Лабиринты любви - читать онлайн книгу. Автор: Розмари Роджерс cтр.№ 72

– Будь у вас крошечный малыш, нуждавшийся в материнском молоке и заботе, разве вы захотели бы оставить его?

Один-ноль в твою пользу, Серафина!

Сара нехотя покачала головой:

– Нет, конечно, нет. Но и она не поступила бы так, я уверена! А муж присутствовал при родах? Неужели не мог побыть с ней после?

Только сейчас она сообразила, что ребенок, о котором шла речь, – Марко. Как странно представлять его беспомощным младенцем!

Серафина покачала головой, и на обветренное загорелое лицо легла тень.

– Герцог, конечно, был тут, но она… герцогиня запретила пускать его! Как она кричала! Хотя доктор сделал все, чтобы подготовить ее к страданиям и боли. От ее воплей мороз по коже подирал. Я все время затыкала уши, чтобы не слышать проклятий и ругательств! Мать отослала меня прочь. И даже потом…

– Что потом?

– Она не захотела видеть ни мужа, ни ребенка, синьорина. Моя мать с доктором с ног сбились. Только когда в груди начало перегорать молоко, она разрешила принести сына, чтобы покормить. И то беспрестанно отворачивалась от него и не желала даже лишний раз взять на руки, постоянно плакала, и жаловалась, и бушевала, пока наконец не нашли кормилицу, женщину с гор, чей муж… – Серафина, не договорив, сердито поджала губы, но прежде чем Сара успела что-то спросить, тем же деревянным голосом продолжала: – Пусть даже о младенце позаботились, но ведь был еще и муж, синьорина. Она возненавидела и его, не желала делить с ним постель и не подпускала к себе. Зато требовала все больше и больше в награду за то, что подарила ему сына, наследника и будущего герцога, и муж продолжал исполнять все ее прихоти, вероятно, надеясь, что со временем она изменится. Именно в те дни, синьорина, он стал все чаще отлучаться из дома, и надолго. Однажды я сама слышала, как он признался своему другу, что не может вынести ненависти, которую питает к нему жена. А она и не думала скрывать свои чувства, когда муж пытался… урезонить ее.

Вода в ванне почти остыла. Сара машинально повернула кран, чтобы добавить немного кипятка. Прошлое, неожиданно представшее перед девушкой во всей уродливой неприглядности, заставило ее забыть о настоящем и собственной весьма незавидной участи. Интересно, почему Серафина выбрала именно этот момент, чтобы открыть фамильные секреты постороннему человеку?

– Так, значит, он старался не бывать дома, задерживался все больше, пока она… – задумчиво пробормотала девушка, стараясь осмыслить новую версию уже известной истории. Совсем как в японской картине «Расёмон». [23] Сколько же граней у истины? И каждый смотрит со своей колокольни! Неужели никто не пытался по-настоящему понять бедную маленькую испанку – герцогиню, прежде чем повесить на нее ярлык испорченного капризного ребенка, заклеймить званием падшей женщины, законченной эгоистки, заботящейся лишь о себе?

Сара взглянула на Серафину, казалось, глубоко погруженную в мрачные мысли; тонкие загрубевшие пальцы машинально перебирали четки; глаза глядели куда-то в пространство. Да, настала пора все разложить по полочкам и хорошенько обдумать!

– Поверьте, ему следовало бы брать ее с собой, несмотря ни на что. Вероятно, герцогине не хватало развлечений, светского общества, возможности покрасоваться в новых нарядах и драгоценностях в театральной ложе или на вечеринках. Он мог бы даже свозить ее к… нет, тогда вряд ли были специалисты по проблемам брака… ну хотя бы к психологу, который взялся бы ей помочь. Она ведь была еще так молода, и все, наверное, еще наладилось бы!

Времена тогда были очень тревожные, столько перемен за такой короткий срок! А вскоре разразилась война, и жизнь превратилась в ад! Ах, сколько бед, сколько несчастий. Хотя в какой-то момент – герцог тогда был в отъезде – мы надеялись, что все поправится. Ребенок немного подрос, и тогда, возможно, от скуки, герцогиня позволила приводить его в свои покои. Даже подружилась с кормилицей и подолгу болтала о чем-то с этой простой невежественной женщиной с гор, потерявшей собственное дитя. Только не к добру была эта странная дружба, не к добру и плохо кончилась…

– Но вы несправедливы! – возразила Сара. – Несчастная одинокая женщина искала собеседника, с кем она могла бы поделиться своими бедами, и наконец нашла хоть в ком-то сочувствие, и что в этом плохого? А что касается малыша – вы сами сказали, она все-таки его признала.

Голос Серафины стал глуше, словно экономка внезапно охрипла. Пальцы конвульсивно сжали четки.

– Она считала его чем-то вроде игрушки – то ласкала и целовала, то отталкивала. А насчет дружбы… У этой женщины оказался брат, один из местных подлых дикарей – бандитов, нападавших исподтишка на беззащитных и неосторожных путников. Они познакомились…

– И это он стал отцом Анджело? – выпалила Сара, не успев сдержаться. Ну что за дура безмозглая! Лучше бы она себе язык откусила!

Но Серафина, казалось, совершенно неудивленная, только укоризненно поглядела на раскрасневшееся личико девушки, облепленное мокрыми прядками волос.

– Да, и можно сказать, этот Анджело истинный сын своего отца…

– Как и матери, конечно, – парировала немного пришедшая в себя Сара. – Бедный Анджело! Если кто-то и достоин жалости, кроме заблудшей глупышки герцогини, так именно он! Лишиться родины еще в детстве! Попасть в чужую страну! И тогда… то есть теперь…

– Анджело вечно мутит воду, синьорина! От него одни неприятности! Прошу прощения, синьорина, но он просто спекулирует на том… на своем положении. Бессовестно пользуется великодушием герцога в полной уверенности, что не будет наказан за все свои наглые выходки! Он вернулся из Соединенных Штатов лишь потому, что успел и там набедокурить. Кто, спрашивается, виноват в том, что он пошел по кривой дорожке? И даже не попал в тюрьму, как остальные преступники, нет, герцог сделал все, чтобы Анджело вернулся сюда свободным человеком! А с тех пор, синьорина… умоляю вас, будьте осторожны! Не доверяйте этому прохвосту, который шныряет здесь по ночам, потому что пользуется своей безнаказанностью! Похоже, я слишком разболталась и позволила себе распустить язык, но все только ради моего мальчика, синьорина, того самого, который рос, зная, что мать не любит и не желает его, и в конце концов бросила без малейших угрызений совести. Ах, синьорина, иногда у детей остаются в душе неизгладимые шрамы на всю жизнь, даже когда они становятся взрослыми мужчинами, умеющими скрывать подлинные чувства…

С самого детства Сару учили мыслить здраво и, разумеется, рационально. Твердили, будто эмоции – нечто такое, что следует обнажать и тщательно и беспристрастно анализировать, словно микробов под микроскопом. И самое главное, необходимо рассматривать явления в широком аспекте и, уж конечно, стараться увидеть в истинном свете. И до последнего времени она весьма преуспела в этом, не правда ли? Саре стоило бы больше доверять себе и пытаться объяснить все с позиций справедливости, вот как сегодня, с Серафиной. Ну и странный же выдался денек! Хорошо еще, что она по крайней мере старалась отвечать откровенностью на откровенность, хотя, говоря по правде, даже напрягая воображение, ей не удалось представить Марко маленьким мальчиком!