Берег Красного Гора. Книга первая. Тени Марса - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Корепанов cтр.№ 63

От бессилия...

Если и будет салют — то как последняя дань тем, кто погребен под ужасной маской и никогда не вернется...

— С-сволочь марсианская! — скрежетнув зубами, прошептал Леопольд Каталински и, встав, принялся осматриваться в поисках выступа понадежнее, к которому можно было бы привязать трос. Обследовав несколько каменных пеньков, он наконец нашел именно такой, какой хотел, — настолько напоминающий причальный кнехт, что можно было предположить: это специально обработанный камень для привязывания веревок, с помощью которых когда-то спускались в глазницу, ко входу. Хотя точно так же можно было утверждать и обратное: это никакой не кнехт, а вполне естественное природное образование...

Туман в глубине впадины выглядел совершенно безобидным, однако Леопольд Каталински не стал искушать судьбу и, проверив заплечный баллон, надел гермошлем. Кто знает, каков химический состав этого тумана... Затем он закрепил трос на камне, несколько раз подергал, проверяя надежность страховки, и, повернувшись спиной к пустой глазнице, начал спуск.

Он вдруг поймал себя на мысли о том, что глазница эта представляется ему провалом в черепе, под которым затаился целый выводок мерзких тварей,

«Прочь, гадина!» — шикнул он на собственную мысль, как на крысу, выпрыгнувшую из мусорного бака.

Крыса метнулась за бак и затаилась там, время от времени высовывая злобную ухмыляющуюся морду.

Успешно преодолев две трети расстояния до дна глазницы, в которой по-прежнему не наблюдалось ничего похожего на зловещее око, Леопольд Каталински попал в полосу тумана. Все вокруг заволоклось белой дымкой, не настолько, однако, плотной, чтобы он потерял из виду собственные руки. Туман вроде бы не собирался разъедать комбинезон и перчатки — это были, вероятнее всего, обыкновенные водяные пары. Обыкновенные пары, мелкими каплями оседающие на стекле шлема. Обыкновенные па...

...Башня возвышалась над пятнистой красно-желто-зеленой лесной чащей. Башня стояла не на холме — просто она была очень высокой, подпирая своей вершиной изумрудное небо. Треугольные окна казались отпечатками лап хищных гурров, вскарабкивающихся по ночам на плоскую крышу Башни, чтобы прохрипеть оттуда угрозу двум ярким лунам.

Он залег на смотровой площадке боевой машины, разглядывая подступы к Башне. Деревья и кусты перед Башней тревожно качались, хотя стояло полное безветрие, и оттуда поднималась к облакам пелена синеватого дыма.

Он изучал обстановку. Справа и слева от него, среди поваленных деревьев и измочаленных кустов, застыли могучие механизмы истребления, готовые по его команде двинуться в атаку, превращая чащу в равнину. Однако он не торопился с командой, потому что знал: Башня, такая открытая всем ветрам и беззащитная на вид, как древние неповоротливые длинношеие увальни брашши, готова и может ожесточенно обороняться, истребляя железные ряды атакующих и превращая в прах губительное оружие тяжелым взглядом своих многочисленных треугольных глаз.

Попытки уже были, и не раз, — воспоминания о них сохранились в преданиях.

Башня сопротивлялась и оставалась неприступной. Башня просто не подпускала к себе, огрызаясь синим дымом и молниями. Башня выбрасывала навстречу нападавшим вереницы черных крыльев, от взмахов которых вдавливались в землю боевые машины, а от взглядов горело все живое.

Башня казалась неуязвимой — и потому ненавистной. Она была загадкой, тайной, ее обитатели оставались недоступными и незримыми — и потому мешали спокойно жить...

Он ненавидел Башню. Он хотел добраться до ее хозяев.

Он долго и прилежно изучал историю предыдущих схваток с Башней и пришел к выводу: в Башню можно проникнуть, если вся масса поведет яростную и безнадежную, обреченную на провал атаку, стремительно неся потери от синего дыма, молний и смертоносных черных крыльев, а в это время кто-то один, безоружный и осторожный, проберется к единственной входной двери. ...Штурм!

Он прыгнул через ограждение и упал в пружинящие заросли, ощущая телом непрерывные толчки почвы, содрогающейся от канонады. Со всех сторон неслись тяжелый гул и резкие короткие удары, а потом вокруг хрипло зарокотало — это двинулись в атаку боевые машины.

Откатившись в сторону от рванувшего с места мощного механизма уничтожения, он поднялся, пробежал немного по упругой просеке, оставленной боевым зверем, и метнулся в чащу.

...Выло, гремело, стонало, вздрагивала почва, небо стало сизым, а потом угрожающе лиловым, и раз за разом озаряли его сверкающие росчерки. Ветки лезли в лицо, ноги проваливались в выбоины, заросли просто отбрасывали от себя, не давая проходу, — но он упорно, где ползком, где напролом, продвигался к Башне.

«Я хитрее и мудрее древних, я — пройду!» — думал он, а где-то в глубине сознания трепыхался, бился, стараясь вырваться на свободу, кто-то нездешний, чужой, из иных времен и слоев бытия.

В чаще быстро темнело, метались по небу яркие убийственные сполохи, пытаясь дотянуться до двух безмятежных лун, обрушить Великий Звездный Мост, соединяющий края небес. Он решил, что пора уже передвигаться только ползком, упал в липкую теплую жижу и пополз, отталкиваясь подошвами от пружинящих кочек, отводя в сторону жесткие стебли, не обращая внимания на клейкие листья, сотнями присосок пристающие к коже. У него было достаточно сил.

Гремело, содрогалось, вспыхивало, переливалось... Но это было в стороне, за чащей, где, громыхая металлом, рвались к Башне обреченные на смерть, — а здесь, в едко пахнущей темноте, был только он один — безоружный, но уверенный в себе.

Внезапно по глазам полоснул свет, с треском обрушились деревья... возникла вдруг перед ним обезумевшая боевая машина и, вихляя, задом пошла на него. Он мгновенно совершил боковой перекат прямо в пахучую лужу — и машина прогрохотала мимо, убегая от Башни. А вдогонку ей летели молнии, раздирая темноту и вспышками отражаясь от облаков. Он вытер рукой лицо и вновь пополз к Башне.

И за кустами увидел вход — освещенную изнутри прозрачную дверь. И никакого движения за ней. Ни дверь, ни сама Башня нисколько не пострадали от обстрела — Башне не было страшно никакое оружие.

Он подавил желание вскочить на ноги и пробежать этот очень короткий путь — он прополз его, кусая шершавые губы и сдерживая дыхание. И большое сердце колотилось в его груди почти так же неистово, как и малое. Вцепился в холодные ступени, ведущие от нехоженой высокой травы к двери, — и в этот миг услышал над головой нарастающий свист. Черное полотнище сгустком ночи упало с вершины Башни и повисло над крыльцом — в ужасных глазах стража медленно разгорался убийственный огонь.

Бежать было поздно, и он, зажмурившись, отпустил ступени и замер, приготовившись к смерти.

...Когда он осмелился взглянуть вверх, то увидел только звезды в разрывах облаков. Страж Башни исчез.

«Не тронул! — возликовал он. — Потому что я безоружный...»

Тот, другой, нездешний, замурованный в глубинах сознания, перестал рваться на волю, в свои края, и обессиленно затих.