Темная сторона Петербурга - читать онлайн книгу. Автор: Мария Артемьева

В начале прошлого века бродили по улицам Города Художник и Поэт.

Поэт жаловался приятелю, что, мол, никак не может подыскать имя для главного злодея — персонажа новой книги. И тут — наверное, Город услышал его сетования — вышли они на угол какой-то улицы. Художник прочитал на табличке ее название и воскликнул:

— Смотри-ка, а вот Бармалеева улица! Бармалей, Бармалей… Чем не имя для пирата, о котором ты говорил сейчас?

Поэт подумал и согласился. Так появился на свет известный всей читающей России разбойник Бармалей. И большинство горожан уверены, что Бармалеева улица названа в честь сказочного злодея из сказки К. Чуковского — как же иначе?

Это и есть то, что принято считать городской легендой — правдивая память о событии, которого… никогда не было. Небылица ведь не отменяет правдивости. И в этом, вообще говоря, и состоит феномен народной мифологии.

Особенный, мистический характер Петербурга подчеркивали многие.

Но давайте попробуем, наконец, понять — почему он такой?

Подготавливая новую книгу российских городских легенд, я неожиданно столкнулась с удивительным феноменом: не самый старый и не самый большой город страны просто затапливал лавиной разнообразнейшего материала. Ощущение было такое, будто, подняв с земли один самородок, под ним обнаруживаешь целую золотую жилу, плодоносную на годы вперед. Почему?

В отличие от стихийно-домашней Москвы, где легенды — всего лишь побочный продукт жизнедеятельности горожан, Питер не просто создает легенды. Он весь из них состоит.

Город-миф, город-призрак, город-легенда.

Вторая столица, во всем как бы противоположная Москве. Днем — мосты и каналы, ночью — тени и вода. Мистический Петербург. Петербург как феноменальное культурное явление.

Созданный по воле государя, Петербург с самого начала был не просто городом, а символом новой, создаваемой Петром Империи, европейской морской державы. В самой основе своего рождения у этого города — миф. И главным смыслом, миссией этого необычного города являлось именно создание мифа.

Существуют ли петербуржцы на самом деле?.. Какой странный вопрос! Но разве не ощущают жители удивительного города, что их основная задача состоит не в частностях жизненных мелочей — а в сотворении мифа, в создании легенд?

Мне кажется, каждый петербуржец хотя бы раз в жизни осознает эту свою особую роль.

Жители Петербурга всегда на виду и как бы на сцене. Поначалу это была придворная столичная жизнь в свете — по сути, создание новых западных образцов, мифологии Запада в России; затем — историческая арена революции, крушение и создание нового мира, и сразу после — трагедия театра военных действий, пример стойкости и героизма, не имеющий равных в истории.

И даже сделавшись не главным городом России, Петербург продолжает оказывать постоянное духовное влияние.

В отличие от пестрой Москвы Петербург — город исключительно черно-белый, резко фотографический, с ярко выраженным духовным измерением, осознанный. Он, безусловно, не сердце России, а ее мозг — не всегда ясный, иногда затуманенный и даже одурманенный. Это естественно, ведь именно сознание чаще всего склоняет человека к ошибкам — в отличие от инстинктов, которые редко подводят нас, зато не всегда делают людьми.

Он странный, город Петра; он весь двойственный. Он и в легендах такой: то город Антихриста (Петра I современники не только возносили, но и проклинали), то — он же — город святого Петра, райского ключника.

Что выражают питерские легенды? О чем они? Это клубок, паутина и морок всего необыкновенного и противоречивого.

Даже весь этот странный круговорот имен и переименований — словно рой масок на театральных подмостках. Петербург — это город сбывающихся фантазий.

Здесь выдумки переходят в реальность, и реальность делается выдумкой с легкостью, недоступной никакому другому месту на земле.

Разве это случайность, что Алые паруса, выдуманные когда-то Грином, приплыли в нашу действительность именно здесь? Страшное самоубийство безымянной девушки на Зимней канавке — от частной личной неудачи в любви — приобрело размах и красоту истинной трагедии, увековеченное в опере Чайковского «Пиковая дама». А первоапрельская шутка художника Алексея Костромы навсегда подарила нам легенду о летающих грифонах и цифровой Башне алхимика.

«Вот только — к чему это все?» — поинтересуемся.

«Чтобы человек не знал безысходности!»

Кто-то написал эту фразу на стене известного дома по 7-й линии Васильевского острова. И она немедленно обросла великим смыслом: Город вдохнул в нее жизнь. Фраза, над которой сам автор, возможно, не ломал головы и задумывался не дольше трех минут, сделалась ни больше ни меньше — чуть ли не выражением всей вечно оппозиционной рассудочной миссии, сверхзадачей петербуржского мифотворения.

* * *

Когда говорят о городских легендах, обычно, помимо сюжета, интерпретированного в различных устных и записанных вариантах, подразумевается еще и участие рассказчика, участника, хотя бы косвенного, освещаемых событий. В чистом виде городская легенда — то, что рассказывает кто-то от первого лица, поэтому всякая подобная история непременно несет на себе отпечаток личности рассказчика.

То есть, имея дело с фактом-сюжетом, читатель или слушатель имеет дело еще и с личностью-персонажем. И замена персонажа часто меняет не только структуру — язык рассказа, — но даже всю схему и смысл событий. Возможно ли при таких условиях сохранить изустную городскую легенду живой? Ведь переходя от одного рассказчика к другому — легенда проигрывается, переживается и переосмысляется всякий раз заново, как театральная пьеса.

Как же передать главное в ней — ее дух, живую идею?

Если это возможно, то, конечно, только с помощью художественного переосмысления: превращения легенды в текст.

В данную книгу вошли не только сюжеты городских легенд, известные в различных вариациях, слухи и сведения о городе, художественно сублимированные, но и персонажи — образы возможных рассказчиков, участников, очевидцев.

Такой прием позволил избежать сугубой субъективности якобы личного свидетельствования и всех огрехов и оговорок, с этим связанных, — взамен более свободного читательского видения.

Читатель может увидеть создание легенды, собственными глазами, прочувствовать смысл события через себя — как это бывает в жизни.

* * *

Город, задуманный как символ, созданный как миф, воплощение легенды — живет и продолжает свою необычную работу.

Зачем? Читайте его послания на стенах, прислушивайтесь к его голосу — и когда-нибудь истина откроется вам.