Проклятие Аримана. Маг - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Малинин cтр.№ 96

Пока гномы развлекали нас с Данилой своей очередной перепалкой, гвардейцы поставили палатки, отогнали пастись лошадей, достали запасенный провиант, присоединив его к тому, что готовил Зопин, притащили побольше хвороста, разложили вокруг костра попоны, так что к ужину все было готово.

На этот раз Зопин сварил замечательную, густую, пахучую похлебку из каких-то удивительно вкусных корешков с ломтиками вяленого мяса. Разливая ее по тарелкам и слушая восторженные похвалы в свой адрес, он молча, но довольно улыбался и только, протянув наполненную тарелку Опину, добродушно буркнул:

– Это тебе первое…

Пока мы хлебали горячую похлебку, Зопин поставил перед нами несколько тарелок с различным печевом, обращаясь к Опину, с улыбочкой процедил:

– Это тебе второе… – и отправился разливать традиционный чай. Подавая дымящуюся кружку своему товарищу, он довольно бросил: – Это – третье…

Когда мы уже дохлебывали чай, Зопин подошел к довольному, сытому Опину, держа руки за спиной, и торжественно заявил:

– А это тебе, на десерт, четвертое… – Опин заинтересованно поднял голову и тут же получил по лбу огромной Зопиновой разливной ложкой.

Выдав другу десерт, Зопин одним прыжком отскочил метра на два назад и принял боевую стойку борца сумо, держа на отлете свое разливанное оружие. Однако Опин даже не встал с места, видимо, ударом по лбу его пронять было трудно. Он потер ушибленное место и, неожиданно улыбнувшись, заявил:

– Признаю свою ошибку, ты умеешь считать… до четырех. Только если ты будешь драться ложкой и сломаешь ее, я тебе новую строгать не буду…

Зопин испуганно осмотрел свой драгоценный уполовник, спрятал его за пазуху и молча отправился к костру, на котором закипала вода для мытья посуды.

– Слушай, желтый колпак, – заговорил вдруг один из гвардейцев. – Ты же души не чаешь в своем друге. Что же ты его своими подначками каждый вечер из себя выводишь?

Опин внимательно посмотрел на вопрошавшего, перевел взгляд на костер, около которого топтался его друг, а затем тихо ответил:

– Он моложе меня на три дня, четыре часа и пять минут… И не надо давать ему об этом забывать…

После этих слов над нашей полянкой повисло молчание, а несколько минут спустя я повернулся к притихшему гному и спросил:

– Послушай, Опин, если мы с Данилой пойдем вместе с вами пешком, мы сильно будем вас задерживать?

– Как вы можете нас задержать, если мы идем вместе? – ворчливо ответил тот.

– Тогда завтра мы пойдем с вами, если, конечно, вы с Зопином не возражаете…

– Давно бы мог сообразить, что ваши лошади только вас задерживают, – скупо улыбнулся Опин и, повернувшись в сторону костра, заорал: – Эй, математик, туши костер, спать ложимся. Завтра рано вставать.

Зопин тут же послушно принялся затаптывать свой костерок. Один из гвардейцев обратился ко мне:

– А мы как же?…

– А вы заберете с собой наших лошадей и отправитесь к Черной скале. Ваша миссия окончена…

– Но Многоликий поручил нам проводить вас до гор…

– Вот вы и доложите, что провожали нас до тех пор, пока я считал это необходимым, после чего я отослал вас назад, – категоричным тоном ответил я, и гвардеец понял, что спорить бесполезно. Мы тут же разошлись по палаткам.

Рано утром следующего дня, когда краешек солнца только показался над горизонтом, наша четверка уже была готова к походу. И хотя поклажа у нас получилась довольно увесистой, все были рады вновь шагать рядом, как это было в Дохлом лесу. Особенно доволен был почему-то Зопин. Может, он надеялся, что в нашем присутствии старший друг будет поменьше его задевать. Короче, мы, последний раз махнув нашему эскорту рукой на прощание, двинулись в путь и буквально через пару минут уже перестали слышать конское ржание и перестук копыт, утих и гомон отправлявшихся назад кавалеристов.

