Тибо, или Потерянный Крест - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 33

— Это и есть истинная любовь: желать другому добра даже в ущерб себе. Наблус не так далеко! Всего каких-то пятнадцать лье!

— Для меня они должны превратиться в океан. Если я больше ее не увижу, может быть, мне удастся ее забыть...

Гийом лишь молча покачал головой: он слишком хорошо знал Бодуэна, чтобы допускать такую возможность, но благоразумие подсказывало поддержать короля в его решении. В эту минуту вернулся Тибо — он побывал у Мариетты и узнал, как чувствует себя Ариана. Его улыбка стала ответом на вопросительный взгляд Бодуэна.

— Она чувствует себя куда лучше, чем мы смели надеяться. Мариетта прекрасно за ней ухаживала. К тому же, она очень хочет вас видеть, но не решается попросить об этом. Теперь, когда ее честь поругана этим негодяем, она сгорает от стыда.

— Она в состоянии путешествовать?

— Путешествовать? Но куда ей надо ехать?

— В Наблус, и ты отвезешь ее туда сегодня же вечером! Я не хочу, чтобы она оставалась здесь и подвергалась... всякого рода унижениям!

— Она ни за что на это не согласится, — возразил Тибо, предвидя ответ молодой армянки. — Кроме того, она никогда не ездила верхом...

— Это приказ! Что касается верховой езды... Возьми мула... осла... носилки, что угодно. Но завтра утром она должна быть далеко отсюда. Вели Мариетте все приготовить! А я сейчас напишу Марии...

Тибо, повернувшись на мгновение к Гийому Тирскому, с улыбкой смотревшему на него, состроил забавную гримасу — и отправился выполнять королевское поручение. Он по опыту знал, что когда король начинает говорить с определенной интонацией, спорить с ним — только понапрасну терять время. Но вскоре он вернулся, взволнованный и растроганный.

— Ваше Величество, вы должны с ней встретиться, хотя бы на минутку! — сказал он. — Она плачет, уверенная, что вы отсылаете ее подальше от себя, потому что она вам противна.

— Она мне противна? Клянусь всеми святыми рая, вот уж точно — все перевернуто с ног на голову! Ну, хорошо: приведи ее!

Еще мгновение — и Ариана стояла перед королем, похожая на статую, символизирующую безутешное горе. Бодуэн не удержался от смеха, и она окончательно расстроилась и обиделась.

— Ваше Величество, вы меня прогоняете, доводя этим до отчаяния, — и вам смешно?

— Да, потому что у вас нет никаких причин для того, чтобы так печалиться. Я вовсе не прогоняю вас — я отправляю вас в безопасное место, чтобы уберечь от негодяя, который надругался над вами... и который снова примется за свое, если вас отсюда не увезти. В Наблусе вам будет хорошо. Королева Мария очень добрая, а моя сестренка — прелестная девочка... Кроме того, сенешаль никогда там не показывается.

— А я думала, что...

— Я знаю, что вы думали, но вы сильно заблуждались. Вы бесконечно дороги мне... и любимы.

Ариана молитвенно сложила руки, и в ее покрасневших от слез глазах засветился огонек надежды:

— О, если это так, оставьте меня при себе! Без вас мне жизнь не мила, я живу только вами и ради вас. Прекрасный мой повелитель, поймете ли вы когда-нибудь, как сильно я люблю вас?

Она упала перед королем на колени и простерла к нему руки. Он взял ее за ладони, поднял и на мгновение прижал к себе.

— Возможно, я понимаю это лучше, чем вам представляется, — очень нежно проговорил Бодуэн. — Вы сделали мне самый чудесный подарок, какой только возможен, и мысль о том, что вы меня любите, будет освещать мой безрадостный путь. А теперь повинуйтесь мне — уезжайте! Не терзайте меня еще сильнее! Господь свидетель, я не хотел бы с вами разлучаться никогда!

Он коснулся губами пальцев девушки и выпустил ее руки.

— Уведи ее, Тибо! И береги, как зеницу ока. Вот здесь письмо для королевы Марии. Возьми его — и не забудь об охране!

— Это ни к чему. Лучше бы нам пробраться незамеченными, а дороги сейчас спокойные.

