Ротмистр - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Акуленко cтр.№ 46

Английские "Маузеры" расставили хитроумно, здесь они перемололи бы полк, не то что сотню. Да и европейской внешности стрелки дело знали. Это не наспех обученные турки, что молотят в белый свет, как в копеечку, это военные специалисты высшей пробы, англичане, скорее всего. Со стороны лагеря показался отряд: пешие стрелки в алых фесках количеством никак не меньше двух десятков.

— Семидверный! — крикнул Ревин. — Урядник!..

— Нетути его. Убило, — откликнулся кто-то из казаков. Ревин собрал уцелевших, всех, кто мог держать оружие. Трое конных, пятеро безлошадных – все, что остались. Не отзывался Вортош, Одоев, пропала Айва. Ревин тешил себя надеждой, что неугомонная девушка спаслась, или хотя бы жива. Были еще раненые, те, что шевелились, выползая из-под убитых лошадей, или лежали недвижимо. Заниматься ими сейчас возможности не имелось никакой.

Ревин зарядил в револьверы последние две обоймы – остальные патроны оставались в седельной сумке. Покрутил, проверяя, барабаны. И, не дожидаясь пока турки откроют огонь, побежал неприятелю навстречу. Следом двинулись казаки. Сами. Без приказов, без просьб, без ропота.

— Давай, братушки! Наляжем!..

Пеших обогнали конные. И полегли первыми, приняв на себя ружейный залп. Оба магазина опустели аккурат к моменту, когда Ревин приблизился к стрелкам вплотную. За дюжину патронов турки заплатили двенадцатью жизнями. Ни больше, ни меньше. На Ревина бросились кто со штыком, кто с саблей, но полковника будто бы кто-то заговорил от стали и от свинца. Ревин двигался быстро, чрезвычайно быстро, рисуя шашками замысловатые фигуры, доставал врага из немыслимых положений. Рубил, колол, вспарывал животы без жалости, без пощады, давая выход кипевшей ярости. Ревин оплачивал жизни своих солдат смертью чужих, словно искупая смутную вину. Остановился он тогда, когда убивать стало некого. Упившиеся чужой кровью лезвия роняли тяжелые, еще не успевшие остыть капли. Ревин стоял посреди лежащих вповалку трупов. Из всей сотни остался он один…

Издали красный камень напоминал огромный зуб. Если бы полтора десятка человек стали бы друг другу на плечи, то последний, возможно, дотянулся бы до его верхушки. Время от времени, поднявшись из немыслимых глубин, из-под основания с шипением выстреливали горячие струи пара и кипятка, омывая похожую на стекло поверхность. К камню вела вырубленная в застывшей лаве ложбинка, вдоль нее на коленях стояли девять пленников, связанных по рукам и ногам. Пленники готовились умереть. По преданию когда-то давно здесь стояла гора, на вершине которой построил дворец царь Немрут. По матери Немрут происходил из рода Александра Македонского, а отцом его был персидский царь Дарий. Немрут приказал украсить дворец статуями богов и восточных, и греческих, в надежде получить небывалую силу, соединив ветви великих культур. Возомнив, что равных на земле ему нет, Немрут решил бросить вызов небу. Забравшись на крышу своего дворца, он выстрелил в небеса из лука. В ответ на дерзость боги обрушили гору вместе с дворцом в преисподнюю, превратив ее в огнедышащий вулкан, наводящий ужас на жителей окрестных селений. Когда тучи пепла рассеялись, а поднятая из рек преисподней лава застыла, сюда пришли жрецы и, в надежде задобрить богов, стали приносить жертвы. Кровь собиралась под одним из камней, ставшим за годы красным и принявшимся расти, будто дерево. Считалось, что полководец, оросивший его кровью врагов, становился непобедимым. За это растущий из ада зуб прозвали Камнем Войны. Фархад-эфенди к мистикам себя не относил. Напротив, считал, своего высокого положения достиг исключительно благодаря холодному прагматизму. Однако сейчас он, человек с европейским образованием, ученый, известный в определенных кругах под именем "Золотого вельможи", персона, с чьим мнением считался сам османский император, собирался начать ритуал жертвоприношения. Фархад-эфенди сделал знак своим людям и с пленников принялись срывать одежду, щедро сдабривая зуботычинами тех, кто сопротивлялся.

— Это же дикость! Средневековье!.. Вы же образованный человек!..

— Хватит, Ллойд! Умрите, как мужчина! — Фархад-эфенди поморщился. — Дикость? Средневековье? Да как угодно! Только что вы скажете, если ритуал возымеет практический эффект? Если мои предки таскались сюда не просто так, а видя неразрывную взаимосвязь между действием и результатом? Впрочем, вы уже ничего не скажете…

Ллойд, старая английская лиса Ллойд, разыгравший в международном закулисье добрый десяток партий, в один момент превратился из кукловода в куклу. Сейчас он рыдал, как барышня, не в силах отвести взгляд от кривого ножа палача, готовясь к своему последнему превращению. Русские держались лучше, не иначе все еще надеясь на чудесное спасение. Но, судя по отзвукам выстрелов на перешейке, чудесное спасение отменялось, там добивали уцелевших. Пожалуй, тот сумасшедший монгол, что лежит сейчас без памяти, единственный, кому удалось каким-то образом прорваться через заслон картечниц. Ситуацию, когда экспедицию попытаются освободить силой, вплоть до крупномасштабной военной операции, Фархад-эфенди предвидел и был к ней готов.

