Проект "Сколково. Хронотуризм". Сталинский сокол - читать онлайн книгу. Автор: Александр Логачев, Владислав Жеребьев, Татьяна Михайлова cтр.№ 67

– Поговорить надо, – внесла немного ясности в свои намерения Пичугина и оскалила мелкие щенячьи зубки.

– О чем? – вокруг стола пришлось сделать еще один круг, и Марина снова оказалась прижатой к колонне. Позиция очень невыгодная, надо смываться и побыстрее…

– Груня! Груня, смотри на меня! Хочешь, я тебе часы подарю? Швейцарские! – Марина расстегнула браслет на запястье и подняла часы на уровень глаз. Зрачки Пичугиной задвигались вправо-влево в такт движениям маятника, она на мгновение потеряла бдительность. Марина осторожно, мелкими шагами пробиралась вдоль колонны. Если обойти ее, то можно свернуть налево, там всего один столик, а дальше…

– Ваш заказ, – прозвучало над плечом. Марина выронила часы, схватилась за спинку уцелевшего стула, развернулась и выставила его перед собой. Официант осторожно обошел ее и поставил на середину стола блюдо с жареным поросенком. Очнувшаяся было Груня теперь уставилась на жаркое и не сводила с него взгляд.

– Спасибо, – Марина оттолкнула официанта, схватила со стола ведерко из-под шампанского, заглянула внутрь. Отлично, этого должно хватить. Она перегнулась через стол и выплеснула ледяную воду в лицо потерявшей бдительность многостаночницы.

Груня замычала, замахала руками и попятилась назад. Она врезалась спиной в чашу фонтана, нимфа покачнулась, но устояла. Груня заголосила так, словно по ее лицу стекала не вода, а кислота. Она терла глаза и размазывала по скулам тушь, мокрые волосы липкими космами обвисли вокруг головы. Но Пичугина не сдавалась, она вытянула руки вперед, и, чуя добычу, как потревоженный зомби, двинулась навстречу Марине. Все, бежать некуда: позади стол, слева тоже, но перевернутый, а справа… Туда лучше вообще не смотреть. Ей показалось, что среди спин, голов и рук мелькнули усы Сорокового. Марина отвернулась, схватила со стола блюдо с поросенком и едва не уронила его. Тяжелая обжаренная тушка поползла к краю, ломтики картошки и огурцов упали на ковер.

– Держи, – Марина ловко сгрузила поросенка в вытянутые руки многостаночницы, – Дуське Битюговой от меня привет передай. И вместо гуталина тушь приличную купи, от „Коти“, например, она не размажется.

Груня подавилась собственным визгом, всхрюкнула и приоткрыла глаза. Следующий ее вопль Марина расслышала плохо, она была уже у фонтана. Остановилась, быстро сполоснула руки в ледяной воде, вытерла ладони краем сохранившей первозданную белизну скатерти с опустевшего столика и со всех ног рванула к пальме. Вернее, к тому месту, где она росла до сегодняшнего дня. Кадка вместе с растением валялась на полу, листья перемешались с землей и белыми осколками. Марина перешагнула через перевернутый стул и закрутила головой, высматривая в толпе Алексея.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – дела производственников плохи. Их оттенили от сцены, ряды второсортных ударников значительно поредели. Кто-то отползал на четвереньках, вытирая кровь с разбитых носов и голов, кто-то шел сам, кого-то выводили под руки официанты. Рядом что-то рухнуло с тяжким грохотом, Марина обернулась и отскочила в сторону, но тут же бросилась обратно. Это оказался Сатыбаев, он жестом остановил Марину, сам поднялся на ноги и рукавом гимнастерки вытер кровь у себя под носом.

– Собака! Шакал! – почти по-женски завизжал он, ринулся обратно и ударил головой в живот откормленного, совершенно лысого стахановца. Тот покачнулся, согнулся пополам, толстовка на его спине с треском разошлась по шву. Враг неторопливо осел на пол, грузчик с довольным видом повернулся к Марине, оскалился и поднял над головой кулак с оттопыренным большим пальцем.

