Одна помолвка на троих - читать онлайн книгу. Автор: Галина Куликова cтр.№ 17

– Кстати, хорошо выглядишь, – сказал тот, поцеловав ее в щеку.

И это было правдой. Она немного поправилась, на щеках появился легкий румянец.

– Я же тебе говорила, что уже полгода не притрагиваюсь. А точнее, сто восемьдесят дней три часа и тридцать шесть минут.

Глеб покачал головой. Он не заметил, чтобы мать смотрела на часы.

– В тебя что, вживили часовой механизм?

– Что-то вроде того. Прости, если мы с бабушкой тебя расстроили, – вздохнула она. – Но это не со зла.

Она похлопала его по плечу, и Глеб вдруг понял, что в горле у него стоит комок. Он вышел из квартиры, сбежал вниз по лестинце, быстро дошел до машины и сел за руль. Оглянулся на дом, из которого только что вышел. Пятиэтажка, остро нуждающаяся в капитальном ремонте, обшарпанный фасад, балкончики с проржавевшими прутьями. В ту же секунду чувство вины вновь скрутило его, как приступ острой боли. Если бы не он, все могло быть иначе. Мать жила бы с ними в их общем доме. Отец по-прежнему царил бы в своем хирургическом отделении, спасая жизни, а дома по ночам шепотом воюя с подвыпившей женой. Верная медсестра Марго трудилась бы с ним бок о бок, и их роман все еще оставался бы на нелегальном положении.

Все рухнуло в ту самую ночь, о которой Глеб не забывал ни во сне, ни наяву. Отца тогда пригласили на благотворительный бал, куда нужно было прийти с семьей, и он рискнул взять с собой жену, которая обрадовалась возможности побыть на людях. Маленькая Кристинка осталась с няней, а Глеба нарядили в настоящий фрак и посадили в лимузин. Он был так рад, что отец с матерью помирились! Всю дорогу он с наслаждением смотрел в окно и горланил какие-то глупые песни.

Очутившись в огромном празднично украшенном помещении среди сотен нарядных людей, Глеб слегка оробел. Пока произносились речи, он стоял между родителями тише воды ниже травы. Но после короткой торжественной части начался фуршет. Глеба отпустили поиграть с другими детьми. Он надолго отвлекся и, только когда по залу, словно предвестник бури, пробежала волна возмущения и испуга, очнулся от грез и посмотрел туда, куда смотрели все.

Там происходило что-то нехорошее. Его мать, расхристанная, лохматая, со сбившимся на сторону лифом, хохоча, зачем-то лезла на стол, обрушив вниз водопад серебряных приборов и сверкающего стекла. У нее было абсолютно белое лицо со сползшей вниз помадой и оскаленная улыбка, как в мультике про мертвецов.

– Музыку! – закричала эта страшная, незнакомая мама, утвердившись на столе и взмахнув бокалом, из которого выплеснулась жидкость.

К месту происшествия уже бежал отец, и глаза у него были дикими и несчастными. За ним неслись охранники, громко топая и держась за дубинки, и Глеб так испугался, что едва не закричал.

Когда отец схватил мать за руку и потянул вниз, она громко завизжала, и этот визг пробудил в Глебе первобытный ужас. В ту же секунду он бросился прочь, петляя, как заяц. Люди расступались и смотрели на него с жалостью. Кто-то попытался его остановить, но он вырвался и вылетел на улицу, в холодную ночь, хватая ртом безвкусный воздух. Продрался через табун сверкающих автомобилей на парковке и, не помня себя, бежал до тех пор, пока нестерпимо не закололо в боку. Он согнулся в три погибели, бросился животом на газон и горько заплакал…

Отец нашел его в одном из отделений милиции, где он сидел на стуле и грыз печенье, которое подсунул ему какой-то толстый, одышливый дядька в форме. Увидев отца, мрачного, грозного, с дрожащими руками, Глеб вытянулся во весь рост и звонким голосом сказал, глядя ему прямо в глаза:

– Папа, я так больше не хочу! Лучше я совсем уйду из дома!

Отец некоторое время молчал, потом прижал его к себе:

– Тебе не надо уходить из дома. Теперь все будет хорошо. Я обещаю.

В считаные дни жизнь изменилась жестоко и непоправимо. Отец развелся с матерью и отправил ее лечиться. Уволился из больницы и занялся пластической хирургией. В доме стали появляться незнакомые женщины, как правило, неприлично молоденькие. Однажды Глеб, играя на улице, увидел отца, который подъехал на машине к дому, и помахал ему рукой. Отец тоже помахал и направился к подъезду.

– Здрас-с-те, Аркадий Николаевич! – поздоровались с ним старухи, сидевшие на лавочке.

Но как только начала закрываться дверь, одна из них бросила ему в спину:

– Вчера опять новую девку привел. Совсем разум потерял, старый козел!

Глеба словно ударили под дых. Стыд раскаленной спицей вошел ему в сердце. Он был совершенно уверен, что превращение уважаемого хирурга в старого козла – целиком его вина. Если бы он в ту ночь просто поплакал, все как-нибудь утряслось бы. А он сказал, что убежит, и маму навсегда забрали из дома, а отец «совсем разум потерял».

…И вот ему уже тридцать лет, а чувство вины все не проходит. «Дана не пьет, – сказал Глеб сам себе, заводя мотор. – Дана умеет держать себя в руках. Она никогда не выставит меня идиотом, никогда не опозорит при всех. Она знает, как надо себя вести, умеет правильно одеваться и с честью выходит из любых сложных ситуаций. Она идеальна».

Поддавшись порыву, он без предупреждения махнул к офису фирмы «Порхающая магия» и перепугал собственную невесту до смерти, ворвавшись в кабинет и схватив ее в охапку.

– Я думала, это медведь, – смеялась Дана, отбиваясь от поцелуев. – Глеб, ты что? Я же на работе.

– Буду ждать, когда твоя работа закончится, – сообщил он не допускающим возражений тоном и уселся в кресло для гостей, вытянув длинные ноги. – Потом поедем в ресторан, закажем вина и станем целоваться.

– От вина не откажусь, а вот поцелуи прибережем до дома. – Дана поправила прическу и одернула жакет.

Глаза ее сияли, но Глебу показалось, что она не одобряет того, что он вломился без предупреждения. Однако после разговора с мамой и бабушкой ему необходимо было еще раз удостовериться, что он сделал верный выбор. Да еще эти воспоминания о том банкете… И давешняя стычка с Кареткиной и ее подругой, не дававшая ему покоя… Эмоций было слишком много, их следовало израсходовать, а ни в коем случае не подавлять.

И он совершенно неожиданно для себя сказал:

– Знаешь, у меня тут произошел совершенно дикий случай с секретаршей. Вернее, с подругой секретарши. Представляешь, ее зовут Агата! Ты когда-нибудь слышала подобное имечко? Я имею в виду, чтобы так звали нашу русскую девушку?

Дана, разбиравшая бумаги, повернула голову и недоверчиво посмотрела на него:

– Агата? Надо же. Наверное, ее родители любили детективы. И что за дикий случай?

– Я уволил Кареткину, и эта Агата так рассердилась, что начала со мной драться.

Дана повернулась к нему лицом и схватилась рукой за лоб:

– Драться?!

– Да, на автомобильной стоянке! – радостно сказал Глеб. – Меня это здорово завело, я потом часа два в себя приходил. Да еще я со злости ногой топнул, а там была лужа, и я забрызгал Кареткину с ног до головы…