Дилетант галактических войн - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Михеев cтр.№ 82

— Итак, вы готовы отвечать на вопросы? Нет? Ну, это вы зря. Тогда к делу. Павел Аркадьевич, приступайте.

Ланцет улыбнулся и с готовностью шагнул к клиенту. Уж он-то знал правдивость старой истины, заключённой в пословице хирургов: «Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается».

Профессионал всё-таки в любом деле профессионал. Буквально за две минуты Ланцет довёл бородатого до состояния истерики, когда он был готов отвечать на любые вопросы. И ничего в этом особенного не было, просто человек, который привык, что подчиняются ему беспрекословно, а любое желание исполняется как по команде «бегом», вдруг обнаружил, что никого, кто бросился бы на помощь, рядом нет, и мир его, спокойный и привычный, дал трещину. А потом пришла боль, и мир развалился вовсе. Цыганский барон никогда не подозревал, что человеку может быть ТАК больно. И при этом не упало ни капли крови, на теле не добавилось ни одного синяка! Нет, это вам не какие-то костоломы из тюремных дознавателей, это работа профи, выращенного державой. Державой, которая даже явно ненормальному найдёт своё место и использует его с максимальной эффективностью. И пускай от державы остался лишь осколок, наконечник рассыпавшегося от старости копья, всё равно возможности даже этого кусочка были впечатляющими.

Кстати, что интересно, психом Ланцет уже не был. Все психические заболевания лечились в империи, что называется, на раз, так что склонность к садизму у него, после долгих раздумий, решили подавить — Шерр сказал, что иначе в будущем это может аукнуться. Но задумки-то, задумки-то остались. И фантазия осталась, и навыки. Поэтому Ланцет и был великолепным палачом, поэтому Ковалёв и радовался, что земляк оказался дома. Адмиралу ведь не столь важен был Ланцет как боевая единица, сколь именно как палач. Никто не должен был осмелиться в дальнейшем покуситься на Ковалёва, его семью или кого-либо из его людей. Урок должен быть страшным, а что может быть страшнее, чем попасть в руки Ланцета? Ковалёв на этот вопрос ответить затруднялся.

Пока Ланцет «разогревал» цыгана, Ковалёв вытащил из кармана блокнот, карандаш и начал набрасывать вопросы, которые хотел задать, чтобы не забыть ничего. Большинство его товарищей предпочитали электронные записные книжки, но Ковалёв, хотя и не любил писать от руки, когда торопился, по привычке пользовался бумагой. Привычка сформировалась, когда он ещё не был ни адмиралом, ни даже обычным инженером-буровиком. Привычка сформировалась чуть раньше, когда он был подающим надежды молодым учёным, с голодухи в лихие девяностые распростившимся с научной карьерой ради куска хлеба.

Правда, помимо привычки, у бумаги был и один здоровенный плюс: как ни крути, а старый добрый продукт переработки целлюлозы надёжнее электронных документов, да и для считывания его приборы не нужны, глаз вполне достаточно. Писать именно карандашом Ковалёв привык, когда студентом ходил с геологами на Урал. Всё-таки карандаш пишет в любых условиях и практически на любой поверхности, от влаги не расплывается, словом, удобная и надёжная штука. Вот и остался верен адмирал старой привычке, всегда держа в кармане пару карандашей и блокнот.

Надо сказать, то, что творил Ланцет, выглядело крайне неаппетитно. Ковалёв предпочёл бы, конечно, находиться сейчас в другом месте, но считал своим долгом присутствовать и хоть вполглаза наблюдать за происходящим. Во-первых, звание адмирала имело определённые неприятные стороны, и уклоняться от них было, по мнению Ковалёва, нечестным. Как говорится, пользуешься привилегиями, будь любезен и проблемы воспринимать по полной. А во-вторых, надо было посмотреть, что делает Ланцет, и запомнить, вдруг пригодится? Жизнь ведь штука сложная. Никогда не знаешь, что случится завтра, где ты будешь и с кем придётся иметь дело. Ланцет, конечно, специалист хороший, но его под рукой может и не оказаться. И что тогда? Нет уж, лучше быть готовым ко всему, а значит, уметь воспринимать новые знания, как бы неэстетично они ни выглядели.

