Королева Таврики - читать онлайн книгу. Автор: Александра Девиль cтр.№ 9

Марина не без гордости подумала о том, что в Кафе есть чему поучиться даже самым надменным из латинян, которые, вероятно, думали, что попадут на край света, в страну дикарей. Между тем приморский портовый город, окруженный могучими стенами и башнями, удивлял приезжих опрятностью. Жители Кафы привыкли содержать в чистоте улицы и сточные канавы перед домами ввиду постоянно существовавшей угрозы распространения чумы. Приставы строго надзирали за порядком на рынках. Была в городе также особая комиссия, следившая за состоянием съестных припасов, — ведь пуще всего горожане боялись крыс, главных разносчиков чумы. Кафа имела немало источников пресной воды, и это тоже помогало соблюдать в городе чистоту. Фонтаны-цистерны, сообщавшиеся по трубам с родниками на склонах гор, снабжали горожан свежей питьевой водой. Проходя мимо одного из таких фонтанов, украшенных изображением святого Георгия — покровителя Генуи и Кафы, Марина на мгновение оглянулась, охватив взглядом пространство города, амфитеатром сходившее к берегу.

Утреннее солнце золотило крыши домов, играло на маковках церквей, изумрудами сверкало сквозь кроны деревьев. А дальше, за домами, садами и зубцами береговых укреплений раскинулась синева моря. Огромная бухта Кафы была одной из самых удобных и оживленных в Тавриде, здесь в гавани иногда можно было увидеть больше сотни судов. Если бы Марине не надо было спешить в аптеку, она бы еще постояла возле фонтана и полюбовалась с этого удобного места красивой картиной бухты в утренних лучах.

Девушка любила Кафу и часто забывала, что этот приморский город не был ее родиной, ибо она появилась на свет далеко отсюда, на севере, в Киеве, который не одно столетие был гордой столицей русичей, но пришел в упадок после татаро-монгольского нашествия. Зато Таисия никогда не упускала случая напомнить, что является по рождению знатной киевской боярыней, а первый муж ее, отец Марины, был из рода северских князей, принадлежавших к младшей ветви Рюриковичей. Если бы не мать, Марина, наверное, уже и забыла бы о своем детстве в Киеве, откуда была увезена в шесть лет, когда овдовевшая Таисия вышла замуж за Андроника — богатого армянского купца из Кафы, приезжавшего в славянские земли по торговым делам.

Своего родного отца Даниила Марина помнила смутно, почти как видение из детского сна: красивый могучий витязь в кольчуге, улыбаясь, берет ее на руки, подбрасывает вверх, а она заливается смехом. Он тогда прощался с женой и дочерью, отправляясь в поход, но маленькая девочка не догадывалась, что видит отца в последний раз. Потом мать ей говорила, что отец погиб в стычке с татарами, когда выступил против них как воевода в дружине северских князей. Марина не ведала, так ли было на самом деле, но она с детства привыкла безоговорочно верить матери во всем. Правда, ей не раз приходилось слышать, как соседи и родственники Андроника между собой подсмеивались над якобы знатным происхождением молодой жены пожилого купца и намекали, что первый муж Таисии был простолюдином и наемным воином. Но девушка знала, что в лицо ее матери они не посмеют надерзить: Таисия умела себя поставить, да и Андроник любил жену, заставлял всех с нею считаться. Ну а поскольку мать частенько повторяла, что отец ее дочери — боярин Даниил Северский, то вскоре и за Мариной среди знакомых горожан закрепилось прозвание Северская.

Вот и сейчас, переходя из армянского квартала в латинский, она услышала за спиной:

— Смотри, да это же Марина Северская, твоя невеста!

