Заря над Араксом - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ливадный cтр.№ 36

В этот момент Рауль сделал выбор.

Он шагнул вперед.

Пройдя мимо сумеречной, хранящей неподвижность фигуры, Шелест взглянул на монитор и понял, что тот соединен с немногочисленными датчиками «Нибелунга», уцелевшими после катастрофической посадки.

Один из видеосенсоров показывал верхнюю площадку аппарели, демонстрируя край выжженного люка и четкие, легко узнаваемые контуры « LDL-55».

Но сканеры не зафиксировали активных сигналов в данном месте!

— Три сервомеханизма. Засада. Выход из энергосберегающего режима для « LDL-55» составляет четыре секунды, — прозвучало в коммуникаторе гермошлема лаконичное пояснение.

Все ясно. Раулю не нужно было втолковывать дважды. «Пятьдесят пятые» знали, что на борту, кроме «Фалангера», находится человек. Неясным оставалось одно — каким образом примитивные лазерные боты сумели просчитать логику человека, определив точный путь отступления?

А что тут сложного? — внезапно подумалось ему. — Для них выход через аппарель — единственный очевидный путь. Да и маскировка в энергосберегающем режиме известный тактический прием.

Он обернулся, еще раз окинув пристальным взглядом сумеречный контур серв-машины.

Никто не мог предугадать подобного развития событий. Здесь и сейчас все известные критерии и нормы теряли смысл, по крайней мере в субъективном понимании капитана Шелеста. Возможно, на необъятных просторах Обитаемой Галактики уже имели место подобные прецеденты, но Рауль не был осведомлен о них.

— Сколько раз ты встречался с людьми, Охотник?

Он лишь однажды встречался с Человеком.

С тех пор минули века, но память машины не потеряла ни единого байта информации о событии, изменившем его существование.

Он не знал имени пилота, неудачно посадившего «Нибелунг» на поверхность древней станции, да и видел его лишь мельком.

Суть не в этом. К моменту неожиданной встречи кибернетический рассудок боевой машины уже прошел стадию трудного младенчества: он в полной мере вкусил все превратности борьбы за существование в условиях полного забвения, энергетического голода и постоянной угрозы со стороны многочисленных групп вражеских сервомеханизмов, разрушивших станцию.

Человек…

Он покинул станцию спустя несколько минут после катастрофической посадки, оставив за кормой индивидуальной спасательной капсулы мрачное, наводящее ужас сооружение, вероятно даже не догадываясь, что до смерти напугавшая его серв-машина стоит, провожая взглядом единственного функционального видеосенсора исчезающую во мраке космоса точку.

Охотник понимал главное: он встретил одного из тех существ, кто когда-то спроектировал его, сотворил, дав право развиваться, познавая мир… Человек пришел из окружающей станцию бездны пространства и вновь растворился в ней, оставив своим созданиям самое ценное: практически неиссякаемый источник энергии.

И вот перед ним вновь стоит Человек.

Сложнейшая кибернетическая система серв-машины не могла верно истолковать причины, по которым он пришел вновь.

За века у машины выработался свой взгляд на мир, который, как и у любого мыслящего существа, неизбежно страдал субъективностью восприятия.

Для сознания, сформированного реалиями мрачного, затерянного в космосе микромира, в данный момент был очевиден факт: рядом с ним стоит один из Создателей, только что спасший его от неизбежного разрушения.

Две тонкие нити сознания соприкоснулись в киберпространстве.

Рауль был вынужден рискнуть, подключив импланты, — только прямой контакт с кибернетической системой мог дать однозначный ответ на массу возникших вопросов. Учитывая полнейший цейтнот, для принятия оперативных решений подходил лишь такой способ мгновенного обмена данными.

Он был потрясен.

Машина, как бы далеко ни зашло ее саморазвитие, не может лгать, но все равно в первый момент Шелест с трудом поверил, что на этой свалке среди постоянной ожесточенной борьбы на носителях боевой серв-машины возможно формирование рассудка, научившегося мечтать.

Мечты Охотника были просты и бесхитростны — получив в свое распоряжение энергию силовой установки «Нибелунга», он мысленно видоизменил царящий вокруг хаос, выстроил в своем сознании иную реальность, которую намеревался создать наяву.

Машина, разработанная для разрушения, мечтала строить, созидать, сознание, зародившееся среди искореженных конструкций, выработало свой идеал, эталон совершенства… и Рауль на миг увидел его — огромный сверкающий шар, сфероид, построенный из обломков не нужной никому станции, самодостаточный электрономеханический мир, где нет энергетического голода, а механизмы не истребляют друг друга в борьбе за выживание.

Утопия.

Прекрасная мечта, обреченная стать баррикадой, попытки созидания, разбитые яростными атаками примитивных, неспособных изменить свои программные функции сервомеханизмов.

Решай, капитан.

Рядом с ним возвышалось мыслящее существо, облаченное в формы боевой серв-машины. Он узнал о существовании Охотника всего пару минут назад, но, учитывая особенности мнемонической связи, этого времени с избытком хватило на получение исчерпывающих доказательств его разумности.

С одной стороны, Шелест понимал, что должен уйти, сохранив существующее положение вещей, тем более что работающие сканеры «Нибелунга» указывали: пробоина в носовой части корабля не контролируется лазерными ботами.

Никто не осудит его. Судьба одной конкретно взятой кибернетической системы ничто на фоне общей доктрины безопасности, которая не подразумевала никаких исключений из правил. Все кибернетические механизмы, сохранившие функциональность со времен Первой Галактической, подлежат уничтожению. Это аксиома.

Что говорить о «Фалангере», когда бытовые андроиды системы «Хьюго-БД12», обладающие тремя степенями программной свободы [14] , во многих мирах были признаны потенциально опасными — их обладателям вменялось в обязанность хранить раритетные механизмы в отключенном состоянии.

Охотник не мог понять внутренней борьбы, происходящей в сознании капитана Шелеста. Он ничего не знал ни о сообществе Обитаемых Миров, ни о законах, предписывающих Раулю исполнить свой долг: любым доступным способом уничтожить боевую кибернетическую форму.

Именно так. Действием либо бездействием поставить точку в многовековой борьбе, медленном взрослении электронного рассудка, перечеркнуть последнюю надежду на осуществление мечты, все еще теплящуюся в искусственных нейросетях…