Позолоченное великолепие - читать онлайн книгу. Автор: Розалинда Лейкер cтр.№ 77

Когда она спустилась к завтраку, он уже покинул дом. В этом не было ничего необычного. Томас всегда приходил в мастерскую вместе с остальными, если только ему не приходилось отправляться куда-либо по делам. Тогда он предоставлял право открывать мастерскую старшему рабочему, йоркширцу, с которым он работал еще у Ричарда Вуда в Йорке. В шесть часов он пришел домой на ужин и по его внешнему виду казалось, будто между ними не произошло ничего неприятного. Только после ужина он дал ясно понять, что обстоятельства изменились коренным образом. Томас сидел в кресле у камина, и, протянув длинные ноги ближе к огню, набивал трубку и уплотнял табак кончиком пальца.

— В новом доме половина комнат уже готовы, — сказал он, приближая тонкую свечу к огню, чтобы раскурить от нее трубку. — Еще две недели, и его окончательно приведут в порядок. Я поставил в одной спальне раскладушку и сегодня отнесу туда постельные принадлежности и другие необходимые вещи. Каждый вечер я буду ужинать здесь, чтобы Томми не забыл меня. Когда все работы будут закончены и в нашем новом доме выветрится запах краски, ты сможешь переехать туда в любое время.

Кэтрин сидела напротив него, ее спина выпрямилась словно аршин, чашка с чаем в ее руке стала чуть подрагивать. Он предоставлял и ей и себе время, передышку, в течение которой их отношения либо уладятся, либо наступит полный разрыв. И то и другое произойдет под одной крышей, ибо ради сына они и не думали жить в разных местах.

— Как тебе угодно, Томас, — сурово сказала она.

Он переехал в дом номер 60 только во время Рождества, прошло уже два с половиной месяца после той ужасной ночи, когда они не поладили. Днем раньше перевезли уже большую часть мебели и разместили в комнатах. Эта мебель была гораздо лучше той, какой они обставили первый дом. Накануне Рождества последние предметы мебели были разобраны, упакованы и перевезены по новому адресу. Шел сильный снег, когда она вместе с Томми приехала в новый дом. Внешняя сторона дома и остальных владений были ей более чем знакомы, ибо она жила недалеко от этой улицы и не помнила, сколько раз проходила по ней. Однако они ни разу не заходила в дом. Кэтрин была в трауре, когда Томас впервые начал вести переговоры о приобретении дома, и замкнулась в своем горе. Выйдя из экипажа и взяв Томми на руки, она критически посмотрела на окна нижних и верхних этажей, в которых отражались огни от горевших в комнатах каминов. Прижав мальчика к себе, Кэтрин поднялась по узкой лестнице, начинавшейся прямо на пешеходной дорожке. Дорожка была защищена от проезжавшего транспорта камнями, выстроенными вдоль улицы, словно шахматные фигуры. Дверь была новой и на ней сверкали медный молоточек и ручка. Она уже хорошо разбиралась в древесине и сразу узнала, что дверь сделана из лучшей породы кубинского красного дерева. Над ней возвышалось красивое веерообразное окно. Кэтрин не пришлось стучать, чтобы ей открыли. Служанка, уехавшая раньше нее вместе с последней партией мебели, распахнула дверь. Служанка специально к этому случаю надела свежий крахмальный домашний чепчик и фартук.

— Мадам, мистер Чиппендейл находится во дворе. Он просил немедленно сообщить о вашем приезде.

— Нет, подожди, — приказала Кэтрин. — Сначала я сама хочу все осмотреть. Отведи Томми на кухню и поиграй с ним немного.

— Да, мадам, — без особой охоты согласилась служанка. Миссис Чиппендейл недавно уволила няню и ей приходилось заботиться о малыше чаще, чем ей хотелось, особенно в последние дни, когда началась суматоха с переездом. Она забрала у хозяйки накидку и шляпу, затем взяла Томми за руку и повела вдоль коридора к кухне на нижнем этаже. Вкусный аромат имбирных пряников встретил их, когда открылась и затворилась занавешенная сукном дверь. Повар уже занимался своим делом.