Девушка быстро оглянулась и нахмурилась: эти слова произнес известный в округе насмешник и приживал Давид, а были они обращены к Варадату — юноше, которого Андроник и впрямь прочил в мужья своей падчерице. Варадат, хоть и был сыном богатого купца, нисколько не нравился Марине, и она злилась, когда его называли ее женихом. Девушка скользнула презрительным взглядом по тощей фигуре остроносого хитроглазого Давида и по красновато-веснушчатому лицу дородного, пышно одетого Варадата, который, осмелев в присутствии нахального дружка, воскликнул:

— Да за такую красавицу невесту любой султан отдаст мешок золота!

Вероятно, предполагаемый жених решил, что девушке должны быть лестны его слова, но Марина лишь пренебрежительно усмехнулась в ответ:

— Тебе лучше знать, какая невеста сколько стоит, ты же привык торговать живым товаром. Однако мне недосуг с вами болтать, я спешу по делам.

И она устремилась вперед, оставив незадачливого поклонника в некотором замешательстве. Впрочем, Марина упомянула о торговле живым товаром вовсе не ради красного словца, а потому что и вправду семья Варадата Хаспека разбогатела, занимаясь работорговлей — весьма прибыльным и распространенным промыслом в Кафе. Спрос на невольников стал особенно велик после того, как чума прошлась своей страшной косой по Европе. Теперь раба, которого в былые времена можно было купить в Кафе менее чем за 200 аспров [7] , предприимчивые работорговцы продавали за 600 аспров и выше. Рабов приобретали по большей части у татар, похищавших людей в славянских землях и на Кавказе. Но иногда и сами купцы-латиняне, не чуждые корсарству, захватывали пленников. И хотя охота за людьми пресекалась генуэзскими властями Кафы, наказание за нее не отличалось суровостью. Здешний невольничий рынок был крупнейшим на Черном море, и самые знатные из горожан не чурались прибыльного промысла.

Но в семье Андроника Таги, гордившегося основателем своего рода — ученым поэтом-певцом, к работорговле относились с оттенком презрения. Сам Андроник торговал зерном, солью, а также весьма прибыльными товарами с Востока — пряностями и шелком. Однако не слишком уважаемая им торговля семьи Варадата Хаспека не останавливала Андроника в стремлении выдать падчерицу замуж за богатого молодого купца, готового взять Марину даже без приданого. Впрочем, девушка надеялась, что с помощью матери ей удастся избежать союза с Варадатом, к которому не лежало ее сердце.

Проходя по улицам, Марина с невольным любопытством задерживала взгляд на женщинах-латинянках, которые в Кафе встречались довольно редко. Генуэзцы, хоть и правили городом, составляли среди горожан немногочисленную группу. Сюда, в далекие заморские земли, в поисках богатства и удачи отправлялись в основном молодые неженатые мужчины. А те, что были постарше, редко привозили с собой семьи. Некоторые итальянцы женились уже в Кафе, на местных женщинах, охотно перенимавших латинскую моду и обычаи. Заметив возле ювелирной лавки юную латинянку — видимо, дочь богатого генуэзского купца, — Марина быстрым взглядом окинула ее платье, отмечая каждую деталь: узкий лиф, перехваченный под грудью поясом, из-под которого ниспадает бесчисленными складками длинная юбка, рукава с раструбами у запястья, воротник, отороченный кружевами.

Итальянская девушка, в свою очередь, бросила любопытный взгляд на Марину, в одежде которой сочетались славянские, греческие и армянские мотивы. Отойдя на несколько шагов, Марина и сама себя критически осмотрела сверху вниз: белая рубашка с вышитым воротом, синяя юбка, передник, пояс с серебряными застежками. Живя в доме Андроника и уступая его обычаям, Марина часто заплетала волосы в две тугие косы и надевала расшитую золотом армянскую шапочку-феску. Но сегодня, второпях, девушка лишь слегка прибрала волосы, заплетя их в одну свободную косу и надев на голову серебряный обруч. Невольно сравнив себя с нарядной итальянкой, Марина отметила, что тоже выглядит недурно, хотя на взгляд латинян, наверное, простовато.