Море, море - читать онлайн книгу. Автор: Айрис Мердок cтр.№ 67

Что же делать дальше? Удалось ли Хартли перебраться через овраг на шоссе? Может быть, эти скалы знакомы ей лучше, чем мне. Может быть, они с Беном устраивали здесь пикники. Вот уж правда, что чужой брак — потемки. Что там творится? Что, если излияния Хартли были всего лишь больными фантазиями? Что на самом деле думает Бен? Я решил выйти на шоссе и двинуться в сторону башни. За пять минут я одолел овраг и побежал обратно, не переставая звать Хартли, миновал свой дом и достиг поворота, откуда видны были огни отеля «Ворон». Пусто, ни души. Теперь окончательно стемнело, и лазать по скалам представлялось бесцельным. Где Хартли? Уже дома, или лежит без сознания в какой-нибудь темной впадине среди скал, или того хуже? Что же делать? Чего я, безусловно, не мог сделать, так это вернуться в Шрафф-Энд, задуть свечи и улечься спать.

Стало ясно, что придется идти в «Ниблетс» — либо для того, чтобы, подслушав, удостовериться, что Хартли вернулась, либо… вторая возможность оставалась туманной. Я опять повернул и быстро зашагал к деревне. Я заметил, что на мне все еще мой ирландский свитер, а мне уже было жарко, и я, стянув свитер, засунул его за камень с надписью «Нэроудин» и заспешил дальше, на ходу заправляя рубашку в брюки. Я думал было пройти более длинной, безопасной дорогой — мимо пристани и в гору по опушке, чтобы подойти к коттеджу сзади, но слишком сильна была моя тревога, и я, как обычно, свернул наискось по тропинке к деревне. Три желтых фонаря освещали безлюдную улицу, по которой я бежал мимо темной запертой лавки и под висячей вывеской с изображением геральдического черного льва. Трактир тоже закрылся, лишь в редких окнах горел свет, в деревне ложились рано. Самый звук моих бегущих шагов выражал нетерпение и страх. Я добежал до церкви и, задыхаясь, стал подниматься в гору. Здесь фонарей не было, дорога лежала черная, затененная близким лесом. Я замедлил шаг и увидел, что уже почти достиг цели. Вот и огни «Ниблетса», дверь открыта настежь, а вот у калитки, глядя на дорогу, лицом ко мне стоит Бен.

Прятаться было поздно, да у меня и не возникло такого желания. Мелочные уловки казались неуместными, и мелькнула надежда, что больше они не понадобятся. Я заспешил дальше, к Бену, который тем временем вышел за калитку и вглядывался в меня, возможно подумав, что черная фигура на дороге — его жена.

— Хартли вернулась?

Бен уставился на меня, и я подумал, какое идиотство, он называет ее Мэри, наверно, никогда и не слышал ее настоящего имени.

— Мэри вернулась?

— Нет. Где она?

Свет из окна и открытой двери падал на коротко стриженную круглую мальчишечью голову Бена и на его синюю военного покроя летнюю куртку. Вид у него был встрепанный и молодой, и на секунду я увидел в нем не «дьявола» из страшных рассказов Хартли, а заботливого молодого мужа, обеспокоенного тем, не случилось ли с его женой какое несчастье.

— Я встретил ее в деревне и пригласил зайти ко мне выпить стаканчик, но она зашла только на минутку, а потом сказала, что пойдет домой короткой дорогой по скалам, а после ее ухода я вдруг спохватился — что, если она упала и растянула сухожилие. — Прозвучало это слабенько, фальшиво.

— Короткой дорогой по скалам? — Предположение это было нелепое, но Бен, по-видимому, страшно встревожился, потому что не стал опровергать его и даже забыл о враждебности. — По тем скалам, что возле вашего дома? Там она могла упасть, да. Надо пойти поглядеть, а я захвачу фонарь.

Он пошел к дому, а я отвернулся от окна и освещенных ступенек и стал вглядываться в дорогу, по которой пришел. Через минуту я увидел темную фигуру. Это была Хартли. Она медленно поднималась в гору.

