Перо фламинго [= Иероглиф ] - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Орбенина cтр.№ 22

– Ну, как всегда, повезло, Петру! – Лавр вытянул свой палец из углубления и с досадой рассматривал его. – А что ты загадал-то, поведай нам?

– Если исполнится, так вы все об этом узнаете, – Петя многозначительно посмотрел на Зою. Та вдруг вспыхнула и потупилась.

Вот уже несколько дней подряд Зоя мечтала стать невестой Петра. Как прелестна она была бы в подвенечном платье, у алтаря, куда под руку поведет её любимый брат. Она даже явственно представляла себе, как сложилась бы ее жизнь в этой чудной семье. Как небожительница Серафима стала бы ей второй матерью, и как бы нежно и трогательно они бы любили друг друга. Глядя в глаза Петра, Зоя увидела, что они грезят об одном и том же. Дикий восторг захватил её душу…

К сожалению, у путешественников не было времени, чтобы как следует насладиться красотами древнего города. Пришлось спешить на пароход, петляя по узким улицам, наполненным восточным людом. Мужчины в длинных ярких одеждах, женщины с закутанными лицами, ревущие ослы, торговцы вразнос, кричащие пронзительными голосами. Незнакомые будоражащие запахи, пыль под ногами. И к этому добавилось вдруг заунывное завывание муэдзинов с многочисленных минаретов, призывающих правоверных к очередной молитве.

Что хорошо в путешествии на пароходе? Сидишь себе на палубе или в своей комфортабельной каюте, а мимо тебя проплывают страны и народы, города и цивилизации. Только не ленись, выходи и смотри. Все перед тобой! А как замечательно потом, вечером сидеть в ресторане за бокалом доброго вина и внимать умным речам, слушать о великих людях и деяниях, которые происходили здесь!

Иногда Серафима Львовна, насытившись общением, одна бродила по палубе, вдыхая соленый воздух, любуясь морем, небом, облаками, теряющимся вдалеке берегом. Прочие пассажиры, особенно мужчины, внимательно и с интересом приглядывались к русской даме-красавице, но она не замечала никого. Ей было хорошо, она, казалось, была совершенно счастлива. В душе разливался покой.

– Мама, мамочка! – промурлыкал в ухо любимый голос. – Да вы точно спите! – Петя обнял мать, и они замерли у перил, глядя на белые буруны волн.

– Да, ты прав, мой ангел, я точно во сне, так мне хорошо! – улыбнулась Серна.

– Вот, вот! Ничего, ничего не замечаете! – укорил её сын.

– А чего я не замечаю? – удивилась мать.

– Я, маменька, не знаю, как это выразить, да только мне кажется, что я влюблен! Да, да! Сказал и теперь точно знаю, что люблю! – воскликнул Петя, который привык делиться с матерью всеми своими переживаниями и в последнее время только и искал удобного случая, чтобы выплеснуть новые чувства.

– А я даже угадаю, кто предмет твоей страсти! – засмеялась Серафима Львовна и почувствовала, что слезы умиления вот-вот польются из её глаз. – Зоя славная девушка, дай Бог тебе, сынок!

– Как я рад, как счастлив, мама! – Петя порывисто прижался к матери, поцеловал её и умчался прочь, не в силах совладать с собой и боясь, что слезы радости и восторга станут объектом постороннего взора.

Вечером того же дня Викентий Илларионович зашел к жене в каюту и застал её в совершенно растрепанных чувствах. Она кружила по каюте, беспорядочно перекладывала вещи, нервно причесывала волосы и, наконец, бросив щетку на мягкий пуфик у своих ног, произнесла:

– Викентий, у нас важная новость!

– Какая? Надеюсь, хорошая? – осторожно спросил супруг, который уже давно догадывался о чувствах своего сына.

– Наш сын, наш Петя влюблен! – с пафосом произнесла жена. – Влюблен в Зою!

– Очень славно! Это чудесная новость! Что может быть радостней для родителя, чем счастье его единственного дитя! – профессор мечтательно улыбнулся и притянул к себе жену.

– Ты прав! – она прильнула к его груди. – А ведь он счастлив, по-настоящему счастлив! Но ведь они еще оба совершенные дети!