Кэтрин оглядела прихожую. Она оказалась довольно узкой, как это было принято во многих городских особняках, а лестничный пролет незатейливо и круто устремился к следующему этажу. Везде было светло и просторно. Прохлада стен оттенка слоновой кости компенсировалась густым красно-коричневым тоном полированных полов. Над боковым столиком Томас повесил один из своих больших фигурных золоченых подсвечников, украшенных ветвями, листья на которых были снабжены гнездами для высоких свечей. Она прошла в большую гостиную. Кэтрин подумала, что в этой комнате он, должно быть, впервые встретил вдову и ее ребенка, которые теперь работали слугами в доме Изабеллы. В тот день эта комната, наверно, выглядела совсем по-иному. Сегодня же стены были занавешены голубым шелком, позолота отражалась в новых парчовых занавесках, висевших на окнах, над которыми возвышались резные карнизы. Прямоугольный ковер радовал глаз цветными узорами розового, светло-зеленого и голубого цветов, подчеркивая обитый шелком диван и кресла, которые прежде украшали ее гостиную в Сомерсет-Корте. Что же касается остальной мебели, Томас пополнил ее действительно отличным столом с инкрустированными узорами, сочетавшимися с ковром и белым алебастровым потолком.

Кэтрин прошла в соседнюю столовую и нашла там любимую мебель, которую выгодно оттеняли новые предметы. Кэтрин отложила посещение кухни, чтобы Томми не подумал, что за ним пришли, и заглянула в две комнаты нижнего этажа. Одна оказалась небольшой столовой, примыкавшей к кухне, а другая служила местом уединения Томаса от семейной жизни, где можно было спокойно работать, рисовать и чертить, не опасаясь, что ему помешают, как это случилось бы в конторе, которой, без сомнения, отвели место в одном из зданий с окнами, выходившими во двор. Все четыре стены занимали его книги, создававшие пестрый фон для черных, сочных тонов йоркширской мебели, а также большому столу для черчения из красного дерева и стоявшему у камина креслу, обитому бордовой кожей. У стены стояли картины, видно, он предоставит Кэтрин право выбрать для них место. Крайней был портрет Томаса, нарисованный, когда он работал еще в Йорке. Он был изображен серьезным, черные глаза встречали взгляд зрителя, с какой бы стороны тот ни смотрел на портрет. Густые черные волосы были небрежно зачесаны по прихоти тех дней, но позднее он стал завязывать их хвостиком на затылке, чтобы не отстать от моды, хотя никогда особо не наряжался и не пудрился. Последнее ему вообще было не по вкусу. В целом, на картине было изображено умное лицо целеустремленного и самонадеянного мужчины. Мало кто из тех, кто смотрел на него, мог угадать, сколь нежно и романтично он способен любить женщину, которой отдал предпочтение.

Кэтрин продолжила осмотр на верхнем этаже. Здесь ей было все знакомо, комната обставлена почти так же, как в прежнем доме, вплоть до занавесок, на полу лежал ковер из прежней гостиной, кремовая, обитая шелком мебель стояла у стен розового цвета, здесь сам бог велел пить чай или играть в карты, если у нее вновь появится желание приглашать гостей. Клавесин, который Томас год назад подарил ей на день рождения, стоял у окна, чтобы свет падал на листы с нотами. На другой стороне лестничной площадки она обнаружила две спальни, они были больше остальных, но обе отличались уютом и качеством мебели. В одной стояла новая кровать с четырьмя столбиками с занавесками из розового Дамаска, в другой — старая, обитая шелком медово-золотистого цвета. Книга, лежавшая рядом с подсвечником на столике возле постели, говорила о том, что Томас спал здесь предыдущей ночью. Выбор оставался за Кэтрин, она могла предпочесть либо старую кровать, либо новую.