Законы заблуждений - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартьянов cтр.№ 69

– С какой это радости? – ошалел Львиное Сердце.

– А какое соглашение ты, ангел мой, подписал с полгода назад? Забыл, прозорливец? Любая – подчеркиваю, любая! – добыча, связанная с военными действиями как по дороге в Палестину, так и в самой Палестине, делится пополам между королями Франции и Англии. Ты начал военные действия против Танкреда? Отлично! Это подпадает под соответствующий пункт договора. И, что характерно, Филиппу ничего не нужно делать – просто стоять в стороне, ждать и писать подобные письма. Заботы, прямо скажем, необременительные, а выгода налицо и с той, и с другой стороны. Я ясно объяснил?

– Более чем, – насупился король. – Что же теперь делать?

– Кто здесь король Англии, я или ты? Ладно, не сердись. Положись на матушку, она все устроит. Хотя, признаться, мне было бы неудобно перед самим собой…

– Ну да, да! Все уши прожужжал! – снова повысил голос Ричард. – Нельзя в тридцать два года полагаться на мать! Нужно иметь свою голову на плечах! Даже рыцарь обязан думать! Надо читать, что подписываешь! Какое дерьмо все это по сравнению с великой целью, стоящей перед нами!

– Угу, – кивнул Бертран. – Гроб Господень до сих пор находится в грязных лапах сарацин. Я это помню. Теперь успокойся, хлебни вина и жди известий от Элеоноры. Может, тебе спеть что-нибудь душеспасительное?

Ты не шей мне, матушка, красный пурпуан,

Все равно он скрыть не сможет

Страшный мой изъян.

Девушку ль увижу, женщину ли встречу —

Вспомню об изъяне, вся душа горит.

Нет, не шей мне, матушка, красный пурпуан —

Чем его короче полы, тем видней изъян.

Я возьму кольчугу, плащ с крестом надену,

В знойной Палестине душу отведу —

Подарю изъян свой сотне сарацинов,

Пусть их род проклятый кончится на них!

И тогда плевать мне станет

на большой изъян…

Нет, совсем меня не манит

красный пурпуан!

– Это называется «душеспасительным»? – последовал вопрос, но не от Ричарда, а от королевы Элеоноры. Престарелая государыня стояла в дверях, перегородив весь проем своим роскошным платьем. – Бертран, вы дурно влияете на моего сына.

– Мадам, – Бертран поднялся и отвесил Элеоноре куртуазный поклон, – смею заметить, что ваш… э-э… советник, мессир де Фуа, полагает короля Англии мудрым и прозорливым. Вот письмо с доказательством истинности этих слов. Следовательно, на сего добродетельного монарха невозможно оказать дурное влияние даже столь беспутному прожигателю жизни, коим является ваш нижайший и недостойнейший подданный.

– Ты ему слово, он тебе в ответ десять, – буркнула королева-мать. – Борн, помолчите недолго.

Элеонора вместе с двумя камеристками подошла к угрюмому Ричарду, ей подали свитки, которые, в свою очередь, аквитанка передала сыну.

– Подпишите, сир, – не то снисходительно, не то насмешливо велела Элеонора. – Дело решено.

– Как решено? – насторожился Ричард, даже не посмотрев на пергаменты. – Матушка, объясните.

– Вы отказываетесь от всех притязаний на наследство моей дочери Иоанны, – скучным голосом начала перечислять королева-мать. – Приданое остается у Танкреда, Иоанна же вправе забрать все, что причитается ей по договору о наследовании, подписанному с сицилийцами. Это первое. Второе. Что касается вашей светлейшей особы, мессир сын мой… Вы пленник Ричарда и он, разумеется, потребовал выкуп.

– Что? – вскинулся король.

– Не перебивайте. Выкуп заплатила я. Танкред потребовал кольцо с моей руки. Между прочим, самое любимое.

Ричард обомлел. Конечно, Танкред сделал рыцарский жест, но неприкрытая издевка так и сквозила. Английского короля выкупила мать за какое-то грошовое колечко, пускай и любимое! Просто плевок в лицо!

Бертран де Борн, которому вообще-то приказали молчать, расхохотался в голос. Элеонора его не остановила, зная, что осуждение и насмешки со стороны фаворита окажут на Ричарда гораздо большее воздействие, нежели долгие материнские упреки. Бертран уже воображал, какую балладу он сложит. «Лэ о перстне королевы»! Ну-ну.

– Танкред Сицилийский прощает вам убытки, понесенные его государством и войском из-за ваших безрассудных действий, – продолжила Элеонора, когда искренний смех де Борна утих. – Его величество разрешает вам остаться в Мессине еще на десять дней в качестве гостя для подготовки войска к отплытию в Палестину и для устроения свадебных торжеств.

– По-моему, Танкред женат, – некстати брякнул Ричард. Элеонора только глаза закатила.

– Танкред женат, но вы-то холостяк, – фыркнув, сказала королева-мать. – Посему завтра или послезавтра святейший Папа Климент обвенчает вас с Беренгарией Наваррской. Сейчас я поеду к Святому Отцу, уговориться о времени проведения обряда венчания.

Элеонора наклонилась к самому уху Ричарда и прошептала:

– Дешево отделались, не так ли, сын мой? – и уже громче, так, чтобы слышали все: – Подайте королю Англии перо. Его величество желает подписать договор с монархом Обеих Сицилий Танкредом Гискаром.

Перо вздрогнуло в пальцах Ричарда и на том месте, где красовались аккуратная подпись Элеоноры и размашистые каракули Танкреда, образовалась черная растекающаяся клякса.

«Поражение, – подумал Ричард. – Дикое, позорное поражение! Остается лишь воздать по заслугам его виновникам».

И подписал.

10 – 12 октября 1189 года.

Мессина, королевство Сицилийское.

Казаков, в прежние времена читая описания средневековых свадеб, был уверен, что столь важное событие в жизни высшего света должно праздноваться не менее десяти дней (а еще лучше – пары месяцев), оснащаться непременными атрибутами наподобие турниров, охот, банкетов и снова турниров, и вообще громыхать на весь белый свет. Чтоб любой житель королевства и окрестностей знал – король женился. Списывать скромность обряда на походную обстановку и взаимную неприязнь жениха и невесты не приходилось. Всем образованным людям известно, что через сто с лишним лет король Франции Людовик XI Сварливый обвенчался с Клеменцией Венгерской в походно-полевых условиях, во время очередной свары с графами Фландрии. Но и то – торжества заняли почти две недели, а потом, когда армия вернулась в Париж, празднества продолжились в столице. Королевская женитьба не есть обычное заключение брака, но событие политическое и символическое.

Во-первых, брачный договор обязывает монарха поддерживать семью своей избранницы и наоборот, образуются новые союзы и распадаются старые, в очередной раз перечерчивается карта владений, товары на лондонских рынках то дешевеют, то дорожают, итальянские банкиры, как всегда, наживаются, а плебс на всякий случай предрекает великие потрясения и предвкушает бесплатную выпивку.

Во-вторых, символика обретения помазанником Божьим благоверной супруги заставляет ожидать еще одного, куда более важного события – появления наследника трона. Династия укрепляется, дяди и тети в ужасе представляют, что юному принцу (а вообразите, что таковых принцев в будущем может насчитываться трое-четверо!) король выделит в собственность ленные земли за счет любимых родственников, прежний наследник, брат или племянник короля, теряет права на трон и ударяется в запой, а плебс опять же сплетничает, привычно паникует в ожидании новых налогов и вновь жаждет непременной раздачи вина из королевских подвалов.