Вначале мы шагали молча, наслаждаясь легким, прохладным утренним ветерком, безоблачным небом и ярко-изумрудным цветом окружающих холмов. Потом гномы разом затянули уже знакомую нам песню о том, чего они больше всего боятся, а мы с Данилой попробовали им подпевать. Затем после небольшой паузы, потребовавшейся нам, чтобы отдышаться, Данила предложил исполнить сольно «Там вдали за рекой…», что тут же и осуществил, в результате мы долго и подробно объясняли нашим спутникам, что такое есть «буденновские войска», «украинская степь», «белогвардейские цепи» и другие непонятности, встретившиеся в тексте. Кстати, эти непонятности не помешали Зопину в конце песни расплакаться, так как он, по его словам, прекрасно понял, что «белогвардейские цепи» убили хорошего мальчика, который был еще совсем «маленьким».

Вообще, после Данилиного пения гномов словно прорвало и посыпались вопросы, порой самые неожиданные, о нашем мире, нашей жизни, нашем быте… Мы, как могли, старались удовлетворить их любопытство, тем более что наши ответы частенько приводили к их переругиванию, едва не переходившему в потасовку. Например, когда я рассказал им об автомобиле, Зопин тут же решил сделать пару штук для общих надобностей, как только вернется домой, а Опин хмуро заявил, что у Зопина «кишка тонка» машины строить. Зопин в ответ немедленно заорал:

– Это у кого кишка тонка? Это у меня кишка тонка?… Да у меня знаешь какая толстая кишка? Да у меня кишка…

Не знаю, чем бы кончился спор о Зопиновой кишке, если бы Данила не заявил ненатурально бодро:

– Подумаешь, автомобиль!… Вот самолет!… – Гномы тут же передвинулись поближе к мальчишке и пошагали с двух сторон от него, внимательно слушая описание самолета и задавая технические вопросы.

И во время всей этой занимательной беседы мы шагали. А солнце, выскочив из-за горизонта, карабкалось по небосводу, все больше и больше поднимая окружающую температуру. Но я не успел пожаловаться на жару, потому что как-то незаметно мы оказались в светлой, прозрачной рощице и вышагивали по устланной мягкой, прелой листвой тропинке в прозрачной, невесомой тени. Я совершенно не чувствовал усталости, когда в самый разгар технического спора о преимуществах и недостатках реактивного привода Зопин вдруг остановился, выпучив глаза, и круто сменил тему разговора.

– Опин, у нас беда!

– Какая? – в испуге остановился тот.

– Мы обед прошагали!

Опин бросил быстрый взгляд к небу, потом сурово взглянул на Зопина и пробурчал:

– Ничего и не прошагали…

– Но ведь пора! – не унимался тот.

– Пора… – неохотно согласился Опин и сбросил свой мешок на землю.

– Вы двое, – он кивнул нам с Данилой, – за хворостом. Ты, – кивок в сторону Зопина, – за водой. А я посмотрю, чего вокруг есть.

Мы, сбросив с плеч свою поклажу, разошлись выполнять задание.

Хворосту мы с Данилой набрали быстро, благо сухих сучьев под деревьями было великое множество. Вернувшись к месту лагеря, мы увидели Опина, сидящего около кучки каких-то корешков и сосредоточенно их очищавшего, и Зопина, вколачивающего вторую рогульку для подвески котелка над костром. Через несколько минут запылал костер, над которым был подвешен котелок, и Зопин, вооруженный своим черпаком, аккуратно бросал в закипающую воду опинские корешки, тщательно обнюхивая, а иногда и полизывая каждый. Опин на этот тщательный контроль за своей деятельностью реагировал без обычного сарказма, не оспаривая авторитета Зопина в вопросах приготовления пищи.