Драконья ненависть - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Малинин cтр.№ 112

– Мы сядем вместе… – буркнул я и, усадив эльфийку на табурет, занял место рядом с ней. Фрик уже сидел за столом. Спустя две-три минуты появились служанки с подносами, уставленными снедью. Жареный гусь с яблоками, тушеные овощи, свежие пшеничные лепешки, блюдо с фруктами и два кувшина с легким прохладным вином составили меню нашего обеда.

Мы с Фриком немедленно принялись за еду – шут, похоже, тоже здорово проголодался, а вот эльфийка сидела неподвижно, положив ладони на край столешницы, и, казалось, не собиралась принимать участие в нашей трапезе. Я наклонился в ее сторону и негромко проговорил:

– Девочка, нас ожидает долгий путь – тебе необходимо подкрепиться…

Однако она никак не реагировала на мои слова. Тогда я положил свою двузубую вилку на край тарелки и повернулся на своем табурете в ее сторону.

– Ну вот что, девочка, – стараясь говорить как можно ласково, начал я, – если ты хочешь вернуться к своему народу, тебе надо поесть… К тому же, мне будет очень обидно, если ты умрешь от голода после того, как я приложил столько усилий, чтобы спасти тебя от костра!

Она медленно повернула свое удлиненное лицо в мою сторону и вдруг… заговорила! Голосок ее звучал неуверенно и едва слышно, словно некий мастер, маэстро, осторожно трогал виртуозным смычком струны скрипки:

– Ты действительно хочешь вернуть меня домой?..

– Конечно, – мягко подтвердил я, – для чего бы я иначе стал тебя спасать?

– Но ведь ты – дан Тон… Ты – Ужас маленького народца, ты – смерть во плоти, ты беспощаден и жесток, ты…

– И при всем при том, я хочу сделать именно то, что сказал… – прервал я ее «лестные» эпитеты, – поверь мне, если бы я хотел твоей гибели, мне достаточно было бы просто посмотреть, как ты горишь в очищающем пламени!

– Но… почему?..

Ее вопрос прозвучал столь беспомощно, в нем было столько непонимания, что я невольно вздохнул:

– Я не понимаю твоего вопроса – на мой взгляд мое поведение вполне естественно.

И тут раздался шепелявый голосок Фрика:

– Э-э-э, девчушка, я с этим сияющим даном путешествую уже несколько дней и могу тебе сказать со всей ответственностью: сияющему дану Тону в Трольих горах повредили голову, он потерял свой рассудок, но… приобрел другой… чужой! Так что, если он говорит, что хочет доставить тебя к твоим близким, значит так оно и есть. А если кто-то попытается тебя обидеть, он будет защищать тебя словно… родную дочь!

– Родную дочь… – эхом повторила эльфиечка и, медленно протянув руку, взяла с блюда яблоко.

«Ну вот, – удовлетворенно подумал я, – кажется девочка начинает приходить в себя».

Кроме этого яблока моя подопечная ничего есть не стала, однако мне почему-то показалось, что съеденного ей вполне достаточно для поддержания своих сил. Но этот факт навел меня на некоторые размышления. Когда наш обед закончился и хозяин опасливо подошел к нашему столу в надежде получить плату, я обратился к нему:

– Вот что, кхмет, наш дальнейший путь будет, видимо, пролегать по диким безлюдным местам, не сможешь ли ты достать нам какую-нибудь палатку или… шатер?

Толстяк задумчиво пожевал губами, а я не давая ему сразу ответить, продолжил:

– Кроме того, нам понадобится провизия и несколько кувшинов твоего замечательного вина. Если сможешь все быстро приготовить, моя щедрость не будет знать границ!

Толстяк поклонился и быстро ответил:

– Я постараюсь, господин, – а затем, чуть запнувшись, добавил, – а… вот… плата за обед…

– А обед включишь в общий счет!

И я вальяжно махнул рукой, отпуская толстяка.

Надо сказать, что вернулся он к нашему столу довольно быстро – не успел Фрик расправиться с последней грушей. В руках у хозяина харчевни был небольшой шелковый мешок оранжевого цвета, а следом за ним шли его служанки с двумя довольно большими кожаными торбами.

– Вот, господин сияющий дан, – с поклоном проговорил толстяк, – я все приготовил!

– Ну что ж, – усмехнулся я, – Ты заслужил премию! – И протянул ему на ладони заранее приготовленную желтую монетку.

И без того достаточно выпуклые глаза толстяка при виде монеты полезли из орбит. Шумно вздохнув и судорожно облизав губы, он, чуть заикаясь, проговорил, не сводя взгляда с предложенной платы:

– Это же золотая марка!.. Боюсь, господин, что я не смогу дать с нее сдачи!..

– А разве я требовал сдачи?! – С присущей дану Тону высокомерной брезгливостью поинтересовался я и повернулся к шуту, – господин Фрик, разве я говорил о сдаче?!

– Я не слышал… – самым безразличным тоном ответствовал шут, доедая последнюю сливу, а я снова повернулся к хозяину харчевни:

– Вот видишь, ни о какой сдаче никто не говорил!

Толстяк осторожно протянул руку и тут же отдернул ее. Посмотрев снизу вверх на забрало моего шлема, он дрогнувшим голосом переспросил:

– Так это все мое?..

– Твое, твое! – Нетерпеливо ответил я, – забирай быстро и дай нам наконец уехать!

Толстяк схватил монету и рухнул передо мной на колени:

– Господин, твоя щедрость не знает границ!..

Но я не стал слушать его благодарственные вопли. Забрав у служанок обе торбы, я шагнул мимо и коротко бросил:

– Именно это я тебе и обещал!..

Обе торбы с провизией мне пришлось подвесить к седлу белой лошадки, а вот шелковый мешочек я прикрепил к своему седлу. Спустя несколько минут мы уже выезжали из северных ворот Вольнова.

И снова наш крошечный отряд двигался по коричневым каменным плитам Северного тракта Высокого данства. Вот только теперь он был узким – две повозки едва могли бы на нем разъехаться, и абсолютно пустым. Похоже, охотников путешествовать к Трольим горам было в данстве немного. Фрик все так же шагал впереди, эльфийка по-прежнему безучастно покачивалась в седле, глядя под ноги своей лошади остановившимся взглядом, а меня опять принялась развлекать Блуждающая Ипостась дана Тона. Не проехали мы и километра, как она вдруг язвительно пробормотала:

«Соришь моим золотом?..»

– Повышаю твою популярность среди местного населения, – насмешливо ответил я, – золото тебе все равно больше не нужно – зачем призраку золото? А… доброе слово и кошке приятно!

«Во-первых, я не призрак, а Блуждающая Ипостась, – гордо ответила Блуждающая Ипостась, – во-вторых, плевать я хотел на свою популярность у каких-то там кхметов, а в третьих – не понимаю, при чем тут какая-то кошка!»

Я немного помолчал, пытаясь унять поднимающееся раздражение против мертвого старца, и вдруг на меня снизошло некое… умиротворение. Спокойным, я бы даже сказал, проникновенным тоном я спросил:

– Слушай, сияющий дан, ты когда-нибудь любил хоть что-то кроме своей… ненависти? Ты когда-нибудь обращал внимание на то, какими чудесными красками окрашивается небо вечерней зарей, как чарующе выглядят дерево, луг, река… Неужели тебе никогда не льстила похвала другого человека?!