Наваждение Люмаса - читать онлайн книгу. Автор: Скарлетт Томас cтр.№ 81

Но на самом-то деле мне не хотелось посылать ее по почте. А что, если она потеряется? Или в пути испортится? С другой стороны, времени на то, чтобы поехать в Лондон и встретиться с Лурой и передать ей книгу лично в руки, у меня не будет до самых выходных. И что, если она не пожелает ее видеть? Может быть, она попросит отправить книгу прямиком в банк с просьбой убрать ее обратно в ячейку? Вероятностей просматривалось слишком много, а электронных писем я больше не получал. И пока ничего не предпринимал. Вторник и среду я провел за встречами — в том числе и по поводу ежегодного выступления Макса Трумана на тему безопасности жизнедеятельности (обязательное посещение — впрочем, Эриел Манто просто взяла и не пошла). Вообще-то мне доставляют удовольствие ежегодные эксцентричные выступления Макса Трумана. «Когда все идет не так» — такую тему он выбрал на этот раз. Макс шутливо изложил историю старого железнодорожного туннеля под университетским городком и завершил ее драматическим описанием обвала, произошедшего в 1974 году. Макс подготовил целый ворох слайдов с ужасными снимками рушащегося здания Ньютона и в растерянности снующих туда-сюда людей. Он привел несколько фактов, подтверждающих связь между разрушением университета и разрушением отношений студент — преподаватель, пик которого пришелся на середину 70-х. Пока рушилось здание, сказал он, студенты-демонстранты ворвались в ректорат и принялись глушить портвейн ректора. Из лекции мы также узнали, что здание, в котором работаем мы, было построено в 1975-м — прямо поверх заново укрепленного туннеля. Макс рассказал, что из нашего здания в туннель до сих пор можно добраться по техническому лазу. Он сказал, что всем нам следует об этом знать, чтобы принять необходимые меры предосторожности. И тогда Мэри спросила, о каких таких мерах идет речь.

— Ну, просто не свалитесь в него, — ответил Макс.

— Как же можно туда свалиться? — удивилась Мэри.

— Ну, вообще-то никак нельзя, — сказал Макс. — Но, согласно новым правилам безопасности жизнедеятельности, я все равно обязан вас об этом предупредить.

— Но ведь ему уже тридцать лет, этому переходу, — сказал кто-то еще. — И до сих пор в него никто так и не упал…

— И где он вообще? — спросила Мэри.

— В комнате с ксероксом, — ответил Макс. — Прямо рядом с ним.

— Это та самая штука, похожая на люк, на которой мы стоим, когда что-нибудь копируем? — спросила Лиза Хоббс.

— Именно!

— И туда что же, правда можно провалиться?

— Да ну ладно тебе, не говори ерунды! Это же тебе не какая-нибудь Алиса в Стране чудес, тут все под контролем!

— А что там, в этом туннеле? — спросила Лора, руководитель творческой мастерской по литературе.

— Даже не думай, Лора, — возмутилась Мэри.

— Почему? Давайте заберемся туда и исследуем?

Собравшиеся застонали.

— Ну ладно, ладно, шучу.

В прошлом году Лора уже схлопотала неприятности, когда снарядила всех своих студентов на какой-то психогеографический проект, в рамках которого им велели ходить по центру города, ориентируясь по карте Берлина. Трое из них в результате двинулись прямо вдоль автомобильной трассы и загремели под арест.

Вопросы и ответы продолжались, а я тем временем сидел и думал о тропосфере. Я думал о том, что у меня есть уже вполне отчетливое представление о том, как она устроена. Вообще-то в последние несколько дней я из-за нее почти не спал, и, пока остальные разговаривали о железнодорожном туннеле и о том, полезет поисковая группа во главе с Лорой в люк или не полезет, глаза мои начали слипаться. Мне приснился мир, в котором каждый человек имел доступ к сознанию остальных — до тех пор, пока какое-то правительство не поручило людям в темно-синей форме заходить ко всем в сознание и промывать мозги, чтобы положить конец этой способности. Когда я проснулся, в зале уже никого не осталось. И очень кстати: во сне я вспотел, и рубашка на мне насквозь промокла. Хотя я был один, мне казалось, будто на меня кто-то смотрит. Я знал, что должен вернуть книгу Луре, поэтому сразу же отправился домой — позвонить ей и договориться о встрече в выходные. И потом, пока стоял в пробках, думал, не лучше ли просто взять и сжечь книгу целиком — или хотя бы уничтожить страницу с рецептом.

