Мир Волкодава: Последняя война - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартьянов cтр.№ 30

— А ты не спрашиваешь, — пожал плечами Ясур. — Что делает степной воин в городе, принадлежащем блистательному Саккарему, и почему этот воин не видит мои седые волосы? Разве в законе Степи не чтить старших?

— Что ты сказал? — Мергейт нагнулся, вытягивая правую руку и пытаясь схватить Ясура за ворот. — О чем ты шипишь, змея беззубая?

Ясур еще успел заметить в полумраке, что лицо у мергейта совсем молодое, даже усы не пробились. Наверное, младший сын какого-то безвестного кочевника… Единственная рука сторожа молниеносно выбросилась вперед, выскочивший из рукава узкий нож ударил склонившегося степняка в подбровь и глубоко вошел в мозг. Воин, не успев вскрикнуть, мешком повалился на землю.

— Ты же видел, что перед тобой немощный старик, — проворчал Ясур.

Сторож огляделся. Тело необходимо спрятать — если найдут мертвого мергейта, то за одного своего перебьют сотню саккаремцев. В нише между домами лежал хворост, и старик, не без отвращения взявшись ладонью за сальный рукав ча-пана убитого мергейта, оттащил труп к горе сушняка, кое-как завалил ветками, не забыв, однако, содрать с одежды воина вырезанный из дерева знак-пайзу (полезная вещь, это Ясур знал: если на груди красуется такая пайза, мергейты могут принять за своего). Затем он перевел взгляд на лошадь. Скакун при бегстве очень бы пригодился, но где его оставить?

Решение оказалось самым простым. Старик запросто прикрутил поводья спокойной и безразлично отнесшейся к смерти хозяина скотинки к коновязи одного из домов. Местные, если высунутся наружу, лошадь не тронут — испугаются, а степняки, увидев одинокого скакуна, решат, что хозяин по-своему забавляется в соседнем доме. Их командир-то небось уже приказал брать в городе все, что приглянется, — начиная от шелковых тканей и заканчивая женщинами.

Ясур прислушался. Больше всего шума доносилось со стороны рыночной площади. Какие-то невнятные возгласы, вопли, молодецкие хаканья мергейтов… Справа опытное ухо Ясура различило звуки битвы — через две улицы стоял дом градоправителя. Наверняка высокородный Халаиб со своими телохранителями еще обороняется. Но кто все-таки открыл ворота?..

Сторож рассудил, что соваться к дому вейгила будет неосторожным. С одним мергейтом (вдобавок не ожидавшим нападения от однорукого) он справился походя, а вот с целым десятком разъяренных степняков… Прошли те времена, когда Ясур аль-Сериджан мог держать оборону против нескольких противников, искусно владея двумя саблями в обеих руках. Да и годы не те. В двадцать пять или в тридцать лет — расцвет сил для мужчины — Ясур даже бы не раздумывал, лезть в драку или нет. Он был доблестным и удачливым воином, красивым мужчиной, иногда его пояс отягощали монеты… Все кончилось в битве на границе Нардара, когда прямой и тяжелый меч подданного Лауров отсек ему правую руку выше локтя и воина Ясура взял к себе в слуги Предвечный Атта-Хадж. Сейчас Ясур служит только ему. И будет защищать Предвечного даже своими малыми силами.

— Халаиб пусть сам выкручивается, — буркнул старик и резво зашагал к рыночной площади, надеясь рассмотреть, что там творится. Ну уж явно не праздник сбора урожая!

Рыночная площадь к заходу солнца странно преобразилась. Легкие палатки торговцев были сломаны, какие-то люди с серыми от страха лицами расчищали свободное пространство от обломков, перетаскивая расщепленные доски и разорванные навесы к стенам окружающих домов. Конные десятки мергейтов сторожили выходы с площади. Горело несколько костров, дававших-неживой багрово-желтый отблеск.