– Погоди, постой! – остановил жену Соболев. – Ты уже в голове их и поженила?

– Ну да! – искренне засмеялась Серна.

– Признаться, и я тоже! Да только мы с тобой совершенно позабыли, что на свете еще существует пока неведомый нам господин Аристов, Егор Федорович, законный опекун своей сестры. А его мнение нам пока неизвестно.

Серафима Львовна грустно вздохнула. И впрямь, есть же некий господин Аристов, бродит где-то по улицам далекой и уже близкой Александрии и ждет свою ненаглядную сестрицу. Она подумала о незнакомце безо всякого чувства, даже без женского любопытства. Укладываясь спать, она снова вспомнила об этом Аристове, да и забыла, сморил сон.

Егор, как всегда, проснулся очень рано, но не спешил встать с постели. Он долго лежал, прислушиваясь к звукам пробуждающегося восточного города, которые доносились из-за решетчатых ставен, защищавших гостиничный номер от всепроникающего зноя африканского солнца. За два года он уже привык к нестерпимой жаре, колючему иссушающему ветру, вездесущему песку, и ему теперь казалось немыслимым, что впереди ждет сумрачный холодный серый и дождливый Петербург. Впрочем, Петербург действительно подождет. Нет, они с Зоей не будут спешить. Сначала он покажет ей величественные пирамиды, могучий Нил, загадочного Сфинкса. А потом они поедут куда-нибудь еще, может, в Европу, куда захочет Зоя, но не домой.

Нет, не домой. Он еще не остыл от угара войны и не может представить себя в скучных и фальшивых гостиных с пустыми разговорами, где его будут рассматривать как невиданную зверушку и задавать глупые вопросы, на которые вовсе нет желания отвечать. Разве можно пересказать вот так, в светском разговоре все, что он пережил. Нервная дрожь охватывала его тело, когда память воскрешала картины сражений, гибель товарищей-буров, коварство ненавистных англичан. Он заболел Африкой, её немыслимо прекрасной и яркой природой, её гордыми и мужественными людьми, среди которых он мечтал поселиться навеки. И он осуществил бы свой замысел, если бы победа досталась бурам. Но победили англичане, и раненому русскому волонтеру пришлось срочно убираться восвояси. Раны заживали медленно и ужасно мучили его, особенно по ночам. Егор потянулся, и тотчас тело пронзила притаившаяся боль. Он поморщился и заставил себя встать. Что ж, позади долгий путь из Кейптауна в Каир, потом в Александрию, мытарство без денег и постоянная боль. Слава богу, наконец, ему удалось связаться с русским посольством в Каире, и на помощь пришел старый друг семьи Гнедин. Как жаль, что они не увидятся тут, в Египте, как намечалось! Но все же он, наконец, свидится с сестрой.

Мысль о Зое вызвала невольную улыбку. Какая она стала теперь? Наверное, уже совершенно взрослая. Ну, конечно, почти восемнадцать лет! Два года монастыря не прошли даром, изменился тон писем, изменилось настроение. Впрочем, и он изменился. Со смехом и стыдом вспоминал теперь Егор свой опыт строгого воспитателя. Нет, теперь он будет умней, он будет более гибким, добрым, уступчивым. Пусть делает, что хочет, только бы они были вместе. Разумеется, в рамках разумного. Конечно, он будет подыскивать ей жениха. И когда устроит судьбу сестры, будет считать свой долг выполненным. А что до себя, то здесь Аристов был совершенно уверен, что оставаться ему холостяком. Все женщины, которых он встречал в Петербурге, оказывались либо глупыми, либо лицемерными, фальшивыми, недалекими, неискренними, алчными, гадкими и прочее, прочее, прочее. Словом, нет на свете той, ради которой он готов забыть себя. Когда он сражался в Южной Африке, то подумывал о том, чтобы взять в жены какую-нибудь местную девушку. Нет, никакой любовной истории у него не случилось, а просто потому, что там они хотя бы не испорчены цивилизацией. Подлинная искренность и чувства обеспечены. Но, увы, разгром буров положил конец этим планам…