День рождения ведьмы - читать онлайн книгу. Автор: Илона Волынская, Кирилл Кащеев cтр.№ 34

А сам «букет» вышагивал впереди, протянув к Айту обгорелые, как головешки, руки и хрипел:

— Убийц-ца! Убийц-ца! Виноват!

Тетенька в стеклянной будке издала пронзительный визг и осела на пол — кажется, потеряла сознание. Ирка почувствовала, как дрожат держащие ее руки. Айт поставил ее на землю и оттолкнул подальше, к стене.

— Я безмозглый червяк! — пробормотал он — язык его заплетался, словно ему было трудно говорить.

Заложные шли. Плиты на полу станции принялись отлетать одна за другой — из земли с силой ударили струи воды, отгораживая беглецов. Турникет снесло, как сносит под сильным напором пожарный гидрант — вырвавшийся фонтан швырнул начиненную электроникой чушку в скелет немецкого мотопехотинца, разнеся того по косточкам. Обгорелый заложный остановился напротив бьющей из земли водной решетки, сквозь прозрачные струи поглядел на застывшего в напряжении Айта — и жутко усмехнулся.

— Винова-ат! — протянул он… и принялся продавливаться сквозь струи воды, точно сквозь толстую мембрану.

Медленно, словно каждое движение давалось ему совершенно невероятным, раздирающим мышцы усилием, Айт потянул из-за спины похожий на лунный серп меч. Ирка знала эту страшную, отупляющую слабость, навалившуюся сейчас на змея, и попятилась назад, к отделанной плитками стене за спиной.

С глухим чпоканьем заложный продавился сквозь водную преграду и встал перед Айтом. И в тот же миг струи опали, и завывающие мертвяки хлынули следом. С трудом, словно изогнутая полоска серебристой стали весила тысячи тысяч тонн, Айт вскинул меч им навстречу — по лицу его градом катился пот. Заложный ощерил подернутые золой зубы и неспешно двинулся к Айту:

— Винова-ат! Винова-ат!

Раздался пронзительный свист. Ударился об стены станции и эхом улетел во мрак тоннеля. Послышался отчаянный топот каблуков… Торопливо, рвано, как в первый раз, Ирка вела свистопляску. Обратную свистопляску. Обратный ритм — от бешеного к плавному. Обратное коло — Ирка кружилась против солнца, в обратную сторону закручивая мертвецкий коловорот.

Заложные на миг притихли. Обгорелый был уже совсем рядом с Айтом, протянул руку…

— Сперва убийца. Виноват! — вырвалось из его обожженной глотки. — Потом букет… Девушке.

Мертвецы двинулись к змею.

Из стены, у которой как сумасшедшая плясала Ирка, посыпалась тонкая струйка серого песка. Струйка сочилась вниз, собираясь на полу в серую пирамидку. Покрывающая стену гранитная плитка вылетела, как от могучего пинка, и облако серой пыли вырвалось наружу. Вращаясь, как фрисби, выбитая плитка врезалась в толпу заложных, рассыпав какой-то скелет на косточки. Бабах-бабах-бабах! Стенные плитки вылетали одна за другой, бомбардируя обступивших Айта покойников. Туча серой пыли окутала Ирку одеялом…

— Ау-аур-ау! — леденящий душу пронзительный вой вырвался из груди ведьмы, и она взмыла на облаке серой пыли. Нырнула в воздухе — серая пыль накрыла окруживших Айта заложных, заставляя их замереть на месте и задергаться, будто в припадке.

Из образовавшихся в стене дыр лезли скелеты. Одни только скелеты: голые скелеты, пожелтевшие от времени скелеты, цельные скелеты и разрозненные наборы костей. Все, кого подвинули в сторонку, сгребли в кучу или просто замуровали в стену, когда прокладывали тоннель. Бегущий впереди скелет сорвал с плеч собственный череп и, размахнувшись, швырнул в оцепеневших заложных, сшибая их, как кегли. Волоча за собой шлейф серой пыли, Ирка заложила круг под потолком станции и опустилась на пол. Бегущие мимо нее скелеты ворвались в толпу заложных.

