Может быть, найдется там десять? - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Михайлов cтр.№ 83

– Ну вот еще! – было ее ответом – непроизвольным, рефлекторным. – Стану я жаловаться, как же!

Старик глянул на нее так, что она смутилась: наверное, и в самом деле то был не самый лучший ответ, и уж подавно – не самый вежливый. Вирга покачала головой:

– Прости, я еще немного не в себе. Понимаешь…

И принялась рассказывать обо всем, что случилось с нею и вокруг нее за последние дни, рассказывать неожиданно откровенно, с подробностями. Судя по его вниманию, старик слушал с интересом, иногда поднимал брови, удивляясь, причмокивал губами, щелкал языком, выражая сочувствие. Когда Вирга закончила наконец, сказал не сразу:

– Да, досталось тебе. Но могу утешить только одним: это все по сравнению с тем, что нас всех ожидает, – так, мелочи жизни, не более. Готовиться надо к вещам куда более суровым.

– Ты о чем это? О конце света?

– Свет-то не кончится, – ответил он задумчиво, – а вот мы – наверняка. И винить некого: сами к этому пришли, никто не заставлял. Была нам дана полная свобода выбора. Куда и как вырастать. И мы выросли не вверх, а вбок, в сторону, и как раз не в ту. И вот пришла пора отчитываться. А нам – нечем.

– Не понимаю. Что-то уж слишком мудрено.

– Это только так кажется. На самом деле все просто. Когда вместо того, чтобы находить силы в себе, стали искать их вокруг себя, мастерить протезы, чтобы облегчить свою физическую жизнь, люди и не предполагали, что тем самым запускают программу, которая будет реализоваться по своим законам и отменить которую они будут не в состоянии. И еще хуже, опаснее стало, когда ушло понимание того, что человеку в самом деле нужно, и возникло другое понятие: нужным стало считаться лишнее и вредное, самими людьми придуманное. И все покатилось к концу, за которым уже не будет нового начала. Поняла? Если ты стоишь, скажем, на краю склона, каменной осыпи, то в твоих возможностях – идти на спуск или поискать другой путь, подлиннее, может быть, но понадежнее. Все в твоей власти – пока не сделан выбор. Но вот ты решила идти короткой дорогой – и сделала шаг вперед, ступила на осыпь. И с этого мгновения ты больше не хозяйка, потому что начинает работать другая программа – развития осыпи. И тебя несет вниз, все ускоряясь. Поначалу это тебе даже нравится: быстро, лихо, самой даже ноги передвигать не нужно, скользи себе… И слишком поздно, да и то далеко не всякий понимает, что ждет там, впереди, обрыв в бездну – или, может быть, наоборот, стена, и тебя шарахнет об нее так, что костей не соберешь, а камни сверху насыплют такую гору, что и следов твоих не найти будет. И не спастись никак, потому что подключились такие силы, по сравнению с которыми все твои штучки – ничто, меньше, чем пустое место, хотя тебе-то уже казалось, что ты стала хозяйкой положения.

– Осыпь, камни… Страшно, только к чему эта сказка?

– Знаешь, что нужнее всего в начале всякого пути? Знать, когда остановиться, на какой развилке и на какую дорогу свернуть. Мы не угадали. Не захотели угадать. И каждое последующее действие программы становилось неотвратимым. Не понимаешь? Человек боролся за удобство жизни – физической жизни здесь, инстинктивно чувствуя, что это – не вся жизнь, но на деле этого никак не принимая во внимание. Все больше труда передавал сотворенной им самим механике, все меньше оставлял самому себе. Сперва физического, потом и умственного, гордясь тем, что вот такие технологии им созданы, и не понимая, что это – всего лишь реализация этапов программы – дурной программы, тупиковой, хотя и удобной. Однако человек уж так создан, что пребывать в бездействии не может – у него всегда должно быть занятие, интерес. Занятие это из творческого при таком течении процесса переходит в потребительское, страсть из созидательного стремления становится зрительской. Но этого не хватает. Приходит пора пристрастия к виртуальному миру: не к истинному, что подлинно существует вокруг нас, только не всякому зрению доступен, а опять-таки к придуманному нами самими. Для создания такого мира есть самое малое два способа: виртуальный мир компьютера и мир наркотизированного воображения. А за ним что? Вымирание, ничего другого. И оно уже идет полным ходом. Какой в этом мире средний предел жизни? Мужской – что-то тридцать шесть – сорок, женщин – сорок пять – пятьдесят. А ведь раньше вдвое больше жили и настраивались увеличить продолжительность жизни еще вдвое. Не успели. Сколько процентов населения Альмезота сейчас употребляют наркотики регулярно, и все более сильные? Не знаешь? Скажу: около девяноста процентов. И все больше таких становится с каждым днем. Почему? Потому что эта жизнь – легкая. Не думать ничего, не делать, только принять дозу – и блаженствуй. К этому мы в конце концов пришли. А ведь все казалось, что дела делаются правильно, только вот какие-то частности постоянно возникают, мешающие достичь полного совершенства жизни: то какие-то новые болезни, непонятные и безжалостные, то наркотики небывало идут в рост… Думаешь, власти мало боролись с наркотиками? Вроде бы пытались всяко. Но не могли победить – потому что не в силах изменить программу, раз уж она действует. Не человеческие силы нужны для этого, а те, что повыше…

– Отчего же они не помогут?

– Да потому, наверное, что у них – свой интерес. Вот мы созданы такими, какими созданы…

Тут Вирга не выдержала: слишком уж малоубедительно это было. Это любой школьник скажет!

– Ну, дед, это уж и вовсе вранье. Еще в школе меня учили, что мы получились по эволюции. А ты – «созданы»! Сказки…

– Ничуть. Созидать ведь можно по-разному. И процесс созидания можно начать с одной клетки – и с программы развития жизни, программы этой самой эволюции. Вопрос технологии. И времени, конечно. Но ведь время – всего лишь свойство…

– Чье? – не удержалась Вирга.

– Его, конечно. Брось, не такая уж ты тупая.

– Наверное, все-таки именно такая, – сказала она почти сердито. – Вот, например, никак не пойму: что ты за человек?

– А ты как думаешь?

– Ну, сперва решила: нормальный бомж, доживаешь, побираясь…

Старик усмехнулся:

– Что же – можно и так сказать.

– Похоже, подают тебе неплохо.

– По-всякому. Значит – нищий. Сперва. А потом?

– Подумала было: промышляешь воровством – по мелочам, а может быть, и по-крупному.

– Ну… Без этого обхожусь.

– Жаль.

– Ты серьезно?

– Ага. Я уже хотела было набиться тебе в подручные. Как мой друг говорит – на стреме стоять. Это бы я сумела. Надо же как-то жить. Если конец – то до самого конца, верно?

– Согласен. Но только хватать, что плохо лежит, не для меня. На то много причин. Но взять тебя в подручные – согласен.

– Здорово. В чем же подручной?

– Объясню потом. Ты поспать не хочешь? Потом некогда будет.

– А ты сам?

– Ну, знаешь, в мои годы не очень-то и спится – дел много, времени мало на них отпущено. А вот тебе по молодости…