обвиняют — пока, — ответил тот. — Вы привлекаетесь как свидетели.
— Свидетели чего? — У Кэролайн бешено заколотилось сердце. Меланта! Нет, только не Меланта!
— Пропал следователь Ференцо, — отрезал полицейский. — Возможно, убит.
24
— Согласно показаниям свидетелей, крики начались около часа назад, — сказал констебль Пауэлл. Он развернул один из простых деревянных стульев, стоящих в комнате допросов, уселся на него верхом и положил руки на спинку. — Это сопровождалось звуками ударов кувалды по тротуару. Все продолжалось минут десять, пока кто-то не позвонил и мы не приехали. К тому времени следователь Ференцо исчез.
— И никто в отделении ничего не слышал? — спросил Роджер.
Пауэлл раздраженно покачал головой.
— Криков точно никто не слышал. Даже если слышали удары, то не обратили внимания. — Он внимательно взглянул Роджеру в глаза. — Но, судя по описанию, все очень походило на то, что происходило вчера вечером в Йорквилле рядом с домом ваших приятелей.
— Выходит, что так, — с тяжелым сердцем согласился Роджер.
Его пробрал озноб. Значит, случилось. Линия фронта проведена, и война началась. С Мелантой или без нее, но началась. Не об этом ли между Александром и кем-то еще шел мысленный разговор, который уловила Кэролайн? О том, что, наконец, переломилась последняя соломинка?
Или, хуже того, Александр сам приказал начать войну.
— Вы говорите, крики начались до стрельбы? — спросил Роджер.
— Так утверждают двое из свидетелей. — Пауэлл внимательно следил за ним. — Остальные не так уверены. Это важно?
— Не знаю, — сказал Роджер. — Возможно.
Пауэлл вместе со стулом передвинулся ближе.
— Давайте попробуем выяснить.
— Точно я ни в чем не уверен, — уклончиво начал Роджер, бросив взгляд на сидящую, напротив, за столом бледную Кэролайн. — Возможно, это что-то вроде войны между бандами.
— Между зелеными и серыми?
— Может быть, — признал Роджер. — Говорю же, я точно ничего не знаю.
— А что насчет Ференцо? — настаивал Пауэлл. — Что с ним случилось?
— Вы уверены, что с ним действительно что-то случилось? — спросила Кэролайн.
— Нашли его пистолет, — сказал Пауэлл. — Машина до сих пор стоит рядом с участком, ни домашний, ни мобильный не отвечают.
Он снова посмотрел на Роджера.
— Кроме того, обнаружены следы крови его группы. А почему для вас важно, что было раньше — крики или удары по асфальту?
— Можно было бы определить, кто первый начал. Но если свидетели не уверены, то это не поможет.
Пауэлл хмыкнул.
— К кому вы заходили сегодня вечером?
— Их зовут Василис и Иоланте, — ответил Роджер. Бессмысленно даже пытаться юлить: стоит пройти по этажам, и квартира Гринов сразу найдется.
— Друзья?
— Новые знакомые. Пригласили на ужин.