Законы заблуждений - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартьянов cтр.№ 68

Вот загремели залпы из орудий,

Вот замелькали факелов огни,

Ох, если сорвёмся, что же с нами будет?

Боже Всевышний, Францию храни!

Башни Мааса – Фландрии оплот,

Шрам рассекает рыцарский живот.

Может быть, завтра будем мы убиты,

Может быть завтра, только б не сейчас,

К смерти попасть успеешь в фавориты,

Нынче же штурмом мы возьмём Маас!

Подлейший из шрамов графу нанесён,

Знают лишь дамы, где кончался он!

– Вспомнил! – хлопнул себя по колену Ричард. – Депеши! Письма, которые мне передал этот ублюдок из Наварры!

– Какие письма? – заинтересовался де Борн, отложив виолу. – Те бумажки, которые тебе всучил тот милейший молодой человек? Очаровательный мальчик, вы не находите, сир?

Сир ничего подобного не находил, а копался за пазухой, изыскивая завалившиеся под рубаху измятые пергаментные свитки. Наконец, Ричард выудил на свет Божий оба письма, переданные ему Казаковым, осмотрел печати, отметив, что первая принадлежит Ангеррану де Фуа, старому приятелю его матушки и ее тайному советнику, а вторая… Три лилии королевства Французского. Его скупердяйшество Филипп-Август.

– Дай прочитаю, – протянул руку де Борн. Менестрель отлично знал, что Ричард, хоть и научен благородному искусству чтения, предпочитает, чтобы депеши ему оглашали другие. Дело в том, что Львиное Сердце почему-то воспринимал только почерки умелых писцов, когда каждая буква тщательно вырисована и слова стоят на достаточном расстоянии друг от друга. Когда же пишут наскоро, Ричард напрочь перестает понимать изложенное на пергаменте послание. – Какое сначала?

– От Ангеррана, – поразмыслив, приказал Ричард. – Филипп подождет. Читай, и чтобы с выражением.

– Э-э… – Бертран де Борн сорвал печать, окинул просвещенным взором ровные строчки, выведенные на латыни и, с лету переводя на норманно-французский, продекламировал:

– «Сир! Осмелюсь предложить вам один прелюбопытнейший документ, случайно попавший ко мне в руки. Полагаю, что вы, государь, что свойственной вам мудростью и монаршей прозорливостью, отличающей каждого истинного правителя Анжуйской династии…»

Бертран поднял брови и глянул на Ричарда:

– Забавно… С каких это пор ты стал мудрым и прозорливым? Может, это не тебе послание?

– Заткнись! – рявкнул англичанин. – То есть читай!

– «…Анжуйской династии, примете к сведению изложенные в прилагаемом ордонансе соображения короля Французского. Остаюсь вашим верным и преданнейшим слугой – Ангерран де Фуа».

– И что? – воззрился на менестреля Львиное Сердце.

– Надо посмотреть второе письмо, – пожал плечами де Борн. – Там наверняка скрыто что-то интересное. Во-от… Слушай. Ого! Это же послание Филиппа к Танкреду! Не подделка, сразу видно. Узнаю руку нашего толстяка и его подпись. Итак. «Возлюбленный брат мой Танкред! Сим могу уверить вас, что совершенно необоснованные притязания английского бычка на принадлежащее вашему величеству имущество…»

– Английского… кого? – кашлянул Ричард.

– Vitellini, – снова прочитал латинское слово трубадур. – Бычок. Сам помнишь, сим речением обозначается любая говяжья молодь. Так и написано. По-моему, Филипп тебя недолюбливает.

– Merde! – высказался король.

– Ну, следуем далее. «…Притязания английского бычка на принадлежащее вашему величеству имущество вызвали у нас, нашего двора, пэров Франции и всех благородных дворян самое искреннее негодование. Однако мы с сожалением вынуждены признать, что столь неразумный, поддающийся сторонним нашептываниями и собственной взбалмошной натуре недальновидный английский король вступил на путь, ведущий к погибели души и развалу нашего общего дела – освобождения Гроба Господня и Святой Земли». Сир, вы слышите? Сколь разносторонние мнения о вашей персоне! Для Ангеррана вы подобны Аристотелю, Платону и Юлию Цезарю в одном лице, а Филипп полагает прямо противоположное. Ты-то сам что о себе думаешь?

– Я сейчас думаю, – процедил Ричард, – что как только матушка договорится с сицилийцем, я вызову Филиппа на поединок!

– Это не метод разрешать политические споры, – авторитетно заявил де Борн. – Слушай: «Войско королевство Французского и наш двор заверяют вас, сир, что в случае крайних затруднений, вызванных возмутительными действиями короля Англии, французская монархия окажет королевству Обеих Сицилий любую поддержку – как золотом, так и военной силой. С непременной благорасположенностью к вашему величеству – Филипп-Август Капетинг, король Франции». Каково? Ричард, не ломай скамью, она ни в чем не виновата!

Сюзерен де Борна, выслушав перехваченное Ангерраном послание, выругался не хуже пьяного сержанта-лучника, подцепил широкой ладонью скамью за ножку и сокрушил ее о каменную стену. Разлетелся веер деревянных обломков, а в комнату заглянул озабоченный десятник стражи – глянуть, что происходит. Убедившись, что с английским королем случился очередной приступ ярости, сицилиец аккуратно прикрыл дверь. Если их величество изволят гневаться, мешать не следует.

– Негодяй! – покраснев, орал Львиное Сердце. – Жирный паскудный барсук! Боров со шпорами, выползший из свинарника Капетингов-узурпаторов! Какой он, к чертям собачьим, рыцарь и король?! Такого не на поединок вызывать, а утопить в ближайшей выгребной яме! Ростовщик на троне! Недаром у него еврей в управителях! Хорош союзничек!

– Ричард, когда ты сердишься, становишься просто очаровательным, – сладенько улыбнулся Бертран де Борн. – Тебе ведь сколько раз повторяли – не верь Филиппу. И мадам Элеонора говорила, и герцог Йоркский, и герцог Нормандский. И твой сводный братец Годфри. Даже я предупреждал. Но ты же у нас мудрый и прозорливый…

– Еще одно слово, – взвыл Ричард, – и я тебя размажу по полу!

– По стенке, милорд, – уточнил Бертран. – Может быть, прекратишь беситься и придумаешь, что делать? Или, как всегда, будешь ждать совета матушки? Учти, эта депеша доказала – Филиппу ни в коем случае нельзя показывать спину, а опасаться его следует больше, чем Саладина. Интригующий союзник гораздо хуже открытого врага. Ты понимаешь, что он хотел сделать?

– Нет! – рявкнул Ричард. – Но Филипп все равно последний бастард!

– Парижский боров умеет раздавать авансы, – втолковывал де Борн. – Во-первых, он не захотел ссориться с Танкредом, а Танкред защищает силой своих войск на материке Церковное государство нашего святейшего Папы от притязаний германцев. Филипп раскланялся как с сицилийцами, так и с Папой: смотрите, какой я добрый католик и как жажду мира между христианскими королями! В то же время он после начала осады Мессины принял нейтралитет. Вовсе не потому, что ждал, пока ты возьмешь город. Сын Фридриха Барбароссы, принц Генрих фон Штауфен, тоже претендует на сицилийский трон и его армия сейчас в Северной Италии. Если бы Филипп открыто тебя поддержал, то вышла бы ссора с германцами. И, наконец, если бы ты выиграл эту маленькую войну с Танкредом и принудил его отдать наследство, Филипп без зазрения совести забрал бы половину.