Несколько мыслей столкнулись у меня в мозгу. Нельзя было сюда приходить, ведь этим я свел на нет любую отговорку, какую Хартли могла придумать, чтобы объяснить свое позднее возвращение. И еще: необходимо предупредить ее, что я сказал Бену, что она ко мне заходила. Так или иначе, надо теперь остаться с ними, чтобы защитить ее от Бена. И мучительное сознание, что это невозможно. И еще: а что, если побежать ей навстречу, схватить ее за руку и силой увести, бежать куда угодно, через деревню, в поле. Переночевать на ферме Аморн, а завтра с утра поездом в Лондон. Или попроситься на любой грузовик — в Манчестер, Йорк, Бристоль, Кардифф, Глазго, Карлайл. Это тоже было невозможно по причинам, еще не совсем мне ясным. (Нет при себе денег, Бен увяжется следом, она побоится и не поедет и пр. и пр.) И еще: к черту, пусть будет семейная ссора, самая жестокая, самая гнусная. Один раз Хартли ко мне прибежала. Прибежит и еще раз. Надо только подождать.

Все эти мысли промелькнули за какие-нибудь четыре секунды, пока я со всех ног бежал к Хартли. Я не коснулся ее; я проговорил, понизив голос, очень быстро, но отчетливо:

— Прости, я так беспокоился, я сказал ему, что мы случайно встретились в деревне и я зазвал тебя выпить, а потом ты пошла домой по скалам. Сейчас я не могу остаться, но ты приходи ко мне, поскорей. Приходи поскорей и насовсем. Здесь тебе больше нельзя жить. Я буду ждать тебя каждый день.

Лица Хартли мне не было видно, но вся ее фигура выражала не столько страх, сколько последнюю степень удрученности и страдания, уже перешагнувшего через страх, уже смирившегося. Казалось, она промокла насквозь, словно и вправду утонула и это явилась ее тень.

Бен тем временем уже вернулся к калитке, я крикнул:

— Вот она, пришла! — И мы с Хартли двинулись к нему. Бен вышел на улицу. Когда мы подошли, он сказал:

— Ну, так. Тогда, значит, до свидания. — Повернулся и пошел к дому, словно не сомневаясь, что Хартли последует за ним.

Я придержал калитку. Она прошла мимо меня с поникшей головой, как утопленница.

Была минута, когда я готов был догнать ее, ворваться вместе с ней в дом, сесть, завязать разговор, потребовать кофе. Но нет, это только повредило бы ей. Все пошло прахом. Дверь захлопнулась.

Теперь мне не хотелось подслушивать, у меня и любопытства почти не осталось, ужас и отвращение отбили у меня охоту заглянуть в этот дом, в этот брак. Все мне опротивело: и я сам, и он, и даже она.

Я пошел домой не быстро и не медленно, не забыл по дороге забрать свой свитер, намокший от росы. В доме было темно. Свечи снова упали и догорели на деревянном столе — прожгли в нем длинные темные желобки, которые остались там навсегда, как напоминание об этой ужасной ночи.

То, о чем я сейчас расскажу и о чем рассказал на предыдущих страницах, записано не по следам событий, а много позже. Поэтому оно обдумано глубже и изложено более связно, чем если бы я продолжал вести дневник. Случилось так, что одно время смена событий почти не оставляла мне времени для дневника, хотя то, что мне предстоит описать сегодня, немного напоминает интермедию (пожалуй, комическую). Однако в том, что касается фактов (слышу вопрос Джеймса: а что такое, в сущности, факты?), мой роман, родившийся из воспоминаний, точен и правдив. В частности, я, может быть в силу моей профессии, превосходно запоминаю диалоги, и я уверен, что магнитофонная запись нашего с Хартли разговора при свечах лишь очень немного отличалась бы от того, как я его здесь передал. Я, конечно, привел его в сокращенном варианте, но ничего существенного не упустил и слова употребил те самые, что были произнесены. Да и многие разговоры, переданные в этой книге, как уже состоявшиеся, так и еще предстоящие, крепко запечатлелись в моей памяти и в моем сердце.