Чумные псы - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Адамс cтр.№ 76

Он глянул наверх, на отвесные скалы.

«Мамочка моя! — сказал он себе. — Неужели ее хозяин упал оттуда? Должно быть, он сильно разбился! А эта несчастная дура бродит вокруг да около, вместо того чтобы быть рядом и сделать для него что-нибудь. Но почему он не может кричать? Наверное, это случилось только сегодня и никого другого на гребне еще не было. Не иначе как он совсем замерз. О!.. Если мне удастся помочь ему, как знать, может, он возьмет меня — меня и Рафа! — к себе домой, когда, конечно, поправится?»

— А может, твой хозяин… — Шустрик осекся. Почти в полной темноте собака смотрела на него таким мрачным, грустным и жутким взглядом, что инстинктивно он отшатнулся. И ни звука вокруг… Наконец Шустрик робко сказал: — Прости. Я просто… то есть, где твой несчастный хозяин?

Собака повела его дальше, за скалу, стоящую в нескольких ярдах от подножия высоченной скальной стены. Шустрик шел следом, гремя мелкими камешками, и вскоре увидел темную фигуру человека, который лежал ничком подле кустиков болотного мирта. Шустрик подошел вплотную и ткнул человека носом в плечо.

Одежда была мокрой, холодной, как камень, и почти всюду сгнившей. Но самое ужасное, что она оказалась пустой, в ней не было ничего твердого, плотного, она напоминала какую-то пустую сумку. Несмотря на охвативший его ужас, Шустрик ткнул носом посильнее, без особой надежды на то, что его страхи не оправдаются и что под курткой он встретит здоровое сопротивление живой плоти. Из длинной прорехи торчал серый конец сломанной кости. В то же мгновение съехавшая набок мятая шляпа упала в сторону и открыла череп, на пожелтевшей коже которого еще сохранились редкие пряди волос. На Шустрика смотрела черная пустая глазница, стиснутые зубы застыли в страшной гримасе. Даже падалью уже не пахло. Невдалеке Шустрик увидел разбросанные кости руки — наверняка их разбросали тут канюки, когда дрались между собой из-за добычи.

С текущей из пасти слюной, дрожа всем телом и мочась на камни от страха и потрясения, Шустрик отбежал прочь.

«Она куда безумнее меня, — подумал он. — Знала бы она! Свихнулась и ведать не ведает об этом. Ужас какой! Надо бы ей сказать… Ну и что тогда, что ей делать? Как она не понимает? Этот человек умер, должно быть, месяца три назад».

Все еще дрожа, он осторожно подошел к несчастной собаке, та не двинулась с места и не оторвала взгляда от мертвого тела, когда Шустрик приблизился к ней.

— Твой хозяин… он мертвый! Мертвый!

Не сходя с места, собака подняла голову. И тут Шустрик с ужасом осознал, что дело тут вовсе не в его безумии и дурном зрении. Он увидел то, что и следовало ожидать. Смутно различимая в темноте, собака с разинутой пастью, в последней стадии истощения, подняла на Шустрика свои пустые глаза, в которых не было ни искорки разума. Она смотрела, не мигая и не следя за Шустриком взглядом, покуда тот двигался вокруг нее. Черный сухой язык, сгнившие до десен зубы. Она ничего не ответила. Не могла, поскольку, как лишь теперь понял Шустрик, в ней не было ни капли жизни, ни крупицы живой плоти, которую если кто и мог приписать ей, так это лишь какое-нибудь совсем незнакомое существо, никогда не видевшее, как она выглядела прежде. Теперь это был призрак, ничто, иссохшее, пустое вместилище бесконечного горя и страдания.

Шустрик обратился в бегство, но тут же совершенно ясно увидел в лунном свете, за тенью скальной стены, фигуру человека в старом плаще, с палкой, который быстро шел в сторону озера. Шустрик ринулся за человеком, но затем, испугавшись, что оставшийся за его спиной ужас может последовать за ним, остановился и оглянулся. Собака и мертвец исчезли. Когда же он вновь повернулся к озеру, исчезла и фигура идущего человека. Шустрик остался один.

Минут десять спустя Раф, шедший по следу вдоль ручья, с целой ягнячьей ногой, на которой осталась изрядная часть окорока и хрящей, наткнулся на Шустрика, бредущего ему навстречу, — тот рыдал как одержимый. Покуда они добирались до дому, Шустрик дважды почти лишался рассудка и бросался в воду, сперва испугавшись бродячей овцы, а потом блеска кварцевого известняка в лунном свете. Когда же наконец, уже в их логове-трубе, он, словно щенок, уткнулся носом в бок Рафа, то почти сразу провалился в сон, причем куда более глубокий, нежели тот, в котором оставил его Раф, отправляясь на свою ночную вылазку.

Мистер Бэзил Форбс, член парламента, Парламентский Секретарь, был, в сущности, довольно приятным молодым человеком, и хотя старшие коллеги смотрели на него с некоторой снисходительностью по причине его недалекости, в Министерстве тем не менее к нему относились неплохо. Природа не обделила его располагающей внешностью, и, несмотря на неисправимую бестактность, заслужившую ему прозвище «Форбысь-берегись», он не страдал никакими труднопереносимыми навязчивыми идеями (типа того, что он — прирожденный политический гений или что все остальные министерства занимаются заведомой ерундой и поэтому следует подзуживать своих подчиненных на всяческие с ними склоки), а кроме всего прочего, был недурно воспитан и умел прислушиваться к чужому мнению. Словом, на государственной службе полно людей, которые служат не в пример хуже.

Промозглым лондонским утром, среди дымосвета и чахлотравья, бензостоя, выхлопотока и грязепреставления, он крайне любезно приветствовал Заместителя Министра и Второго Заместителя, которых ввел в кабинет его личный секретарь. Форбс включил освещение в аквариуме с тропическими рыбками, предложил каждому чашечку тепловатого кофе и даже уделил пять минут на ничего не значащую болтовню. Наконец, глянув исподтишка на свои часы, Заместитель Министра сумел-таки навести разговор на Озерный Край.

— Ах да, — проговорил мистер Форбс, точно ему было безумно жаль прерывать из-за такого пустяка светскую беседу, — Озерный Край и эти страшные-престрашные собачки. Как вы думаете, Морис, что же нам теперь с ними делать?

— Ну, Господин Секретарь, как мне кажется, если взглянуть здраво, особой проблемы я тут не вижу…

— Но все же несколько, знаете, неприятно, а?

— Действительно неприятно — в политическом смысле. Однако реальной угрозы заболевания нет.

— Правда, нет?

— Ни малейшей. Господин Секретарь, — подтвердил Второй Заместитель, открывая огонь с левого фланга. — Собаки не могли иметь контактов с лабораторией, в которой проводятся исследования чумы.

— Так, может, нам об этом и объявить?

— Мы считаем, что такое заявление вполне обоснованно и в высшей степени уместно, — ответствовал Заместитель Министра, — однако хотелось бы чуть-чуть повременить, пока вот Майкл не съездит на место и не увидит все своими глазами. Газетчики могут врать сколько их душе угодно, это никого особо не волнует. Мы же не имеем права распространять ложную информацию — даже если никто этого и не заметит.

— Ну хорошо, — успокоился мистер Форбс. — Короче говоря, угрозы заболевания нет, мы заявим об этом публично, а газетчики пускай займутся чем-нибудь другим. А как же быть с побочными эффектами — ответная реакция, знаете, и все такое прочее? Вы же помните, что в следующий четверг дебаты по бюджетным расходам, и оппозиция как раз хотела добиться сокращения затрат на научные программы.