Вариант `И` - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Михайлов cтр.№ 14

И оставалось лишь одно: повернуть и идти навстречу. Не для того, чтобы сокрушить – это исключалось, – но чтобы утихомирить океан, перестав быть для него неприступным. Тем более что пучина была богата упитанными золотыми рыбками…

Нет, иностранцу такая информация была ни к чему хотя бы по той причине, что у Штатов никогда не было внешних границ с исламским миром. Правда, теперь возникали внутренние, но это уже их проблема.

Те двое все еще болтали. Или то было не одно лишь сотрясение воздуха?

– …Я изложил вам, советник, все обстоятельства, определившие развитие событий.

– Знаете, – сказал советник, покачивая головой и при этом как бы невзначай скользнув взглядом по моей фигуре, – если все заключается лишь в том, чтобы помешать Соединенным Штатам контролировать мировое движение нефти и идей, то ваша игра заранее проиграна. Да и вообще… когда планы строятся на одном человеке, они могут рухнуть в любой миг: человек уязвим, не так ли? Даже и ваш экзотический претендент.

Говоря это, советник снова стрельнул взглядом по диагонали – то есть в сторону пальмы, что разделяла нас. Я внутренне ухмыльнулся. Браво, старик. Спасибо за ненавязчивое предупреждение.

Но тут мне пришлось отвлечься от роли непрошеного слушателя. Потому что, в очередной раз окинув взглядом доступное ему пространство – а устроился я удачно, и виден был почти весь зал, – я обнаружил, что известный мне американец, к разговору с которым я внутренне готовился, утратил, похоже, надежду отыскать меня и нашел себе другого собеседника, а именно Липсиса. Естественно, слышать их я не мог; попытался читать по губам, но когда говорят по-английски, меня нередко ожидает фиаско. Неподалеку от них все тот же суетливый официант с подносом застыл, как бы выбирая новый маршрут. Он их наверняка слышал.

Ну, что же, – спасибо, – произнес я мысленно. – Часть информации, ради которой я и пришел сюда, передана и мною получена. Их операция утверждена и начата. Значит, я действительно приехал вовремя. Но главные дела на этом приеме у меня еще не сделаны. Терпеливо жду, как и рекомендовал мой иранский друг. Его я, кстати, тоже больше не вижу «между здесь», как говорилось в старом анекдоте. Уверен, что он сейчас докладывает шейху…

Но эта мысль оказалась ошибочной. Потому что не успела она завершиться точкой, как сам шейх Абу Мансур появился в зале.

Он неторопливо, как и диктовал его статус, спустился по лестнице со второго этажа. Не один, разумеется; ему невместно находиться в одиночестве. Но, кроме лиц, которым положено не отрываться от него более, чем на метр-другой, в окружении шейха находился человек, которому там вроде бы совершенно не полагалось пребывать: экс-каперанг Игорь Седов, он же – частное лицо Изя Липсис, двоеподданный гражданин. Добился-таки аудиенции. Любопытно, с каким результатом?

Какие-то предположения можно было сделать, уже внимательно поглядев на их лица. Шейх Абу Мансур был серьезен, губы его выражали некоторое неудовольствие с едва уловимой примесью презрения; и хотя Изя, державшийся на полшага сзади, продолжал усердно шевелить губами, шейх ни на миллиметр не поворачивал головы в его сторону, и нельзя было сказать, слышит ли он его вообще. Что касается Изи, то мина его была скорее лимонно-кислой, чем какой-либо другой. Иными словами, результат был если не налицо, то, во всяком случае, на лицах.

Так-то оно так, но и шейх, и Липсис были людьми весьма опытными. И столь усердно показываемое ими отчуждение на самом деле могло свидетельствовать как раз о противоположном. Вот если бы они ласково улыбались друг другу – это говорило бы о провале переговоров. А такая вот мрачность на глазах у десятков заинтересованных дипломатов, журналистов, разведчиков и прочих наводит скорее на противоположные выводы.

Очень интересно.

Еще не успев ступить на пол, шейх Абу Мансур медленно повел взглядом влево; то есть в моем направлении. Увидел меня. Я немедленно тронулся навстречу ему. Он слегка кивнул. И, сойдя с лестницы, повернул направо – в сторону личных апартаментов посла, куда никого не приглашали, поскольку территория эта для участников приема не предназначалась.

Однако к шейху запрет, разумеется, не относился; он беспрепятственно скрылся за двустворчатой дверью.

Я осторожно встал, чтобы не побеспокоить говорунов. Изя оказался на пути; я отрицательно качнул головой, чтобы он не вздумал заговорить со мной. Но он даже не удостоил меня взглядом – мы разминулись с ним, как автомобиль с фонарным столбом, ко всеобщему удовольствию. Он лишь едва заметно мигнул левым подфарником, и все. Я подошел к запретной двери, и она распахнулась передо мною, как если бы я носил титул по меньшей мере эмира, повелителя правоверных. На исчезающе малый миг я даже почувствовал себя таким.

Но тут же отогнал наваждение.

Я не часто чувствую стесненность, разговаривая с Людьми Власти, но на сей раз поначалу немного смутился. Очень уж внушительным выглядел шейх – как и большинство из них, когда не затягиваются во фраки или смокинги. Их играет не только свита, но и облачение, каждая складка которого источает Восток, по сравнению с которым мы часто оказываемся столь же наивными, сколь простодушен Запад по сравнению с Русью. Однако я быстро пришел в себя: в моей жизни то была далеко не первая такая встреча, и как вести себя, выказывая уважение, но не теряя достоинства, я был научен уже давно.

Мы обменялись приветствиями, и он сразу заговорил о деле; сказалось, наверное, западное воспитание, полученное им в молодости и позволявшее порою пренебрегать протоколом. Говорил он на прекрасном английском; видимо, ему было доложено, что по-арабски я говорю весьма коряво – да и то на сирийском, а не на аравийском диалекте.

– Я рад видеть вас в этом городе, – проговорил он.

– Я вас – еще более, саййид. Если позволите мне быть откровенным, скажу, что не ожидал видеть вас здесь сразу же после ид ал-курбана, великого праздника.

Между его усами и бородой на миг блеснули зубы:

– Каждый день хорош для дел веры.

– Следовательно, я смею надеяться: ваше прибытие означает, что вопрос о поддержке со стороны друзей решен окончательно – и в нашу пользу?

Медленным движением он огладил коротко подстриженную бороду.

– Не совсем так, му’аллим (не знаю, почему он решил именовать меня именно таким образом, но спрашивать не стал). Прежде чем решиться на безоговорочную поддержку, мы хотим понять: чем на самом деле станет для России монархия и чем может стать для нее сближение с Истинной верой? Долговечным бывает лишь то, что закономерно, или, как говорят у вас, органично. А люди, которые никогда не вводили меня в заблуждение, посоветовали мне разговаривать не с официальными экспертами, но именно с вами. Видимо (тут он позволил себе чуть улыбнуться), журналисты всегда лучше информированы. В зависимости от того, что вы скажете – искренне и чистосердечно, – и будет зависеть наше окончательное решение. Если мы сочтем ваши доводы неубедительными – уйдем в густую тень и будем наблюдать со стороны за исполнением предначертаний Аллаха, не более того. Итак, каково отношение к истинной вере вашей молодежи? Как вы понимаете, это является важнейшим: будущее – за нею. Поэтому нас интересуют не столько отцы и даже дети, сколь внуки. Можете ли вы поделиться вашими мыслями на сей счет?