Минимальные потери - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Евтушенко cтр.№ 17

– Нет уж, – сказала она. – Еще не хватало мне быть виновным в ваших служебных взысканиях. Выполняем точно программу и – домой.

– А как же порулить? – улыбнулся Ничипоренко. – Это ведь тоже грозит мне взысканием, если начальство узнает. Несанкционированный доступ постороннего лица к управлению планетолетом, – он явно процитировал какую-то инструкцию. – Не шутка. Легко можно премии лишиться.

– Испугались? – изящно приподняла соболиную бровь Маша. Ей не хотелось дразнить воздыхателя – само вырвалось.

Ответить воздыхатель не успел. Не отрывая глаз от обзорного экрана, он нахмурился, наклонился вперед и негромко спросил, будто сам у себя:

– Так. А это еще что?

Маша посмотрела.

На первый взгляд картина на экране оставалась прежней. Голубой, перечеркнутый тонкими, светлыми, почти белыми полосами метановых облаков, шар Нептуна на фоне густой и яркой россыпи звезд Млечного Пути. Волшебная феерия, любоваться можно бесконечно. И Солнце не слепит, «Бекас» ориентирован к нему дюзами. Не видно и поверхности Тритона, который также остался за кормой. То есть увидеть и Солнце и Тритон можно, но для этого необходимо переключиться на другие камеры. Но что это за светло-фиолетовый круглый объект, разделенный пополам черной полосой? Вон, в правом верхнем углу экрана. Размером с крупный орех или шарик для пинг-понга. И объект этот – явно не Протей или, допустим, Ларисса, которые, как и Тритон, тоже естественные спутники Нептуна, но находятся на более низких орбитах плюс ко всему они неправильной формы. Потому что «шарик» движется, смещается ближе к центру экрана и вроде становится больше. Приближается?

– Светло-фиолетовый шарообразный неопознанный объект впереди по курсу, – посылает Миша запрос бортовому компу. – Сообщить диаметр объекта, расстояние до него, скорость сближения, возможную принадлежность объекта.

Комп выдает на экран и голосом серию цифровых параметров, из которых Маша понимает только, что объект явно искусственного происхождения и его диаметр – ни много ни мало – одна тысяча шестьсот двадцать девять метров.

– Ого! – одновременно восклицают Миша и Маша и переглядываются.

Шар искусственного происхождения диаметром более полутора километров в космосе, на орбите Нептуна, может означать лишь одно. Он сделан не на Земле. Ничего подобного человечество в космос никогда не запускало. Или они просто не владеют информацией?

– «Воскресенье», «Воскресенье», я – «Бекас»! – вызывает базу Миша и докладывает о том, что видит.

Пока идет интенсивный радиообмен, из которого становится ясно, что на Тритоне объект видят тоже, чужак продолжает быстрое сближение. Теперь он размером с крупный апельсин, и видно, как по черной полосе, разделяющей его пополам, пробегают какие-то огоньки-искорки.

– Мы не знаем, что это, – сообщают тем временем с базы. – На радиозапросы они не отвечают. «Бекас», дальнейшее сближение и любой контакт запрещаю. Немедленно возвращайтесь на базу. Как поняли? Прием.

– Я – «Бекас», понял вас хорошо, – сказал Миша. – Возвращаюсь на базу. Прием.

«Ишь, какой исполнительный, – усмехнулась про себя Маша. – Ему приказали, он и выполняет. Удобный мужчина. И тут же мысленно оборвала себя: «Дура ты, Машка. Радуйся, что он дисциплинированный. Другой бы начал выпендриваться, перья распускать, показывать, какой он крутой и ничего не боится. А этот – нет. Безопасность прежде всего. И правильно. Какие перья, когда тут такое! Кстати, неплохо бы все-таки узнать, что это».

– Что такое… – пробормотал Миша. Его черные широкие брови тревожно сошлись к переносице, пальцы метались по сенсорной клавиатуре. – Не понял. Да включайся же ты, курва! – он несколько раз ткнул пальцем в клавишу «ввод», выматерился в голос, извинился, отстегнулся от кресла и кинулся прочь из рубки.

– Что случилось, Миша? – крикнула вслед Маша.

