Предзнаменование - читать онлайн книгу. Автор: Валерио Эванджелисти cтр.№ 27

Теперь Джованни да Париджи заплакал в голос.

— Нет, клянусь вам! Единственное учение, которое я знаю, это гематрия. Ее я и преподавал.

— Гематрия? Это еще что такое? — удивленно спросил Молинас.

— Это искусство толковать слова посредством численного значения букв, из которых они состоят. Евреи пользуются гематрией, чтобы толковать Тору, Закон народа Израиля.

— Численное значение? Не понимаю.

Чтобы что-то сказать, узник вынужден был сплюнуть на пол мокроту, которая заполняла гортань.

— Есть такие слова, которые содержат важнейшие числа. Например, Митра или равнозначное ему Абраза…

Молинас подскочил, словно к нему прикоснулись раскаленным железом.

— Ты сказал — Абраза?

Джованни да Париджи удивленно посмотрел на него.

— Ну да. На самом деле это греческое слово Абраксас.

— Итак, ты знаешь, что означает… — Молинасу никак не удавалось прикинуться спокойным. Голос его охрип от волнения, и он почти забыл, о чем говорил до этого.

— Да, конечно. Это очень просто.

Молинас снова подошел к подстилке. Сердце колотилось, и его трясло, как в лихорадке. Однако ему удалось произнести с надлежащей холодностью:

— Теперь слушай меня внимательно. Ты понятно объяснишь мне, что означает слово «Абраксас» и все его возможные применения. Мне известно, что ты живешь с женщиной по имени Перна. Я много раз видел, как муж и жена вместе всходили на костер, но иногда жену сжигали раньше мужа, чтобы его наказание было более полным. Если ты сейчас скажешь мне правду, Перна будет первой, кого ты спасешь, а потом и себя. Начинай, я слушаю.

Молинас провел в каземате почти час. Выйдя оттуда, он отправился на поиски инквизитора Камарго. Он перехватил его, когда тот возвращался с мессы.

— Ваше преосвященство, — порывисто сказал он, — прошу вас написать в Супрему, что вы более не нуждаетесь в моих услугах. Я непременно должен вернуться к своей первоначальной миссии.

— Это так срочно?

— Да.

— Хорошо. Следуйте за мной в кабинет.

Мишель де Нотрдам сошел с повозки на главной площади Агена напротив собора Сен-Капре, придерживая обеими руками черную квадратную шапочку с красным помпоном. Он боялся, что ветер сорвет ее с головы. Вот уже много часов он не снимал эту шапочку — символ успеха, которым могли бы гордиться его предки. Он, отпрыск еврейского рода, обреченного на унижение, стал дипломированным медиком, следовательно, причислен к рангу влиятельных лиц! В ушах у него все еще звучал перезвон колоколов Монпелье, хвалебные речи Антуана Ромье и декана Грифиуса, приветственные крики студентов и бакалавров. Определенно 1533 год предвещал стать счастливейшим в его жизни.

Мишель шел к дому почти бегом, ловя на себе восхищенные взгляды прохожих, отчего он все больше гордился собой. На миг он решил никогда не снимать с головы шапочку, овеянную такой славой. Если в его фамильном гербе «Soli Deo» таилась загадка, если его предки вызывали к себе скептическое отношение (и он знал, насколько обоснованно), то головной убор, который он теперь носил, являлся неоспоримым свидетельством авторитета и компетенции. Если не перед ним самим, то перед его беретом обязаны были почтительно склонять голову.

Он нетерпеливо постучал в дверь двухэтажного домика, где в полной изоляции жила его супруга. Ему пришлось подождать, пока дверь открылась и на пороге появилась Магдалена с ребенком на руках. С минуту Мишель молча глядел на нее. После родов ее кожа сильно побелела, словно от нее отлила кровь, и золотистая россыпь веснушек, которые никак не соответствовали критериям красоты того времени, почти исчезла. Магдалена тяжело перенесла беременность, но ни капли не подурнела, и ее осунувшееся лицо по-прежнему озаряли сияющие синие глаза.

— Ну, что вы об этом скажете? — улыбаясь, спросил Мишель, указывая на шапочку.

— Ой, тебе… вам так идет!

Магдалена протянула губы, но он поцеловал сначала лобик сына, который беспорядочно шевелил ручонками, и только потом запечатлел легкий поцелуй на губах жены, почти сразу отстранившись.

— Вы приготовили что-нибудь поесть? — спросил он. — Я так спешил к вам, что отказался от ужина в Кастельно.

Лоб Магдалены порозовел.

— Сказать по правде, я не ждала вас так быстро, но что-нибудь поесть найдется. Отдыхайте, я займусь ужином.

Впервые за весь день Мишель нахмурился.

— Муж вправе, вернувшись домой, рассчитывать на достойный ужин. Тем более в тот день, когда он защитил диплом.

Магдалена прошептала:

— Но как же я могла знать… Нет, вы правы. Заботы о ребенке поглощают меня целиком. И мне никто не помогает, кроме сестер, у которых свои дети. Поэтому я иногда и забываю о своем долге.

— Не иногда, а часто. Слишком часто, — сурово отчеканил Мишель.

Магдалена опустила глаза, но раздражение уже овладело ее супругом. В такой радостный день она умудрилась-таки испортить ему настроение. Он почти вырвал ребенка из ее рук.

— Ступайте на кухню. Я подержу Рене. Только из любви к нему я не наказываю вас. Но знайте, что в следующий раз снисхождения не будет.

Магдалена исчезла в коридоре, а Мишель, качая ребенка, направился в кабинет. Мальчик был прехорошенький, вот только волосики отдавали рыжиной, в мать. Мишель предпочел бы, чтобы он больше походил на него. Он остро чувствовал сына частью себя самого, и когда тот попытался ухватиться ручонками за его бороду, Мишеля переполнила нежность.

Кабинет был обставлен очень просто: большой камин, письменный стол, скамья с ящиком, несколько стульев и диванчик. Книг не было. Свою небольшую библиотеку и все необходимое для письма Мишель держал в Монпелье. Он очень удивился, увидев на письменном столе чернильное пятно. Но на руках у него был ребенок, и он не придал особенного значения своему наблюдению.

Он поднял сынишку вверх, чтобы тот рассмеялся, и в этот момент в дверь постучали.

— Магдалена! — закричал он. — Пойдите посмотрите, кто там!

Спустя несколько мгновений Магдалена заглянула в кабинет.

— Там большой толстый человек, — объявила она, — одетый как принц. Он говорит, что пришел к вам засвидетельствовать почтение.

— Он назвал свое имя?

— Да, но оно такое трудное. Я ничего не разобрала. И вид у него очень важный.

— Возьмите ребенка, я сам посмотрю.

Мишель отдал матери маленького Рене и пошел через вестибюль к входной двери. Посетитель действительно производил впечатление: высоченный, крепкий, с коротко остриженными белокурыми волосами, квадратной бородой и свисающими по ее краям длинными усами. Лицо дополняли крупный нос и широкий лоб, обрамленный завитками волос. Судя по морщинам на лбу и складкам в углах рта, ему было лет пятьдесят, но выглядел он великолепно. Что в нем действительно поражало, так это одежда: бархатный плащ с горностаевой опушкой, шелковый воротник и кожаный жилет, усыпанный бриллиантами. Смотрелся он не то французским королем, не то ярмарочным паяцем.