Муза художника - читать онлайн книгу. Автор: Паула Вин Смит cтр.№ 37

Все это Мартин произнес прежним тоном, маскируя смену темы. Пораженная, Фрейя подняла глаза. Как он узнал? И почему позволил Питеру думать, что все прошло незамеченным?

— Спасибо, но я… вряд ли это теперь имеет значение, — сказала она.

Конечно, раньше знание того, что ее уже ни в чем не обвиняют, очень помогло бы. Устраиваясь на работу, Фрейя не осмеливалась просить рекомендацию у Мартина. При мысли об этом она внезапно разозлилась, но заставила себя сосредоточиться на том, ради чего пришла. Судя по ответам Мартина на ее предыдущие вопросы, для Софии было бы благоразумно обнародовать дневник.

Мартин барабанил пальцами по столу. Как и все исходящее от него, эти тупые глухие звуки были медленными и аритмичными. Он тяжело дышал, будто выбился из сил, и смотрел мимо нее с застывшим на лице выражением угрюмого безразличия. Это было самое большее, что Фрейя могла получить в качестве извинения за случившееся. Мартин просто давал ей понять: ему все известно. Аудиенция была окончена.

Теперь Фрейя была бы не прочь еще раз взглянуть на визитку, которую Мартин показывал ей минуту назад, но он уже выдернул карточку из ее рук и засунул обратно в ящик, решительно его захлопнув. К счастью, она успела запомнить большую часть копенгагенского почтового адреса, вытисненного в верхней части новой визитки мистера Холдена, прежде чем Мартин забрал ее.

— Софи говорит, вы не водили ее в Исторический музей!

Табита Вест, которую все знают как Тиб, откидывает голову назад, отчего ее медные волосы рассыпаются по спине, и смотрит на него снизу вверх. В ее глазах цвета амаретто читается вызов, а каждая черта забавного лица выражает предвкушение речи, которой она готова разразиться. Его жена, чью царственную элегантность, по мнению Йона, эксцентричность этой женщины лишь еще больше подчеркивает, мягко кладет руку на плечо Тиб и произносит:

— Дорогая, мое имя — София. И я никогда не просила его вести меня туда. Я даже не знала, что это там.

— Нет, правда, ты должна ее увидеть. Это лучше, чем все шутки Логана, вместе взятые. Вы там были, я уверена, — добавляет Тиб, обращаясь к Йону, — на какой-нибудь официальной экскурсии.

Он действительно был, с делегацией Организации Объединенных Наций. Иностранные гости мимоходом выполняли этот пункт своей программы, с большим интересом обсуждая между собой европейских политиков, чем выставленные экспонаты. Более того, несколько залов были тогда закрыты на техническое обслуживание или зарезервированы для школьных групп, включая, видимо, и те, расположенные в цокольном этаже, которые теперь хочет показать им Тиб.

— Экспозиция называется «Омаджиу». [35]

Тиб растягивает румынское слово и произносит его более низким тоном, добиваясь таинственной интонации. Повернувшись к Йону, она излагает ему свою просьбу:

— Так вы можете отвезти нас туда на своем автомобиле?

Он соглашается, хотя ему не хотелось бы обременять своего румынского водителя, чье широкое лицо приобрело в последние дни серую бледность. Облаченный в громоздкое пальто и укутанный шарфом, Георге отбрасывает сигарету и, приглушая рукавом непрекращающийся приступ кашля, идет вперед, чтобы распахнуть дверь черной машины.

Когда автомобиль останавливается на проспекте Победы перед Историческим музеем Социалистической Республики Румынии, Йон настаивает на том, чтобы женщины шли вперед, обещая вскоре последовать за ними. Оставшись с водителем наедине, он предпринимает попытку выразить свою тревогу по поводу его здоровья. Владение румынским у Йона в зачаточном состоянии, и Георге нервно рассматривает близлежащие тротуары, но им все же удается достичь взаимопонимания: Йон обещает снабдить мужчину несколькими пачками «Кента», благодаря которым тот сможет посетить врача.

Для Софии экспозиция «Омаджиу» оказывается именно такой невероятно отвратительной, как обещала Тиб. Четырнадцать комнат в цокольном этаже музея заполнены роскошными подношениями чете Чаушеску, выполненными из всех возможных материалов, от соломы и пергамента до фарфора и золота. На многих экспонатах красуются портреты президента и госпожи Чаушеску — темноволосых и улыбающихся ангелоподобных близнецов. На некоторых картинах они изображены в исторически неуместных королевских одеждах. Все эти образы воплотили в вышивке, инкрустациях по дереву, живописи и гобеленах неистово соперничающие между собой румынские ремесленники. Согласно этикеткам на выставочных стендах, тщательно изготовленные поделки были преподнесены прославленному вождю во время посещения им различных предприятий.

Иностранных гостей, за которыми следят охранники музея и, вероятно, дополнительные, менее заметные средства наблюдения, просят сдерживать свои эмоции, и все это становится частью развлечения. Тиб и София соревнуются, кто дольше продержится, изображая благоговейный интерес при созерцании красно-белого чайного сервиза из ста предметов, подаренного президентом Брежневым и его супругой, сине-золотых ваз из севрского фарфора (с портретами четы Чаушеску), которые с большим уважением преподнес народ Франции, а также сложной модели аппарата для посадки на Луну от НАСА, США.

Вручение подобных почетных даров — обычное дело во время поездок за рубеж. Как раз на этой неделе Чаушеску и его жена находятся с визитом в Западной Германии и, без сомнения, вернутся домой с новыми «трофеями». Тиб чуть не визжит, показывая Софии свой излюбленный экспонат, однако в последний момент ей удается понизить голос. Это заключенный в золотую рамку диплом, который удостоверяет, что Николае Чаушеску является почетным гражданином Диснейленда. Президент получил его во время пребывания в Соединенных Штатах.

Йон бредет вперед, в следующий зал. «Омаджиу» безвкусна, но ему не кажется, что это стоит превращать в повод для веселья. София явно чувствует неодобрение Йона, но предпочитает не замечать его, продолжая подыгрывать Тиб с ее фиглярством. Он лениво разглядывает витрину, заполненную орденскими лентами и медальонами, как вдруг на смену его унынию приходит ощущение полного потрясения. При виде одной из наград Йон застывает на месте. Правительство забыло проинформировать его о том факте, что Николае Чаушеску был удостоен высшей награды Дании. Тем не менее, как свидетельствует дата на этикетке, в тысяча девятьсот восьмидесятом году чета Чаушеску нанесла официальный визит в Данию, когда и состоялось награждение президента орденом Слона, если только это не какое-то жульничество.

— Взгляните сюда, он из Дании! — говорит Тиб, незамедлительно материализуясь позади него. — Но что символизирует этот слон, не говоря уже о маленьком черном парне с копьем? [36] Отнюдь не то, что ассоциируется с Данией! Это как-то связано с колонизацией?