– Двигатель отказал! – донесся до нее встревоженный голос пилота. – «Бортач» сообщает, потерян контакт с реактором… Сволота!! – с чувством рявкнул он и после секундной паузы добавил: – Извините, Маша, это не вам.

Двигатель отказал… Маша уже знала, что «бортачами» профессиональные космические пилоты называют бортовые компьютеры. В отличие от земных летчиков, для которых «бортач» – это живой человек, бортинженер.

– Я поняла, – тихо сказала Маша, наблюдая, как растет и растет на обзорном экране светло-фиолетовый шар, разделенный пополам черной полосой, по которой туда-сюда, подчиняясь некоему завораживающему ритму, бегали странные огни. Они были похожи на вспыхивающие, гаснущие и снова вспыхивающие звезды, и в какой-то момент Маше стало пронзительно ясно, что «Бекасу» не уйти. Эти звезды-огни не дадут.

– «Бекас» – это «Воскресенье»!! – буквально взвыл динамик. – Немедленно уходите! Повторяю! Немедленно уходите! Это приказ! Как слышите меня? Прием!

– Маша! – крикнул Миша сдавленным голосом. – Ответьте им, пожалуйста, я занят. Умеете пользоваться рацией?

– Да, – сказала Маша. – Умею.

Она протянула руку к панели управления, чтобы переключить тангету, и тут на «Бекас» обрушилась перегрузка.

Словно ни с того ни с сего взбесился гравигенератор Нефедова, или планетолет, подчиняясь неведомому приказу «бортача», который все-таки наладил связь с реактором, прыгнул вперед на полной тяге, а затем поддал еще. И еще. И еще.

«Восемь «же», не меньше, – подумала Маша, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. – Скорее, больше. Все десять, пожалуй. Господи, да что же это такое… Миша… где Миша?..»

Она попыталась позвать Ничипоренко, но из горла вырвался лишь тихий невнятный хрип.

На тренировках, перед отправкой в космос, Маша испытывала и восемь, и десять «же». Кратковременно. Вскоре выяснилось, что перегрузку она держит не слишком хорошо. Критичное значение, при котором Машин организм отказывался совершать какую бы то ни было, даже самую простейшую, работу, как раз и составляло восемь «же». Для многих и многих – ничего сверхтрудного. А при десяти «же» от Маши начинало уплывать сознание.

Тем временем перегрузка усилилась еще, придавливая ребра, будто неподъемной стальной плитой, безжалостно перекрывая поступление в легкие кислорода и совершенно не позволяя пошевелиться. «Так и умереть недолго», – подумала Маша, почему-то совершенно не испугалась этой мысли и, наконец, даже с некоторым облегчением потеряла связь с окружающей действительностью и погрузилась во тьму.

Новая Германия

Экскурс в прошлое

«Нибелунг» стартовал с Земли и взял курс на Тау Кита четырнадцатого декабря 1946 года. За полтора месяца до того, как к берегам Антарктиды прибыла знаменитая в своем роде экспедиция американского адмирала Ричарда Берда и высадила на Землю Королевы Мод военно-исследовательский десант. Или исследовательско-военный, как кому больше нравится.

Полтора месяца. Казалось бы, ерунда. Но они решили все. За это время след, что называется, простыл окончательно, и американцы остались с носом. И с кучей всяческих подозрений (вплоть до самых фантастических) о роли и назначении полярной базы нацистов, которую они обнаружили. Подозрений, заметим, обоснованных. Но и только. Гипотезы на хлеб не намажешь. Даже при наличии материальных свидетельств того, что немцы обнаружили в Антарктиде нечто совершенно выходящее за рамки обыденных смыслов, этого мало. Потому что свидетельств этих (несколько мелких предметов непонятного назначения из непонятного материала) – кот наплакал и ничего с них не выжмешь. А немцев нет. Исчезли, растворились, испарились. Несколько трупов, похороненных в ледяных могилах, не в счет. Экспедиция Ричарда Берда, проделав большую работу, вернулась в США, по сути, ни с чем, а тем временем инопланетный межзвездный космический корабль «Нибелунг», на борту которого было ровно девятьсот восемьдесят два человека, удалялся от Земли с ускорением 9,8 метра в секунду за секунду.