— А-р-р! — два глухо рычащих скелета грызли обгорелого с двух сторон, будто их давно исчезнувшим желудкам срочно требовался уголь. Вымахнувший из стены собачий скелет ухватил за горло погрызенного волками охотника и повалил на пол — охотник орал, пронзительно и противно, как летучая мышь. Над станцией летали черепа, кто-то молотил кого-то собственной берцовой костью. Выдирая друг другу ребра, сцепились между собой мертвецы.

Раздался пронзительный гудок, будто и правда дракон взвыл, в тоннеле вспыхнул свет… и на станцию влетел поезд.

— Ирка, бежим! — Айт вырвался из свалки, кинулся к Ирке.

Девчонка не шелохнулась. Она сидела на корточках, уткнув лицо в колени, и горько, безутешно рыдала.

— Этого нельзя делать… что я сделала! Так нельзя!

Не тратя время на уговоры, Айт сгреб ее в охапку. Ударил плечом в едва приоткрывшуюся и тут же начавшую закрываться дверь и с Иркой на руках ввалился в вагон. Раздался гудок, и поезд ринулся во мглу тоннеля.

Последнее, что они видели, — яркий свет галогенных ламп, освещающий беспощадно рвущих друг друга мертвецов и женщину в форме метрополитена, удирающую по опустевшей лестнице наверх.

Ирка плакала. Хотелось провалиться сквозь землю… где ее ждут те, кого она так обидела! И чего скрывать от себя — предала!

— Что же я наделала! — то ли жалобно, то ли зло бормотала она сквозь слезы. — На Навский Великдень не успокоила, а подняла покойников! Они поверили, они помогали, а я… не как ведьма, а как госслужащий какой-нибудь! Тоже использую служебное положение в личных целях! Еще на Стеллу с Оксаной фыркала, когда они четверых всего подняли! А сама… целую толпу! Хоть в зеркало не смотрись, хочется самой в себя плюнуть!

— Здесь нет зеркала, — ответил тихий голос, и всхлипывающая Ирка подняла голову. Лицо Айта было близко-близко, совсем рядом, так что отчетливо, как в микроскоп, были видны крупицы пепла на слишком бледной для человека щеке, слипшиеся длиннющие ресницы, запекшаяся кровь в уголке губ и его глаза с их сумасшедшей, невозможной сменой цветов: то темные, почти черные, как океан под луной, то зелено-прозрачные, будто вода в крымских бухтах, а то вдруг почти бесцветные, словно северные озера.

— Я у тебя в глазах отражаюсь! — завороженно пробормотала Ирка, разглядывая крохотную себя — будто неведомая сила вдруг взяла и спрятала ее внутрь Айта, где никакая беда не найдет.

— Надеюсь, ты не будешь в них плевать, — очень серьезно попросил Айт.

Смешок невольно вырвался у Ирки сквозь передавленное рыданиями горло. Прохладные, как речная вода, пальцы коснулись ее щек. Айт снял слезинку с ее ресниц.

— Твои слезы — как море! — прошептал он. — Такие же соленые.

— А чего ты не говоришь, чтобы я не плакала? — проворчала Ирка.

— Тебе станет легче, если ты не будешь плакать? — Он неловко пошевелился, вытаскивая из кармана платок. Поднял за уголок и уставился с сомнением. Платок был всем платкам платок — большой, хоть всю физиономию в него засунь, из тончайшей, словно паутинка, ткани, и даже с какой-то руной, вышитой синими нитями на уголке. Угвазданный сажей и обляпанный кровью так, что даже первоначальный цвет лишь угадывался. — М-да, — пробормотал Айт, разглядывая жуткую тряпку.

— Сейчас… — тихонько шмыгая носом, Ирка вытащила пакетик одноразовых платочков. Руки дрожали так, что ноготь несколько раз соскальзывал с заклепки пакетика.