Заря над Араксом - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ливадный cтр.№ 35

Активные сигналы?

Ноль.

Любимая цифра капитана Шелеста. Единственное, где она редко выигрывает, — это в казино.

Он возвращался.

Слишком рано, вынужденно, лишь затем, чтобы дать возможность системам поддержания жизни произвести необходимые манипуляции, успокоить бешено бьющееся сердце, нормализовать давление, вогнать дозу стимулятора в непослушные после дикого напряжения мышцы…

Кому-то виртуальная среда дарует покой, развлечения, отдых, а кого-то старит на годы.

Восемнадцать секунд.

Два пустых магазина, медленно уплывающие вдоль коридора, шум в голове да искры, бьющие из простреленных корпусов пяти смертоносных боевых машин.

Голос исчез… как будто его и не было.

Почувствовав действие стимуляторов, Рауль оттолкнулся ногами от стены, перевернулся и длинными прыжками устремился в дальний конец тоннеля, туда, где располагался отсек с выходом к пробоине.

«LDL-55» пытались вскрыть ворота предпоследнего ангара.

Остановившись напротив мощных створов, Шелест едва успел подумать: И что теперь?! — когда массивные бронеплиты внезапно дрогнули и начали раздаваться в стороны, открывая проход.

Он шагнул в огромное помещение, бывшее некогда ангаром для серв-машин.

Борт «Нибелунга». Ангар серв-машин

Отсек тонул в красноватом свете вездесущих аварийных источников.

Мягкий удар за спиной — это сомкнулись створы бронированных ворот.

В голове все еще стоял неприятный шум, похожий на монотонный шепот прибоя, но мышцы уже не ныли от перенапряжения, Рауль сумел сконцентрироваться, ожидая, пока неведомая сила проявит себя.

В глубине помещения осветился экран компьютерного терминала, бросив тусклый отсвет на исполинскую фигуру, неподвижно застывшую среди хрупкой, кажущейся игрушечной на ее фоне аппаратуры.

«Фалангер».

Самая смертоносная из всех машин былой войны.

Жуткое порождение кровавого безумия, наделенный искусственным интеллектом джинн, выпущенный на простор. Обитаемой Галактики военно-промышленным комплексом Земного Альянса.

Кибермеханизм, способный хранить в искусственных нейросетях матрицу сознания погибшего пилота.

Рауль сделал шаг вперед и остановился.

После первого общего восприятия его взгляд начал различать детали, которые странным образом меняли облик чудовищной серв-машины. Не рискнув включить импланты, он воспользовался лишь минимальной мощностью инфракрасной подсветки, чтобы получить четкое контрастное изображение на проекционной части забрала гермошлема.

«Фалангер» стоял не шелохнувшись.

Первое, что бросилось в глаза, — отсутствие штатных стопятидесятимиллиметровых орудий. Вместо них на боковых оружейных пилонах нелепо топорщились слишком короткие, явно заимствованные у иного механизма блоки сервомоторов, управляющих гибкими, но недостаточно длинными манипуляторами. Броня серв-машины носила следы многочисленных схваток и последующих ремонтов, она выглядела пегой от множества заплат и асимметричных, похожих на шрамы сварных швов.

Взгляд Рауля завороженно скользил по исполинской фигуре.

Пробитые технические люки. Уродливые потеки керамлита в тех местах, где броню беспощадно жгли лучи двухсотмегаваттных лазерных установок. Пустые глазницы датчиков, щерящиеся осколками бронестекла. Разряженные ракетные комплексы с опаленными по краям отверстиями пусковых обойм.

Неужели это он звал меня, моля о помощи?

Капитан понял, что попал в затруднительное положение: с одной стороны, возвышающаяся в сумраке машина суть такой же, подлежащий обязательному уничтожению реликт, как и « LDL-55», а с другой — он не мог просто взять и отмахнуться от острых, уже въевшихся в разум и душу ощущений, по-видимому связанных с данным кибермеханизмом.

Что он должен сделать? Развернуться и уйти?

Легкий способ решения проблемы. По внутреннему наитию Рауль не сомневался: сделай он шаг назад, и ворота послушно приоткроются, чтобы выпустить его обратно в коридор.

Сложный, очень сложный выбор для человека, посвятившего себя борьбе с опасным, не несущим ничего, кроме горя и смерти, кибернетическим наследием былой войны.

Чей разум ты хранишь, «Одиночка»?

Получить ответ на данный вопрос можно лишь одним способом: включив заблокированные в данный момент импланты.

Мнемонический контакт между искусственной нейросетью и рассудком человека не просто возможен — он обязательно возникнет, потому что импланты Рауля содержали специальные устройства, автоматически транслирующие мысль в байты древнего машинного кода и обратно…

Его учили — есть грань, за которую нельзя переступать. В мире кибернетических систем нет места понятиям сострадания, машины — не люди. Что касается посмертных копий сознания пилотов, которые хранятся большинством «Одиночек», то Рауль уже неоднократно имел возможность убедиться, что все они прокляты, отравлены безумием той войны.

— Здравствуй, Человек.

Глухой синтезированный голос, раздавшийся в коммуникаторе гермошлема, сломал хрупкую скорлупу правильных мыслей.

Еще один удар, вдребезги разбивший очередной стереотип.

Шелест знал о системах «Одиночка» достаточно, чтобы сделать мгновенный безошибочный вывод — данный кибермеханизм никогда не вступал в прямой нейросенсорный контакт с рассудком пилота.

Если бы в его нейросетях была заключена чья-то личность, «Фалангер» никогда не произнес бы в эфир слово «человек».

Он бы высказался как угодно, но только не подобным образом.

Неужели перед ним редчайший случай, когда нейросеть «Одиночки», чистая на момент активации, прошла свой путь развития от получения первых впечатлений до осознания факта собственного бытия? Был способ проверить это.

— Назови мне свое имя, — хрипло произнес капитан в коммуникатор шлема, автоматически настроившийся на частоту принятого секунду назад сигнала.

Шелест невольно напрягся в ожидании ответа.

— Меня зовут Охотник [13] .

Охотник. Не имя собственное, а абстрактный собирательный образ. Понятие, ставшее уникальным среди сообщества узкоспециализированных машин.

Следующий вопрос, такой же взвешенный, продуманный, как и первый:

— Почему ты обратился ко мне?

— Тебе грозило уничтожение. — Один из манипуляторов «Фалангера» изогнулся, указывая на тусклый свет монитора информационной системы.