Школа добродетели - читать онлайн книгу. Автор: Айрис Мердок cтр.№ 139

— Мидж, простите меня, — ответил Эдвард. — Я собирался прийти… — Он не сказал, что ему было велено прийти. — Но у меня столько бед… И я думал, что с вами Урсула.

— Почему Урсула? — удивилась Мидж. — Мужчины всегда думают, что женщины в подобных обстоятельствах протягивают друг другу руку помощи. Рядом со мной никого нет, как будто у меня скарлатина. Правда, Урсула сейчас на конференции в Швеции.

Мидж почерпнула эту информацию из длинного, очень осторожного письма от Уилли Брайтуолтона. Он подчеркивал, что остался один. Уилли не писал, что с радостью оставил бы жену и прибежал к Мидж или, будь у него свобода выбора, сразу предложил бы Мидж руку и сердце. Однако он тактично и красноречиво объяснил, как она ему небезразлична, как он переживает за нее, как сочувствует, как желает — если она осчастливит его и скажет, что от него требуется, — служить ей. Он просил Мидж немедленно сообщить, не хочет ли она его видеть. Он подписался «Твой Уилли». Мидж не ответила, а он — по крайней мере, пока — не появился без приглашения у ее дверей. Уилли был человек робкий и побаивался не только Томаса (которого побаивались многие), но и Гарри. Такой же паралич благовоспитанности обездвижил и других старых знакомых Мидж. Телефон время от времени звонил, но она не отвечала, чтобы не нарваться на Томаса. Она жила затворницей и тем самым усиливала свое разочарование и свой стыд, не подпитываясь энергией, которую могла бы получить, если бы бросила вызов обществу. Она была рада видеть Эдварда.

Эдвард обратил внимание, что Мидж, несмотря на отчаяние, выглядела такой же нарочито небрежной, как и всегда. Какие-то неуловимые особенности ее внешности и светло-синий галстук преображали прямое хлопчатобумажное платье цвета морской волны (оно вполне могло сойти за форму дорогой частной школы) в головокружительное одеяние шикарно одетой женщины. Чуть тронутое загаром лицо Мидж сияло, и казалось, что оно обязано своей прозрачной гладкостью не многочисленным ухищрениям, а молодости и солнечной погоде. На ней были темные чулки, она сидела, положив ногу на ногу, и время от времени притрагивалась к своим волосам, взбивая их в трогательном беспорядке. Если судить по спокойному голосу и приветливому виду, Мидж вполне держала себя в руках, но ее истинное настроение выдавали опущенные уголки губ и испуганные глаза, со всей очевидностью взывавшие к Эдварду: «Помоги мне, ну помоги же мне, позаботься обо мне!»

— Тебя Томас просил прийти?

— Нет.

— Гарри?

— Нет.

— Я теперь никому не верю, — сказала она. — Ну так чья это идея?

— Я пришел не как посол, — ответил Эдвард, — если вы об этом спрашиваете.

— Ты знаешь, что Джесс Бэлтрам мертв? Ну конечно, знаешь, об этом писали во всех газетах.

— Да.

Ни в одном отчете о смерти Джесса Эдвард не упоминался. В некотором роде он чувствовал себя оскорбленным. Матушка Мэй постаралась, чтобы его больше не было на этой сцене. Он чувствовал ревность, словно было нарушено его право собственности. Но по зрелом размышлении он испытал облегчение. Было бы ужасно, если бы пришлось разговаривать с полицией, с журналистами. Случившееся ни на минуту не отпускало его, но он не хотел, чтобы его принуждали думать об этом. Позднее он, может быть, все расскажет Томасу.

— Ты скорбишь? Для тебя это важно?

— Да, важно, — сказал Эдвард.

— Но ведь ты его не знал. Видел один раз, когда был ребенком.

— Я много времени провел с ним в Сигарде.

— Постой, ты ведь никогда не был в Сигарде…

— Нет, был — я жил там некоторое время. Я там был, когда вы с Гарри появились в тот вечер…

— Ты там был? — переспросила Мидж. — Я, наверное, схожу с ума. Да, теперь я вспомнила. Я просто стерла тебя из памяти.

«Да, — подумал Эдвард, — это все стерлось из памяти, никто не узнает, что я приезжал к Джессу, что я любил его, а он любил меня. Словно этого не было. Может, я и сам перестану в это верить».

— Это был шок, — продолжала Мидж. — Не ожидаешь, что человек может вот так умереть. Я думала, что еще увижу его. Но я странным образом почувствовала удовлетворение, на мгновение забыла о своих несчастьях. Наверное, это следы старой ревности. Я ревновала к Хлое, потому что он любил ее. Теперь они оба мертвы. Какие бесчувственные речи, правда? Ревность никогда не умирает.

— Вы так думаете?

— Да. Плохая новость для молодых. Хочешь выпить? Нет? Я бросила пить. Ты, наверное, уже слышал обо мне и Стюарте?

— Вы хотите сказать, о вас и Гарри? Когда вы появились вместе в Сигарде, я подумал…

— Нет, я говорю о Стюарте. Я в него влюбилась.

— Послушайте, Мидж, я не совсем в курсе, я был занят своими делами. Я думал, вы и Гарри…

— Да, у меня был роман с Гарри, но совершенно неожиданно, после того случая в Сигарде, я влюбилась в Стюарта. Томасу все известно, он уехал, и я не хочу видеть Гарри, а Стюарт не хочет видеть меня… Я думала, все уже знают об этом. Оказывается, нет.

— Постойте…

— Гарри хотел, чтобы я ушла от Томаса, а потом, когда Стюарт увидел нас вместе, когда всплыла вся эта идиотская ложь про мистера и миссис Бентли, он одним взглядом убил что-то во мне…

— Вы любили Гарри, а теперь любите Стюарта? Но вы не можете его любить только потому, что он что-то там убил…

— Именно поэтому. Я, пожалуй, все же выпью. Ты не хочешь? Я вдруг поняла, насколько все мертво. Словно сама смерть смотрит на меня и убивает все…

— И что, это случилось в один миг? — спросил Эдвард, беря стакан с шерри.

— Не совсем. Началось мгновенно и продолжалось в машине по пути в Лондон. Я чувствовала Стюарта у себя за спиной, как ледяную глыбу. Все, чего я хотела, мгновенно обесценилось, и я уже не хотела ничего. А потом, когда я вернулась, я поняла, что хочу одного — Стюарта. Понимаешь, он создал огромную пустоту, и ничто не может ее заполнить, кроме него. Я должна была увидеться с ним, поговорить… Я предложила себя ему, но не только для секса.

— Что это значит?

— Понимаешь, это трудно объяснить. Я предложила себя как некий абсолютный дар, я хотела изменить свою жизнь, чтобы работать вместе с ним. Я все еще хочу этого — нести добро людям.

— А что насчет секса? Стюарт отказался от него, но если на сцене появились вы… Признаюсь, я удивлен.

Эдвард чувствовал, как удивление теплотой разливается по его телу. Или это было шерри? Мидж тоже оживилась.

— Он остался холоден. Посоветовал мне прекратить лгать, рассказать Томасу о Гарри. Понимаешь, Томас тогда еще ничего не знал, ему стало известно только из газеты…

— Из какой газеты?

— Мэй Бэлтрам опубликовала статью о Джессе, о самых последних событиях в его жизни. Она описала тот вечер в Сигарде: как мы с Гарри появились там инкогнито, как они узнали, кто мы такие…