Корсары Таврики - читать онлайн книгу. Автор: Александра Девиль cтр.№ 86

Когда время уже перевалило за полдень, Аврелия вышла погулять в саду. Сентябрьский день выдался почти без­облачным, ясным, словно умытым после легкого ночно­го дождя, а сочетание зеленой и желтой листвы придавало осо­бое, немного грустное, очарование осеннему саду. Девушка бродила между деревьями, наслаждаясь возможностью побыть наедине со своими мыслями. В последнее время она поняла, что одиночество тоже может быть своеобразной роскошью, спасе­нием от несвободы. В доме Ринальдо Аврелии постоянно каза­лось, что чужие и порой недобрые взгляды замечают ее ду­шевные метания, и это было ей тягостно. И даже оставаясь наедине с Кириеной, Аврелия чувствовала невольное смуще­ние, ибо подруга слишком многое угадывала и понимала.

Но сейчас Кириена уснула, из четверых раненых матросов в доме осталось только двое, но и они спали после снадобий Филимона, Ринальдо еще на рассвете уехал по делам, Хлоя от­лучилась на базар, где любила подолгу болтать с товарками, а Ивайло, пользуясь отсутствием жены, пошел к приятелю пропустить чарку-другую. Но самое главное — в доме не было Вероники, чье присутствие кафинская девушка ощущала осо­бенно болезненно и остро.

Утром Аврелия случайно услышала, что Родриго уезжает на неделю в Ликостомо, а Вероника до самого вечера будет на ли­мане. Теперь, наедине с собой, у Аврелии было время обду­мать, как ей следует поступить. Да, она уже вполне осознала, что любит Родриго, и, несмотря на все преграды и опасности этой любви, такой неподходящей и безнадежной, не может из­гнать ее из своего сердца. Но она уверила себя, что причиной тому — ее частые встречи с Родриго, которые подпитывают за­претное чувство, а вот если разлука положит конец этим встре­чам, то и мучительную тайную любовь можно будет одолеть.

Возможно, отъезд Родриго — это знак судьбы, думала Авре­лия, и до его возвращения ей надо обязательно попасть на ко­рабль, отплывающий в Кафу, что сделать будет нетрудно, поскольку и Вероника в этом очень заинтересована.

И тогда — свобода от оков упрямой любви, возвращение до­мой, радость встречи родных людей...

Все это Аврелия хорошо понимала умом, но сердце ее бун­товало против доводов рассудка. Сердцу хотелось еще одной встречи, еще одного взгляда и, самое главное — решительно­го и открытого объяснения, после которого можно будет либо поставить крест на всех своих робких надеждах, либо...

Но додумать это «либо» девушка не успела, потому что услы­шала за своей спиной скрип открываемой калитки и звук ша­гов. Она вздрогнула, словно застигнутая на месте преступле­ния, и первой ее мыслью было, что это Вероника вернулась раньше времени. Но, оглянувшись, она увидела того, кого хо­тела, боялась и уже не надеялась увидеть: по садовой дорожке к ней приближался Родриго. Девушка невольно сделала пару шагов ему навстречу и остановилась. Несколько мгновений они молча смотрели глаза в глаза, потом Родриго чуть хриплым голосом произнес:

— Аврелия, я, может, буду сейчас говорить с тобой сбивчи­во и нескладно, но я волнуюсь, как мальчишка.

Она даже не заметила, что и сама перешла с ним на «ты»:

— А я думала, ты уехал отсюда на целую неделю...

— Мне пришлось обмануть Веронику и остальных; это был единственный способ поговорить с тобой наедине. Я не мог до­пустить, чтобы ты уехала в Кафу до того, как мы объяснимся.

Аврелия чувствовала одновременно и радость, и смятение, и страдание. Она прижала руку к груди, словно хотела унять торопливые, гулкие удары сердца.

Родриго, чуть коснувшись ее талии, повел девушку к ска­мейке, окруженной, словно шатром, навесом из дикого вино­града. Это было самое укромное и уединенное место в саду.