Он уже собрался увести девушку. На этот раз она шла покорно и молча, но из ее глаз снова заструились слезы.

— Постой! — проговорил Бодуэн.

Взяв стоявший у изголовья маленький ларчик, украшенный синими эмалевыми вставками, король открыл его, достал кольцо, в которое была вправлена великолепная бирюза, и надел его Ариане на безымянный палец.

— Я всегда очень дорожил этим кольцом. Отец подарил его, когда мне исполнилось десять лет. Он говорил, что оно даст мне безмятежное спокойствие и защиту небес. Я не могу больше его надевать, как, собственно, и никакое другое, — добавил он, глядя на свои начавшие утолщаться пальцы. — Но ты, нежная моя Ариана, сохрани его на память обо мне.

Она тотчас поднесла его к губам, потом умоляющим голосом спросила:

— Я ведь еще увижу вас, правда?

— Если Богу будет угодно! Но если он этого не захочет, знай, что я всегда буду любить только тебя!

Часом позже Тибо и Ариана выехали из Иерусалима через ворота Давида — с этой стороны можно было покинуть крепость, не пересекая весь город, а затем двинулись на север и свернули на дорогу, ведущую в Наблус.

Зеленая долина Наблуса, лежащая у подножия Самарийских гор — древнее место Сихем, — была одним из тех благословенных уголков, где красота пейзажа гармонично соединяется с щедростью природы, и между синим небом и светлой землей появляется зеленая чаша, теплый и спокойный оазис, где путнику хочется остановиться и где душа ищет отдыха. Смоковницы, оливы, лавры, лимонные и апельсиновые деревья в изобилии росли вокруг белых домов с террасами или куполами, стоящих в подвижной тени пальм.

Жилище вдовствующей королевы Иерусалима возвышалось над городом: ее дворец был расположен там, где начинались склоны горы Гаризим, некогда центрагностической и аскетической религии самаритян. В прошлом веке, после взятия Иерусалима, Танкред де Отвиль, которому предстояло впоследствии стать князем Антиохии, выстроил там замок на сицилийский лад: наполовину укрепление, наполовину дворец, — и второе его назначение возобладало над первым, когда король Амальрик подарил Наблус молодой жене. Он перенес туда часть сокровищ, составлявших сказочно богатое приданое византийской принцессы. Это был весьма благоразумный шаг, поскольку Аньес, вернувшаяся в Иерусалим после его кончины и первым делом поспешившая изгнать из города ту, которая теперь носила корону, такую желанную для вдовы, все же не посмела потребовать, чтобы разграбили владения Марии, прекрасно зная, что Бодуэн и Раймунд Триполитанский, в то время регент королевства, решительно этому воспротивятся.

И потому, когда после двух дней путешествия, во время которого ее спутник, как мог, оберегал ее, Ариана приблизилась к замку бывшей государыни, ей почудилось, будто она оказалась в раю. Покои Марии во дворце выглядели роскошно благодаря восточному изобилию ковров, драпировок и подушек. Но здесь во всем — в мраморных плитках пола, изображавшего усыпанный цветами луг, в настенных мозаиках, на которых длиннокрылые ангелы взирали на Богоматерь в лазурно-золотых одеждах, с отсутствующим взглядом представляющую для поклонения торжественно благословляющего Младенца Иисуса, в порфировых колоннах, поддерживающих усыпанный звездами свод, соединявшийся с портиком, за которым виднелся сад с лавровыми и апельсиновыми деревьями, где пел фонтан, — во всем этом было сосредоточено поистине византийское великолепие. И сама королева Мария словно сошла с одной из этих мозаик. По византийскому обычаю она была одета в длинное и роскошное темно-пурпурное платье с богатым золотым шитьем и высоким, закрывавшим шею воротом, с просторными рукавами на подкладке из золотой парчи, ниспадавшими до земли, но соскальзывавшими к плечу, когда она поднимала унизанную тяжелыми браслетами руку. Голову охватывал обруч с жемчугом и аметистами, такими же, какие украшали ее пектораль. Две длинные гладкие черные пряди обрамляли лицо с удивительно правильными чертами, разглядеть которые было возможно, лишь оторвавшись от завораживающего созерцания огромных темных иконописных, но при этом ярко блестевших глаз.