– Где Алексей? Летчик? Ты его видел? – прокричала Марина и закашлялась от перехватившего горло спазма.

Сатыбаев закивал стриженой головой, проскрежетал что-то невнятно и махнул рукой себе за спину. Марина кивнула и бросилась к сцене.

Оркестр никуда не делся, музыканты выглядывали из-за рояля, но смотрели не в зал, а в самый темный угол. Там, еле видимые в полумраке, возились двое, они чем-то стучали в стену, но в общем грохоте этот звук казался не громче комариного писка.

Марина вовремя успела заметить мелькнувшую у себя над головой тень, пригнуться… в центре сцены разбилась ваза. Одного музыканта, видимо, зацепило осколками: он схватился за щеку и рыбкой нырнул за барабаны.

– Товарищ артист! Товарищ артист! – окрикнула его Марина, но с тем же успехом она могла пытаться перекричать рев взлетающего истребителя. Ее не слышали и не видели. Тем временем основная свалка перемещалась к окну, один карниз уже оборвали, он висел криво и грозил рухнуть в любой момент, шторы подметали пол.

Она осмотрелась еще раз, но Алексея среди дерущихся не обнаружила. Нет, так не пойдет, сначала нужна разведка… Марина устремилась к роялю, самой высокой точке в зале.

– Кого я вижу! Вы снова к нам! Приветствую! – Она едва не столкнулась нос к носу с выглянувшим из-за баррикады маэстро. Он лихо мотнул головой, послал Марине воздушный поцелуй и тут же исчез из виду.

Марина повернула голову и увидела одного из тех молодцев, еще недавно преграждавших ей путь. Только сейчас выглядел стахановец неважно, брел, пошатываясь, натыкался на перевернутую мебель и громко чертыхался.

– Скорее! – из-под рояля к ней тянулись сразу несколько рук. – Скорее сюда, в укрытие! Вас здесь не найдут, а милицию уже вызвали!

– Я не могу! – закричала Марина, новость о скором приезде милиции заставила соображать и действовать быстрее. – Мне человека нужно найти, летчика! Вы его не видели?

– Летчика? Приятного и воспитанного молодого человека в форме? Который так лихо вмазал основоположнику стахановского движения?..

– Кому? Какому основоположнику? – перебила артиста Марина.

– Как – кому? Вы что газет не читаете? – искренне и неподдельно изумился из-под рояля Утесов. – Стаханов, ну, тот человек, что предлагал вам выпить. Правда, он делал это в свойственной ему манере, заранее зная, что ему все простят, да еще и на банкете по случаю слета стахановцев промышленности и транспорта…

„Надо же, не узнала. Он не очень-то похож на свои фотографии, зато здорово напоминает сам себя на обложке,Time“ тридцать пятого года. Кто бы мог подумать…» – уточнить что-либо Марина не успела.

– Это и есть ваш кавалер? Летчик?

Марина кивнула в ответ.

– Голубушка, ну что же вы молчали! – Утесов выскочил из-за рояля, следом ринулись музыканты. Трубы, саксофоны, скрипки и гитары они сжимали в руках, как изготовленное к бою стрелковое.

– Я думаю, что он там! – смычок скрипки указал в сторону окна, карниза над которым уже не было.

– За мной! – крикнул Утесов и первым ринулся со сцены. – На прорыв! Не отставать! Учтите, товарищи, это не симфонический оркестр, поэтому придется играть чисто!

Марину подхватили под руки с двух сторон и, как под конвоем повели, через разгромленный зал. Под ногами хрустели осколки, навстречу попадалось все больше раненых, в одном из них Марина узнала Зезюлина. Канавщик вытирал оторванным рукавом косоворотки разбитое лицо и сплевывал на покрытый пятнами ковер. Марина рванулась к нему, но тут рядом с грохотом разбился сорванный со стены светильник, и ее потащили в другую сторону. Марина схватила с ближайшего стола яблоко, запустила им в чью-то спину и попала… в рыжий затылок. Стахановец обернулся, но никого не увидел – Марина была уже далеко.