Рожденная чародейкой - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Фарланд cтр.№ 91

Могучий боевой конь с прильнувшим к его гриве седоком пролетел мимо, всхрапывая от страха. Звякнула кольчуга. Глухо простучали по дороге копыта, обернутые овечьими шкурами.

Это все-таки был муйатинец. И призрак гнался за ним.

Но рядом, в лесу, пряталась и она тоже. А призраку все равно, кого он поймает.

«Что хуже, – спросила себя Миррима, – смерть от ножа убийцы или смерть от руки призрака?»

Решение за них обоих принял Боринсон. Вскочил в седло и поскакал.

Миррима сделала то же самое. Но пришпорила коня сильнее, чем собиралась, и жеребец ее взял с места в карьер.

Она кое-как сумела удержаться в седле. И вцепилась в свой лук, надеясь на чудо – вдруг железный наконечник все-таки отпугнет призрака?

Сильная лошадь неслась во весь опор. И позади себя Миррима вновь услышала нечеловеческий вопль. Не скорбный стон, но пронзительный клекот, похожий на крик орла, завидевшего добычу.

Конь ее в ужасе удвоил скорость, Миррима пригнулась ниже, изо всех сил вцепилась в поводья. Кобыла Боринсона неслась впереди. Плащ его развевался на ветру.

Деревья впереди расступались. Миррима бросила взгляд назад.

И вся кровь застыла у нее в жилах. За ней мчался призрак на своих неправдоподобно длинных ногах. Он отставал всего на двести ярдов. Призрак излучал свой собственный свет, и сейчас девушка разглядела его как следует. Тело испускало бледное свечение цвета слоновой кости, огромные глаза горели темно-алым огнем. На руках тускло мерцали голубые руны – старинная защита от смерти. Под челюстью, как борода, развевались щупальца, в безгубом рту сверкали серповидные зубы. Три когтя на вытянутой правой руке сжимались и разжимались, словно призрак уже издали пытался ее схватить. Руки тоже были невероятно длинны и состояли из множества суставов.

– Вперед! – крикнула она своему коню, и тот помчался еще быстрей. Призрак начал отставать. У ее жеребца было четыре дара метаболизма и два силы. И скорость он мог развить совершенно невероятную. Но при других обстоятельствах она не решилась бы скакать так быстро даже днем и по гладкой дороге.

Она делала, должно быть, уже восемьдесят миль в час, когда услышала вдруг, что лошадь Боринсона споткнулась.

Он скакал впереди, и кобыла его, запнувшись о торчавший из земли корень, сломала ногу. Звук был такой, словно треснуло копье.

Кобыла упала, и Миррима с ужасом подумала, что муж ее, считай, уже мертв.

Но тут же увидела, что Боринсон не то спрыгнул, не то выпал из седла и покатился по земле.

Она остановила коня и соскочила наземь. Жеребец помчался дальше без нее. Миррима же поскользнулась в грязи и вместо того, чтобы приземлиться на ноги, упала на правый бок. Проехалась не то по корням, не то по камушкам, перевернувшись при этом на живот.

Бок ее и руку пронзила острая боль.

Не обращая на это внимания, Миррима вскочила на ноги. Конь ее ускакал. Но лук она, хоть и упала, из рук не выпустила.

Она плюнула на железный наконечник. «Вода и холодное железо, – подумала с надеждой, – на Победителя они же все-таки подействовали».

Прямо над ее головой раздался клекот, и Миррима вскинула взгляд.

Призрак уже разинул пасть, как будто собрался ее проглотить. И поздно было замирать, как испуганный кролик, надеясь, что он проскочит мимо.

Миррима подняла лук и железным наконечником нанесла удар в «заветный треугольник» между глаз чудовища.

Призрак завизжал и ярко вспыхнул. От него, казалось, разлетелись во все стороны невидимые кристаллики льда, вонзившись холодными иглами в тело Мирримы.

Она смотрела на тота. Руны на его руках, защита от смерти, вспыхнули вдруг голубым огнем, и на мгновение глазам Мирримы предстало видение: светящийся туман, в нем – воины в старинных доспехах, в круглых шлемах, с круглыми щитами в руках. Они окружали тота со всех сторон, меча в него копья. Миррима даже услышала их крики: «Артек! Артен да гаспейлтен!»

Затем видение растаяло, и Мирриму отшвырнуло от тота взрывом холода. Сам воздух, казалось, обратился в лед. Подобного мороза она в жизни не знавала.

Чувство было такое, словно ее ударили в грудь боевым молотом. Болело все тело. Миррима попыталась сесть, но голова так кружилась, что она снова упала.

Тут ее подхватил Боринсон, приподнял ей голову.

– Ты жива? Слышишь меня?

– Что… – только и смогла выдавить она. От его дыхания в воздухе клубился пар. Мирриме казалось, что пальцы ее правой руки промерзли насквозь.

– Клянусь Семью Камнями! – воскликнул он. – Это… такого не бывает!

Миррима, не обращая внимания на боль, приподнялась и села.

Ярдов на пятьдесят во все стороны от нее земля была покрыта инеем, тускло мерцавшим при свете звезд.

Призрак исчез.

Но правая рука ее горела в каком-то ледяном огне. Миррима посмотрела на нее и с опозданием поняла, что случилось. Она с такой силой ударила призрака наконечником, что коснулась его при этом своей рукой. Вся кисть теперь сделалась белой, как снег, и на коже блестели кристаллики льда.

С тех пор, как существуют Властители Рун, существуют и Хроно. Но сколько их всего в мире, никто не знает точно, и кажется, их бывает то больше, то меньше. Безумный король Харрил, говорят, имел при себе трех Хроно и чего только ни делал, чтобы сбегать от них время от времени. Но, пожалуй, в присмотре он нуждался больше других.

Однако из хроник Эрендора нам известно, что ни у одного из двенадцати королей не было Хроно. Так продолжалось почти четыреста лет. И потому мы называем тот период истории, который в результате для нас потерян, Темными Временами Эрендора.

Отрывок из «Хроник», писанных мастером очага Девердом из Палаты Времени

Город спал, а Иом, вернувшись в королевский дворец, дожидалась, когда Абель Скарби соберет необходимых Габорну собак.

Стражники провели ее внутрь и кликнули горничную, которая с перепугу хотела разбудить и всю остальную прислугу, но Иом не позволила.

Величина дворца ее поразила. Вся Королевская башня замка Сильварреста поместилась бы здесь в одном Большом зале. Вдоль стен его она насчитала шестнадцать огромных каминов.

В зале, подвешенные над серебряными зеркалами, горели десятки светильников, чье яркое сияние смягчалось колпаками из розового хрусталя. Налитое в них масло при горении распространяло нежный аромат гардений. Днем в зале было светло и без того, так как огромные окна смотрели на юг.

Гобелены на стенах, изображавшие прежних правителей в кругу семьи и на поле битвы, были столь велики, словно над каждым работал целый город ткачих.

Все двери украшала искусная резьба – в дубовых рощах гонялись за зайцами лисы.