Но ведь я — профессор английской литературы. Я бы не смог уничтожить книгу, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Во всяком случае, так я думал тогда.

Мне досталось последнее свободное место для парковки на всей нашей улице, и оставшиеся двадцать ярдов до дома я прошел пешком. Войдя в дом, я стал продумывать свои дальнейшие действия. У меня уже сложился четкий план: я решил вырвать из книги страницу с инструкциями по приготовлению микстуры — но уничтожать ее я, конечно, не стану. Я ее сохраню или спрячу… Пока еще я не очень хорошо представлял себе, как именно поступлю с ней. Возможно, я понимал, что в какой-то момент мне все же придется уничтожить эту страницу, но на сегодняшний день казалось, что вполне достаточно вырвать ее из книги. Я вырву страницу, отдам книгу Луре, а если она меня когда-нибудь об этом спросит, изображу неведение.

В то самое мгновение, когда я раскрыл книгу на нужной странице, за окном взметнулись фары автомобиля, после чего послышалось мерное постукивание дизельного двигателя, и я просто подумал, что кто-то вызвал такси. Но я находился в таком взвинченном состоянии, что замечал каждый пустяк, поэтому подошел к окну и, не выпуская из рук книги, посмотрел на улицу. И там я увидел их: тех двоих мужчин со светлыми волосами, которые сидели в зале в Гринвиче, когда я читал свой доклад. Они искали, где бы припарковаться.

Они приехали за книгой. Так вот кто мне писал.

И еще ужаснее было то, что один из них сидел за рулем (и искал место для парковки), но вот что делал второй? Второй, похоже, спал.

Думать, думать быстрее. Если один из них в тропосфере, то сейчас он в каких-нибудь двух-трех прыжках от моего сознания и всего того, что я знаю о «Наваждении». Я посмотрел на книгу и быстро вырвал страницу. После этого мои мысли будто отрубило, и все же действовал я теперь с такой четкостью, будто выполнял тщательным образом составленный план. Книгу нужно оставить здесь, а страницу забрать с собой. Не успел я додумать эту мысль, руки уже сами сложили страницу вдвое и спрятали в ботинок. Нужно успеть убраться отсюда, твердил я себе, до того, как эти типы либо ворвутся сюда и изобьют меня, либо — что еще хуже — запрыгнут в мое сознание и заберут оттуда все, что я знаю. Они по-прежнему искали, где поставить машину. Я спрятал книгу за пианино, схватил пальто, бумажник и ключи и вышел через заднюю дверь. Через забор соседей, через их сад, до конца переулка — и в машину. Сердце колотилось как сумасшедшее — не схлопотать бы инфаркт. Мужчина, который сидел за рулем, даже не взглянул в мою сторону, когда я захлопнул за собой дверцу. Я представлял себе автомобильную погоню, но, когда проезжал мимо них, никто не обратил на меня внимания. И тогда я поехал — быстрее, чем когда-либо еще, — в сторону университета. Мысли летели впереди меня — с такой скоростью, какая мне не снилась. Планы, страх, попытки предугадать дальнейший ход событий — все смешалось в кучу, но надо всем доминировала простая очевидность. Эти люди уже никогда не оставят меня в покое и, пока у меня есть память, будут преследовать меня повсюду. Я могу уничтожить «Наваждение». Могу разорвать на мелкие клочки страницу, спрятанную в ботинке. Но если им удастся попасть в мое сознание, они получат инструкции по приготовлению микстуры точно так же, как мистер Υ узнал секреты шоу призраков Уилла Гарди. Раз — и готово. От Луры они ничего не узнают, ведь она не читала книгу. Но от меня — пока я жив и не потерял способности мыслить — они всегда смогут получить то, что им нужно.