— Я надеялся, что мы сможем остаться друзьями, — тихо сказал он.
До вчерашнего дня он хотел полностью забыть все, что связано с ней. Но сейчас он хотел бы возродить их дружбу, если это возможно. Он согласился бы и на такую крупицу прежних чувств.
Она проглотила ком в горле и спросила:
— Как вы вошли сюда?
Теперь уже Рекс молча смотрел на нее. Он был ошеломлен, увидев, какой бледной она стала, и еще больше потрясен тем, как исхудало ее лицо. Она похудела, и под глазами у нее были темные круги — явный признак того, что она плохо спит. Она выглядела очень хрупкой. Она выглядела больной.
В Рексе проснулись все его инстинкты защитника.
— Ваша подруга вела себя как хороший швейцар. — Рекс улыбнулся, вложив эту улыбку все обаяние, которое у него было. — Она прогнала меня прочь, но я поступил по‑своему. Если я испугал вас — а я вижу, что это так, — то, надеюсь, вы простите меня за это. — Она пристально взглянула на него, но он не опустил глаза. — Вы прощали мне и более серьезные провинности.
Бланш сделала глубокий вдох и ответила:
— Я не могу простить вас, сэр Рекс.
Он вздрогнул от изумления и неожиданности. Случилось что‑то ужасное, и теперь все пропало.
— Вы не можете поговорить со мной как с другом семьи?
Бланш сжала губы, и Рекс увидел, как она дрожит.
— Это для меня слишком тяжело, — прошептала она.
— Бланш, я не могу вас понять. Неужели я чем‑то оскорбил вас в Лендс‑Энде так жестоко, что ваша любовь превратилась в отвращение и ненависть?
Ее глаза широко раскрылись.
— Конечно нет! Ничего такого вы не сделали! — Она встала, качаясь, как молодой росток под сильным ветром. — Я не чувствую к вам ни ненависти, ни отвращения. — На ее глазах показались слезы. — Я восхищаюсь вами… и мы всегда будем друзьями.
Рекс закрыл глаза, подавляя безумное желание шагнуть вперед и обнять ее. Через мгновение он открыл их, ободряюще улыбнулся ей и сказал:
— Я тоже всегда буду восхищаться вами… и всегда буду вашим другом. Пусть это будет соглашением между нами, — весело предложил он.
Бланш судорожно вздохнула.
— Почему вы плачете? — спокойно спросил он. — И почему здесь оказался Пол Картер?
Бланш рывком подняла голову, и ее полные слез глаза взглянули в глаза Рекса.
— Разве до вас не дошли слухи? Или вы только что приехали в город?
— Я приехал вчера. И я слышал о вашей скорой помолвке.
Она мгновенно покраснела, отвела взгляд в сторону и тихо сказала:
— Я имела в виду другие слухи.
Рекс не сводил с нее глаз, пока она не подняла на него взгляд. Он понял Бланш, но притворился, что не понимает.
— Нет, их я не слышал.
Она хмуро улыбнулась и сказала:
— Я сумасшедшая.
Твердая непоколебимая уверенность, звучавшая в этих словах, привела его в ужас.
— Вы не сумасшедшая! Вы самая разумная женщина из всех, которых я знаю. Не попадайтесь на эту уловку. Это Дэшвуд убедил вас?
— Конечно нет, — ответила Бланш, качая головой, и слеза упала из ее глаз.
— Я должен поговорить с вами о нем.
Бланш потерла пальцами виски.
— Я не могу этого. Я не могу говорить о нем с вами, сэр Рекс: это слишком тяжело! — горячо воскликнула она.
От Рекса до ее стола было всего несколько шагов, и Рекс сделал их. Когда он подошел, она не встала с места.
— Бланш, у вас по‑прежнему бывают головные боли? Я не хочу быть грубым, но вы плохо выглядите, и это меня очень беспокоит.
Она покачала головой и сказала:
— Вам надо уйти.
А потом она дрожащей рукой потянулась к чашке с чаем.
Рекс вздрогнул, когда увидел на столе бутылку бренди и рядом ложку.
— Что это такое? — спросил он.
— Бренди мне помогает! — выкрикнула она, потягивая мелкими глотками свой чай. Когда она потом поставила чашку на стол, блюдце громко и беспорядочно задребезжало.
Рекс сдался. Он сжал в руке ее маленькую прохладную ладонь и сказал:
— Бланш, я пришел сюда поговорить о Дэшвуде, но я слишком беспокоюсь о вашем здоровье. Вы должны пообещать мне, что сегодня не подпишете никаких контрактов. Вы показывались врачу?
Она молча смотрела на две соединившиеся в крепком пожатии ладони — свою и его. Рекс увидел, что ее лицо покраснело.
— В чем дело, Бланш?
Она покачала головой, дотронулась рукой до виска и прошептала:
— Отпустите меня.
Он боялся это сделать и потому не сразу решился выполнить ее просьбу, но все же разжал руку.
Бланш вскочила на ноги и зажала ладонями уши. Ее лицо исказилось от ужаса.
— Бланш! — позвал он.
Она закричала и отвернулась от него, перевернув при этом стул. Рекс, грохоча костылем, шагнул к ней, но она упала на колени, закрыла руками глаза и стала всхлипывать.
— Что с вами? — крикнул Рекс, опустился рядом на свое единственное колено и обрубок второй ноги и обхватил Бланш рукой. Увидев лицо Бланш, он сразу понял: она не осознает, что он рядом. Она снова громко закричала и стала вырываться из его объятий. Ее лицо кривилось от страха.
Рекс был настолько потрясен, что отпустил ее.
Она согнулась, по‑прежнему стоя на коленях, и затихла.
Рекс был в ужасе. Он боялся говорить. И прикоснуться к ней он тоже теперь боялся.
Леди Уэверли вбежала в комнату.
— Что вы наделали?! — закричала она, потом опустилась на колени рядом с Бланш, обняла ее и крикнула Рексу: — Убирайтесь вон!
Бланш начала раскачиваться из стороны в сторону и что‑то бормотать так тихо, что Рекс не мог разобрать слова. Он лишь понял, что она снова и снова повторяет одно и то же.
Рекс нашел свой костыль. Сегодня он пришел с обычным костылем, потому что сломал усовершенствованный, поэтому ему пришлось опереться о стол, чтобы встать. Оказавшись на ногах, он какое‑то время стоял очень тихо, а потом спокойным голосом произнес:
— Я сохраню ее тайну.
Бесс Уэверли зло и гневно смотрела на него и плакала.
— Я хотел бы сказать вам несколько слов, леди Уэверли. Я подожду вас за дверью. — Он немного помедлил, потом решился и сказал: — Бланш, если вы можете слышать меня, то знайте: ничего не изменилось. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам.
Бланш продолжала шептать что‑то нараспев, и Рекс понял, что она не услышала его.