Ледяная дева [= Сказочник ] - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Орбенина cтр.№ 6

Воротилась Матрена.

— Вот ведь какой подлец! Ну, я ему еще задам! — она погрозила кулаком двери.

В дверь просунулась голова виновника битвы. Муж Матрены был невысоким худощавым мужичонкой, с деревянной ногой и хитрой живой физиономией. Вместе со своей полной, крепкой, розовощекой, вечно шумной женой они составляли довольно комичную пару.

— Так топить еще али как? Барышня? Не зябко вам тут будет?

— Топи, топи, дрова, чай, хозяйские, нам, стало быть, задарма будет! — провозгласила Матрена, увидев тень сомнения на лице молодой хозяйки. — Не разорятся!

Филипп ушел. Соня улеглась в кровать. Матрена Филимоновна уже дошла до двери, как вдруг хлопнула себя по лбу.

— Вот ведь, баранья башка! Самое главное-то и забыла!

— Что забыла? — изумилась Соня.

— Как что! На новом месте спать будете, так надо перед сном сказать: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте!»

— А сбудется?

— Как не сбыться? Проверенное средство! Доброй ночи, дитя мое! Храни тебя Бог! — нянька перекрестила девушку и вышла.

Соня торопливо закрыла глаза и произнесла заклинанье.

Сон овладел ею сразу. Вернее, она даже и не поняла, что уже спит. Поэтому она очень удивилась, когда вдруг увидела себя в просторной комнате, заставленной шкафами с книгами. Книги стояли рядами на полках, громоздились пыльными кучами на стульях, в углу дивана и просто на полу. За массивным письменным столом спиной к ней сидел мужчина в темном капюшоне и что-то торопливо писал. Он не поднял головы при ее появлении и еще ниже склонился над рукописью. Она знает, это ее муж, ее обожаемый избранник. Она не должна ему мешать, сейчас она уйдет, вот только слегка коснется плеча, чтобы ощутить его тепло, и сразу уйдет. Медленно Соня касается плеча мужа, по его телу пробегает дрожь. Она поспешно покидает кабинет и слышит, как он нагоняет ее, подхватывает на руки и несет в спальню. Все тело замирает, сердце колотится. Соня хочет обнять мужа за шею, прикоснуться губами к его щеке, но мешает глубокий капюшон, он не дает ей увидеть любимое лицо избранника. Супруг опускает ее на постель, она проводит рукой по шелковому покрывалу и вдруг понимает, что тут еще кто-то есть. В ужасе она отгибает одеяло и видит, что в постели лежат три мертвые женщины. Они молоды и, наверное, были прекрасны, но теперь смерть изуродовала их лица. Лицо одной разбито в кровь и вытек глаз, на шее другой виднеется что-то вроде веревки, ее посиневший язык вывалился изо рта, третья распухла и покрылась трупными пятнами…

Даже будучи ребенком, Соня так не кричала во сне. Она вскочила и разметала постель, собираясь бежать прочь от чудовищного кошмара. Матрена, спавшая неподалеку, немедля появилась в дверях со свечой в руках. По коридору спешно скрипел деревянной ногой Филипп Филиппович.

Соня, захлебываясь словами, торопилась рассказать кошмарный сон, чтобы скорее избавиться от ощущения ужаса, стоявшего в груди ледяным камнем.

— Что же будет, что значит этот страшный сон, Матреша? А вдруг и впрямь сбудется? Что это, что? — девушка уткнулась в грудь няньке, чтобы, как в детстве, найти в ней покой и защиту.

— Полно, ягодка, полно! Ничего это не значит! Да мало ли что я скажу, баба деревенская! Всякое привидится! С дороги устали, покушали с аппетитом, да натоплено было, душно, вот и мерещится всякая дрянь! Спи, деточка!

Матрена Филимоновна дождалась, пока ее любимица успокоилась и задремала вновь. Она перекрестила девушку и вознесла Господу молитву. Дурной сон не шел из головы. Надобно завтра окропить все святой водой.

И Матрена, зевая и кивая всклокоченной головой, пошла спать.

Следователь петербургской полиции Константин Митрофанович Сердюков уже битый час кружил в квартире Кобцевой Изабеллы Юрьевны, убитой барышни двадцати шести лет. Большую и роскошно убранную квартиру нанимал для себя и своей любовницы богач, меценат и купец первой гильдии Толкушин Тимофей Григорьевич. Осмотр комнат убеждал, что Толкушин не просто нанимал квартиру для своей содержанки, но и сам жил здесь как дома. Повсюду находились его вещи, и располагались они так, словно их и не собирались никуда убирать или уносить. Все это подтверждало слова Толкушина о том, что он всерьез собирался оставить жену, потребовать развода и жениться на приме частного театра «Белая ротонда», которому он щедро жертвовал из своих барышей.

Убитую обнаружила горничная. Утром она постучала в спальню хозяйки и, подождав немного, вошла, как делала это обычно. В комнате стоял полумрак. Женщина раздвинула тяжелые шторы, и только с яркими лучами света она увидела страшную картину. Молодая хозяйка лежала на кровати, странно вывернувшись. Постель была залита кровью. Следы крови виднелись повсюду, даже на роскошном букете орхидей, стоявшем около постели. Убийца, вероятно в спешке, опрокинул напольную вазу. Она упала, часть хрупких цветов обломилась. Искореженный букет и растерзанная хозяйка. Горничная закричала и бросилась вон. Толкушина на тот момент уже в квартире не было. По словам горничной, на сей раз он почему-то покинул любовницу накануне вечером, куда пошел, не докладывал. После его ухода горничная не заходила к хозяйке, та ее не требовала звонком, как часто бывало. Поэтому, была ли она жива вечером или нет, горничная не знала, так как была отпущена на ночь. Прибывший со следователем полицейский доктор осмотрел жертву и категорично заявил, что женщина, несомненно, была убита либо поздно вечером, либо ночью, но никак не утром. Ее зарезали ножом, который вошел глубоко под грудь. Вероятно, она была жива какое-то время и пыталась вытащить нож, дотянуться до шнурка звонка, но не успела. Этим объясняется ее поза, поза человека, не успевшего сделать последнее движение и замершего на лету. Хотя чего звонить, если прислуга отсутствует?

Подозрение пало на Толкушина, которого арестовали в его конторе, куда он явился под утро, навеселе, невыспавшийся и злой. Арестованного купца привезли прямо в квартиру жертвы. Сердюков хотел провести допрос по горячим следам, надеясь, что эмоциональное потрясение, вызванное видом собственного злодейства, заставит душегубца раскаяться. Но расчеты следователя не оправдались.

Тимофей Толкушин, казалось, не поверил арестовавшим его полицейским, что с его любовницей стряслась такая беда. Или притворился, что не поверил, или винные пары мешали ему осознать происходящее. Но, так или иначе, пока не доехали до места преступления, арестованный пребывал в относительном спокойствии духа. И только переступив порог спальни, которую он покинул накануне вечером, и увидев окровавленное тело актрисы, он закричал и повалился на эту постель, как раненый медведь. Горе его было столь оглушительным, что он не мог отвечать на вопросы, и пришлось на какое-то время оставить его в покое.

Прошло более часа, прежде чем следователь смог, наконец, допросить Толкушина. Купец сидел на стуле и мерно раскачивался. То и дело он принимался терзать свои волосы и бороду, желая, по-видимому, их выдрать, чтобы уменьшить боль душевную, причиняя себе боль физическую. Иногда он что-то мычал. А потом снова принимался мотать головой и стонать.