У самых ворот города громоздились трупы. Мергейты, войдя в Шехдад, первым делом приказали саккаремским воинам сложить оружие, а затем, не встречая никакого сопротивления, жестоко зарубили их саблями.

Всех почтеннейших людей города, до конца остававшихся на стенах, сейчас согнали под навес большого странноприимного дома, принадлежащего купцу Талабиру. Сам почтенный торговец лежал в гостевой зале со вспоротым животом он попытался защитить от насилия свою жену… Вейгил-градоправитель, глава купеческого совета Самарди и несколько их приближенных, связанные крепкими телячьими ремнями, теперь стояли на коленях перед степными всадниками, направившими на шехдадцев свои копья. Прикрученная к репице хвоста одного из коней продернутыми сквозь уши ремешками, болталась окровавленная и изуродованная голова доблестного Джендек-эмайра, погибшего в битве, — злая насмешка над военной силой Саккарема.

Ясур, как человек умный и опытный, не решился напрямую явиться на площадь, куда согнали часть горожан. Обойдя рынок с закатной стороны и хоронясь при каждом подозрительном шо-похе, он, будто кошка, перебрался через ограду купеческого дома, не без натуги, стиснув зубы, поднялся по жесткому, запыленному плющу на плоскую крышу и неслышно подполз к самому ее коаю. Заметить старика было почти невозможно: конные мергейты стояли к нему спиной, костры пылали почти у самой стены дома, освещая площадь и в то же время оставляя в тени вершины строений. Небо, поволакиваемое дымком дальних и ближних пожаров, стало почти черным, звезды помаргивали мутно и безнадежно наверное, Ат-та-Хадж, видя, что происходит на земле, скорбел.

— Ты победил. Менгу, — расслышал Ясур мергейтскую речь. Говорил низкорослый и кривоногий пожилой всадник. Сторож не без труда подавил желание вытянуть с пояса метательный нож и засадить такому вот «победителю» острием между лопаток. — Их нужно достойно наказать, тебе не кажется?

"Ага, вот их главный, — подумал Ясур, приглядываясь к здоровенному, высокому и необычно широкоплечему для степняка мергейту. — Сотник, что ли? Больно молод… Однако пайза у него на груди не то медная, не то бронзовая сразу не разглядишь. О Предвечный, что они собираются делать? Затем расчищают площадь?"

Менгу, командир сотни великого войска хага-на Гурцата, ответил своему пятидесятнику Танхою:

— Заоблачные дали нам победу малой кровью. Их должно поблагодарить. После удачной охоты мой отец всегда дарил часть добычи Заоблачным, чтобы они радовались.

— Время уходит, — напомнил Танхой. — Мы можем оставаться здесь только до полуночи. Затем нам следует идти дальше.

— Хорошо, — громко сказал Менгу и, стегнув коня, выехал вперед. Ясур по привычке пригнулся, всем телом прильнув к квадратным черепицам крыши.

Высокий всадник медленно и гордо направил своего коня к богато одетым саккаремцам, стоявшим на коленях под навесом. Проехался туда-сюда, свысока поглядывая на поверженных врагов, чему-то улыбнулся и наконец проговорил, обращаясь ко всем одновременно:

— Мы отпустим вас. Только сначала я хочу говорить с ханом этого улуса. Покажите мне его.

Пленные молчали, переглядываясь. Менгу, разумеется, помнил, как выглядит вейгил Халаиб (как-никак видел на стене), однако ему хотелось, чтобы хан такого большого кюрийена с каменными прочными домами и несметными богатствами признался сам. Халаиб отмалчивался, отводя взгляд.

— Вот, господин, вот он! — Худощавый, с козлиной бородкой человек в богатом халате попытался подняться с колен, но снова упал на землю от толчка копья одного из десятских Менгу. Это был главный купец города, досточтимый Самарди. Именно он настроил горожан и часть гарнизона против вейгила, не желавшего открывать ворота во время штурма. Самарди надеялся на милость мергейтов, но вместе с другими оказался связанным и брошенным ниц перед победителями.