— Командир, готово. — Ланцет отошёл на шаг, полюбовался на дело рук своих и приглашающим жестом предложил адмиралу задавать вопросы.

Ковалёв приблизился, посмотрел на передёрнувшееся в страхе лицо цыгана и довольно улыбнулся. Что ни говори, а результат работы профессионала всегда приятно видеть. И ведь, главное, никаких специальных костылей вроде химии Ланцету не потребовалось. Так оно, кстати, по мнению Ковалёва, было намного лучше, в любом случае воспитательное действие намного превосходит любой другой метод. Грамотно применённое насилие, как следует из человеческой истории, успешно разрешило намного больше конфликтов, чем ум и логика, вместе взятые.

— Вопрос первый. Откуда у вас столько оружия? Его у вас обычно немного, а здесь на стрелковую роту хватит и ещё на танковый взвод останется. Не слыхал я, чтоб цыгане с кем-то воевали. Итак?

— Это была партия под заказ. Купили на Кавказе, там с этим просто, привезли сюда. У нас хорошие связи. Привезли, отдать только не успели.

— И хорошо заплатили? — с улыбкой поинтересовался Ковалёв.

— Очень.

— Ну и замечательно. Кто заказчик?

— Это очень серьёзные люди. Вам лучше…

— Молодец, мальчик. — Ковалёв одобрительно потрепал бородача по щеке. — Молодец, что о нас заботишься. Но что для нас лучше, я сам решу. Кто?

— Меня убьют…

— Мы тебя и так убьём. Имена!

Видимо, решив, что терять больше нечего, цыган попытался поиграть в несгибаемого партизана и, гордо выпятив бородатую челюсть, промолчал. Это он зря, конечно, человеку всегда есть что терять, пускай это даже просто возможность умереть без лишних мучений. Ковалёв только недовольно зыркнул — и тут же подскочил Ланцет, на ходу доставая походный набор инструментов. На сей раз в качестве основного инструмента выступила обычная маленькая дрель из ремкомплекта скафандра, выставленная на минимальное количество оборотов. А в качестве объекта приложения были выбраны зубы цыгана, крупные, ровные и совершенно здоровые, даже без пломб… Ланцет просто решил обновить свои прежние профессиональные навыки, и это ему вполне удалось, правда, пришлось вколоть цыгану всё-таки порцию химии, не давшей ему потерять сознание. Словом, пел цыган уже через минуту так, что, не будь у Ковалёва диктофона, он не смог бы записать большую часть вылившихся наружу откровений. Просто не успел бы.

— Ну вот, давно бы так, — довольно кивнул Ковалёв, когда словесный понос иссяк. — И давай уж лучше отвечай сразу, не заставляй меня прибегать к помощи Павла Аркадьевича, у него больше трёх пломб ещё никто не переживал. А кто продавал?

Цыган ответил, Ковалёв понимающе покивал:

— Ну да, армейским снабженцам всегда жилось несладко, вот и стараются иметь свой гешефт со всего подряд. Ладно, этих мы повесим… Итак, второй вопрос: что это за дом? И не ври мне, что сам строил, это не дом, это противоатомный бункер какой-то. Что за дом?

На сей раз ответ последовал незамедлительно и вполне развёрнуто. Ковалёв довольно покивал — присутствие Ланцета явно сделало пациента сговорчивым. А говорят, что цыгане дрессировке не поддаются. Поддаются, да ещё как, главное, знать, как и чем дрессировать. И вовсе не надо для получения результата примитивно зажимать дверью гениталии или там ногти рвать, главное в этом деле творчески подходить к процессу. Вот как сейчас, подошли грамотно и с душой — и всё, готов цыган хоть на губах ходить, хоть на ушах летать. И ничего страшного, что заикаться стал да штаны намокли, взаимопониманию это совсем не мешает, скорее наоборот. Правы, правы всё-таки были классики, сказавшие, что хороший специалист сможет доказать и что люди ходят на руках, и что люди ходят на боках. [35]