Через дипломатические и иные, неофициальные каналы за жизни русских предлагались баснословные суммы, растущие с каждым днем. Но Фархад-эфенди не нуждался в деньгах, их у него и так много. Сейчас важнее нанести урон русскому царю Александру, развязавшему войну. Пусть, если и не вынудить того на необдуманные тактические ходы, так хоть нанести укол, лишив столь ценных, судя по размеру выкупа, подданных. Фархад-эфенди прищурился: из-под солнца приближался человек. В мундире турецкого офицера, перепачканном с верху до низу в крови, бежал он довольно споро, не скрываясь, удерживая наперевес две обнаженные шашки. Вначале Фархаду-эфенди показалось, что перед ним вестовой, однако лицо офицера казалось незнакомым. Редифы на всякий случай вскинули винтовки, и Фархад-эфенди поспешно поднял руку, приказывая не стрелять. Незнакомец приблизился и остановился в нескольких шагах.

— Кто ты такой? — спросил Фархад-эфенди по-турецки.

— Полковник Ревин, — представился офицер, коротко кивнув.

Со своими шашками он, похоже, расставаться не собирался, не замечая нацеленных со всех сторон ружейных стволов.

— Вот как?.. На лице турецкого вельможи промелькнула сложная гамма чувств. Ему доводилось слышать про этого человека прежде, вероятно, больше, чем тот совершил на самом деле. Однако сейчас отвага гяура попросту перерастала в безрассудство. Или глупость. Но, во всяком случае, язык оказался бы весьма кстати, Фархада-эфенди гложило любопытство, как же русским все-таки удалось отыскать пропавшую экспедицию, просочившись в глубокий тыл. Утечки информации произойти не могло, троих лазутчиков, попытавшихся бежать, поймали и посадили на кол. Один, кажется, даже еще был жив.

— Почему же ты так спешишь навстречу смерти? — задумчиво проговорил Фархад-эфенди на сносном русском.

— Неправда ваша, — покачал головой Ревин. — Я не спешу.

Дальнейшие события приняли оборот малообъяснимый. Русский офицер каким-то образом очутился за спинами держащих его в кольце редифов. Блеснули синевой лезвия, и великолепно обученные, опаленные многими схватками бойцы, принялись валиться на землю, как соломенные снопы. Фархад-эфенди не сводил с полковника глаз, но момент атаки пропустил, настолько неожиданно и быстро все произошло. Загрохали запоздалые выстрелы, но те пули, что не ушли мимо, цепляли своих же. Лучшие бойцы, коих Фархад-эфенди только умудрился найти, сейчас напоминали слепых щенков перед львом. Ревин ухитрялся двигаться так, что между ним и стрелками постоянно кто-то находился. При этом полковник походил на многорукого Шиву, вращая клинками с непостижимой скоростью. Освобождались от веревок пленники, оставленные без присмотра, ввязывались в бой, подбирая оружие убитых. Доселе лежавший недвижимо монгол вскочил, подхватил чью-то саблю и страшным ударом развалил ближайшего редифа напополам. Ситуация выходила из-под контроля, нужно было срочно что-то предпринимать. Фархад-эфенди выхватил револьвер и ринулся в гущу свалки. Он стрелял в Ревина вплотную, с расстояния нескольких шагов. Раз. Другой. Он просто не мог промахнуться. Сплющенные пули, звякнув о перекрестье шашек, отлетели в пыль. Фархад-эфенди не поверил глазам. Случалось, конечно, всякое на его памяти. И винтовки жизнь спасали, принимая на себя свинец, и медали, и даже пуговицы. Но чтобы вот так, одну за другой поймать в полете две пули!.. Третьего выстрела Фархаду-эфенди русский полковник сделать не дал, револьвер вместе со сжимающей его кистью упал на землю. Сжимая кровоточащий обрубок, Фархад-эфенди отбежал на непослушных ногах к огромному камню и привалился к холодной поверхности спиной, стараясь удержаться в сознании. Из покалеченной руки толчками вырывалась кровь, стекала красными струйками к подножию, собиралась в лужицы. Кто-то грубо толкнул в плечо. Фархад-эфенди поднял глаза и увидел стоящего напротив монгола с перекошенным в ярости лицом. Тот ударил саблей, метя в основание шеи. Но пощербленое лезвие остановилось в дюйме от кожи, неведомая сила вывернула эфес из руки, и сабля брякнулась оземь. Фархад-эфенди криво усмехнулся, Камень защищал его. Тогда монгол схватил за горло, сдавил стальными пальцами. Здоровой рукой Фархад-эфенди дотянулся до голенища, где прятал маленький однозарядный пистолет, с трудом взвел курок и выстрелил противнику в бок. Пуля ввинтилась в кольчужную сетку и дальше не пошла, осталась в стальных завитках. Монгол взревел от боли, нечеловеческим усилием оторвал Фархада-эфенди от земли, перебросил через себя и уронил на подставленное колено. Последним, что увидел Фархад-эфенди, перед тем, как разум его померк, был растущий в небо красный камень. Карьера "золотого вельможи" закончилась.