Настоящая принцесса и Наследство Колдуна - читать онлайн книгу. Автор: Александра Егорушкина cтр.№ 43

— Наверно, — угрюмо уронил Филин.

— Инфракрасное зрение у меня уже есть, абсолютная память тоже, — Костя принялся загибать пальцы. — А это тогда что?

— А вот мы сейчас разберемся, — деловито заявил Лева. — Я, собственно, с этим к тебе и шел, еще по дороге придумал. Значит, ты видишь, где на ней давнее прошлое, а где недавнее. Вот что, Конрад, присмотрись к картине своим… свежим взглядом и скажи: она заколдованная? Ты теперь должен и чары тоже различать!

— Только пусть руками трогать не смеет! — вмешался Смуров. — И издалека смотрит!

Костя демонстративно отпечатал три шага назад. Затем сощурился, и Лизе на миг показалось, будто под ресницами у Конрада стрельнули зеленоватые искорки. Она даже услышала легкое потрескивание, будто электрическое.

— Поразительно… Да там… Ох ты… — забормотал Костик. Он втянул ноздрями воздух.

Илья Ильич вздрогнул и сделал такое движение, будто готов был заслонить полотно своим телом, если дракон изрыгнет пламя.

— Что? — взволнованно спросила Амалия.

— Там не просто чары. — Костя с трудом подыскивал слова. — Я там вижу и даже чую два слоя волшебства, причем один из них испорчен. Вот, смотрите, здесь… — забывшись, он протянул руку к картине.

— Лапы прочь! — одернул звероящера Смуров. — В отличие от дыры, которую ты проделал, — желчно сказал он, — там, куда ты сейчас показываешь, красочный слой не поврежден, ни кракелюр, ничего.

— Илья Ильич, у него ведь зрение не такое, как у нас с вами, — остановил его Инго. — Продолжай, Константин.

— Значит, так. — Костя глубоко вздохнул. — Сначала картину кто-то заколдовал, причем двойным волшебством. Она должна была не только меняться и показывать зрителю разные послания, то есть подсказки, но еще и работать дверью! А вот дверь потом попытались взломать, и тогда она закрылась наглухо. Сейчас-сейчас, не отвлекайте меня, — Костя гибко скользнул мимо Смурова и все-таки пригнулся к самому портрету. Потом резко выпрямился и с неожиданной гадливостью воскликнул: — Мутабор! Это его рук дело!

— Неудивительно, что картина заговорила с нами только теперь, когда Мутабора уже нет в живых, — заметил Инго.

— И ты все это различил? — недоверчиво осведомился Смуров у Кости. — Просто лампа Вуда какая-то, а не мальчик. — Он поцокал языком. — Помните, я предлагал принести? Она позволяет просветить холст ультрафиолетовыми лучами, увидеть более ранние слои, переделки и тому подобное. Например, таким образом выяснили, что горб на портрете Ричарда Третьего — не более чем позднейшая переделка, потому что…

— Пап, а пап! — негромко попросила Марго. — Не увлекайся, а?

«Лучше бы ты, Конрад, был лампой Аладдина, — подумала Лиза, — мы бы тебя потерли по медному твоему лбу, и все наши желания бы исполнились».

Но по-настоящему сердиться на Костика у нее уже не получалось. Надо же, сколько всего выяснилось! А главное, как все совпадает с догадками Левы — просто поразительно. Спохватившись, она толкнула Леву в бок и прошептала:

— Расскажи им! Самое время!

И Лева быстро изложил свои догадки насчет таинственного друга, который в решающую минуту, в разгар мутаборского нашествия, помог королеве Уне заколдовать картину.

— Сам додумался? — с уважением спросил Костя. — Потрясающе! Тогда почти все ясно! Уна вместе с кем-то заколдовала картину двумя видами волшебства. Одно по-прежнему работает. А другое Мутабор испортил — вот, и вот, и вот еще тут я различаю нечто наподобие царапин. Мутабор сделал несколько попыток, и все без толку. Потому что картина должна была открываться откуда-то сюда, к нам, а Мутабор пытался ее взломать, чтобы попасть отсюда — туда, куда она вела… Но ничего у него не вышло.

Амалия задумчиво сжала переносицу двумя пальцами.

— Никогда не слышала ни о чем подобном, — пробормотала она. — А вы что думаете, Илья Ильич?

— Я по магической части не силен, — сдержанно ответил Смуров. — Картины-двери… не знаю, не знаю. Реставраторы много пишут о том, как на полотнах — я имею в виду обычные картины — начинаются химические реакции от того, что их трогали руками. Брожение красок, знаете ли, штука малопонятная, — они и тускнеют, и меняются… то ли это от жиров, которые выступают на коже, то ли еще от чего…

— А у Мутабора, не говоря уже о его магии, руки были по локоть в крови, — хмуро сказал Филин, — боюсь, буквально. Он попытался через картину добраться до Уны и Инго, и она действительно захлопнулась… как дверь. Хоть в этом ты, Конрад, молодец, верно определил.

Костя вздохнул с облегчением, приосанился и украдкой посмотрел на Марго: заметила ли она, что его хвалят?

«Это я виновата, — наконец поняла Лиза. — Я его у Сокровищницы утешала-утешала — и доутешалась: убедила, что Марго нравятся умные. Вот он и решил проявить смекалку… на свой лад. Даже полинял быстрее, чем надо!»

— Инго, Андрей Петрович, согласен, я провинился, — с тяжелым вздохом признал Костя, — но вы только скажите, что делать дальше, и я все исполню. Раз я теперь столько всего умею, так, может, пригожусь? Лева, будь добр, посоветуй, что бы еще тут найти? — Глаза дракончика остановились на раме картины. — Прошу прощения, Илья Ильич, я все-таки руками. — Он шагнул вперед и начал методично прощупывать раму. Потер ее пальцем, обнюхал. Смуров наблюдал за ним, нервно вздыхая.

— А это что еще такое?

Костя провел рукой под нижним краем рамы, что-то сухо щелкнуло, и часть рамы — золоченые завитушки, изображавшие листья плюща — вдруг сдвинулась вниз. Взглядам собравшихся открылось нечто вроде желобка, выложенного изнутри зеленым бархатом.

— Тайник! — торжествующе сказал Костя. — Это ничего, что пустой!

Сейчас заважничает, подумала Лиза. Дракону только дай поважничать, особенно перед прекрасными дамами и своим государем.

— Как футляр под что-то… — присмотрелась Амалия. — Посмотрите, здесь выдавлено углубление… Под драгоценности? Нет… может быть, под кинжал?

— Это не кинжал, а что-то вроде ключа, — определил Инго. — Странный, без бородки.

По спине у Лизы пробежала дрожь.

— Бабушка посылала Фифи искать ключ… — тихо сказала она. — Ну конечно!

— Объясни! — потребовал Инго.

Объяснить у Лизы получилось, может, не так складно, как у Левы, но коротко и по существу. Тайник, судя по всему, предназначался для того самого таинственного ключа, который Уна еще в детстве принесла с загадочной прогулки и куда-то спрятала.

— Картину написали, когда Уна была уже совсем взрослой, — задумчиво сказал Инго. — Может быть, она переложила ключ сюда, а потом… в последнее мгновение, забрала его или перепрятала? По всему выходит, что ключ этот очень важен.

— Так или иначе, у нас его нет, как, впрочем, и замочной скважины, — сказала Амалия, не отрывая глаз от картины.

— Может быть, скважина тоже где-то на картине? — Костя прищурился, пригляделся и разочарованно протянул: — Нет, не вижу…