Когда они сели, Аврелия вдруг, неожиданно для себя, заго­ворила первой:

— А может, лучше расстаться без всяких объяснений... и со­хранить друг о друге ничем не омраченные воспоминания?

— А ты считаешь, что мое признание их омрачит? — Горя­чий взгляд Родриго заставил ее смятенно опустить глаза. — Можешь как угодно отнестись к моим словам, но я их скажу. Иначе всю жизнь буду мучиться, что не сказал, не выяснил все до конца... Так знай же, Аврелия, что я люблю тебя! И, Богом клянусь, душой своей, что никогда и ни к кому еще не испы­тывал такого светлого чувства! Да, я не ангел, на моей совести немало грехов. Обычно мужчины вроде меня называют любо­вью вожделение, обладание женщиной. Но к тебе у меня все иначе! Я ведь даже не коснулся тебя, не поцеловал твоей руки, не осмелился смутить нескромной шуткой. Это, конечно, не значит, что мое тело не жаждет близости с тобой, но я бы не посмел предложить тебе близость прежде, чем ты согласишь­ся стать моей женой и нас соединят святые узы у алтаря. — Он замолчал, взволнованно переводя дыхание. — Что скажешь мне, Аврелия? Теперь все от тебя зависит.

Они были так поглощены своим объяснением, что не заме­чали ничего вокруг. Порывистый ветер шелестел живой листвой на ветках и опавшей — на земле, и сквозь этот шелест молодые люди не уловили звук шагов Ринальдо, вошедшего во двор как раз в тот момент, когда они усаживались на скамейку. А он, увидев их издали, догадался, что это не случайная встреча, и его первым побуждением было вмешаться, уличить Родриго в вероломном обмане. Но жизненный опыт подсказал Риналь­до действовать осторожно, и он решил прежде выяснить, на­сколько честны Родриго и Аврелия и как далеко зашли их отно­шения. Приблизившись к увлеченным собеседникам со спины, он стал за скамейкой, где заросли дикого винограда делали его незаметным. Ответ Аврелии на прямой вопрос Родриго сразу же подтвердил то, о чем Ринальдо, впрочем, и так догадывался: мо­лодых людей пока еще не за что осуждать.

— Мне трудно говорить, Родриго, — вздохнула Аврелия. — Видит Бог, я старалась не думать о тебе и старалась не замечать твоих взглядов. Считала, что для тебя это просто забава, игра. Ведь о таких, как ты, говорят: у него в каждом порту по возлю­бленной. Но как мне быть теперь, когда ты признался в люб­ви... и я так хочу верить, что это серьезно...

— Это более чем серьезно! — пылко воскликнул испанец.

— Хочу верить, но не могу... слишком трудно. И перед гла­зами такой красноречивый пример твоего непостоянства — Вероника. Говорят, вы с ней уже два года вместе, она невеста твоя. Наверное, ей ты тоже клялся в любви, обещал сделать своей женой. Ведь она гордая девушка и не сдалась бы так про­сто, если бы ты не убедил ее в своей любви и верности, как сей­час убеждаешь меня...

— Аврелия, до чего же мне тяжелы твои упреки!.. — в голо­се Родриго звучало страдание. — Да, я виноват перед Верони­кой, но, клянусь, я не думал ее обманывать! Когда я призна­вался ей в любви, то действительно любил... или мне казалось, что люблю. Ведь на нее нельзя было не обратить внимания — такая необычная, смелая, яркая, словно диковинный цветок, совсем не похожая на других женщин. Сперва меня очень при­влекала эта новизна, потом стала утомлять, мне не хватало в Веронике женского начала. Со временем я понял, что это не любовь, а лишь увлечение, сила которого постепенно ослабе­вала. Я уже не мог себе представить, что проживу с Вероникой всю жизнь. Видно, мы не предназначены Богом друг для дру­га. Но до конца я это понял, лишь встретив тебя. Ты — моя судьба, Аврелия, с тобой я хочу быть рядом до глубокой старо­сти и знаю, что никогда мне это не наскучит и никогда я не взгляну на другую женщину, если ты будешь моей.