Иные песни - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Дукай cтр.№ 142

Раз туда полетит «Уркайя» — полетит ее гегемон, Омиксос Жарник. Раз полетит Жарник — выходит, что полетит Аурелия Кржос. Госпожа назначила для миссии своего эйдолоса. Довольно-таки быстро, при посредничестве Академии Лабиринта, добыл себе место на «Подзвездной» софистес Антидектес Александрией, что, в свою очередь, не слишком обрадовало Аурелию. Так или иначе, сейчас все ее мысли занимала близящаяся великая битва с адинатосами; вот только не было гарантий, что она выйдет после нее живой, чтобы принять участие в походе «Уркайи». Нет никаких гарантий, что битва будет выиграна, и что кто-либо из людей переживет ее.

Тем временем, «Подзведная» должна была быть перенастроена и частично переделана. Лунные софистесы приготовили планы различных меканизмов и страховок для ожидаемых неприятностей за пределами известного мира. Скорпион Жарника останется на орбите над Абазоном, по крайней мере, еще четыре месяца.

Аурелия обладала правом доступа в голову «Мамеруты», поскольку вытер Омбкос Жарник входил в состав штаба Кратистоубийцы, его каюта тоже находилась в голове черно-этхерной моли.

Всякий раз, приход гыппыреса в Слепой Глаз отвлекал стратегоса от битвы, которая разыгрывалась на стенах, пололке и на полу. Отсвет обнаженной пыровой кожи разгонял по помещению тысячи теней, хотя Аурелия постоянно помнила, что вначале следует успокоить биение сердца и дыхание. Только лишь когда Кратистоубийца, на первый взгляд, переставал обращать на девушку внимание, она могла свободно разговаривать с ним. Кроме того, она пыталась не глядеть прямо на пана Бербелека, но не подходила к нему слишком близком и избегала его взглядов.

Кратистоубийца указывал ей пырыктой нынешнее расположение Сколиозы.

— Они не спускаются в подсолнечные сферы, сейчас направляются по эпициклу Юпитера. Солнечный этхер понесет нас вот сюда, а вот здесь, под сферой Юпитера, мы развернем Цветок. Мы замкнем их там, если только они неожиданно не повернут. Но, даже если и так — этхер Юпитера очень быстрый… У нас имеются крупные шансы.

Аурелия хорошо знала принципы звездного кораблевождения, законы, которые столетиями назад выстраивались Эвдоксом, Аристотелем, Провегой, Ортой Хасаном, Борелием и другими. Вокруг Земли обращаются сферы этхера, концетрации орбит ураноизы, укладывающиеся в, более-менее, гармоничную меканику неба. Каждая сфера несет свою звезду — планету или Солнце — построенную из цефер, характерных для данной сферы, связывающих ураноизу с архее других стихий; в Солнце, например, связан, в основном, пыр. Сферы движутся с различной скоростью и под различными углами. Это движение не столь божественно совершенное, как представляли себе первые философы и астрологи, поскольку этхер не держится единого центра, практически всегда входя на дифференты, даже самые минимальные, и перескакивая на орбиты вокруг еще более высоких эпициклов. Провега прямо утверждал, что для этхера не существует чего-то такого, как «первый дифферент» — имеются только эпициклы, с отклонением и эксцентриситетом, замечаемым или не замечаемым человеческим глазом.

И вот на этих эпициклах вокруг Земли вращаются: Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн. Удаляясь от Земли, мы влетаем в сферы с различной средней скоростью. И вот корабли поднимают паруса, разворачивают крылья и — манипулируя углом их наклона, а так же используя нумерологию цефер материала, из которого они были изготовлены — они выхватывают этхер, мчащийся по орбите, по которой корабль необходимо провести. Чтобы двигаться поперек небесных сфер или напротив их, необходимо осторожно ходить галсами в эпициклах более легкого этхера. Так ходят небесные суда..

Из анализа перемещений Искривления следовало, что адинатосы тоже зависят от небесной меканики: в противном случае, Кратистоубийца не мог бы и мечтать о том, чтобы застать их врасплох и окружить в открытом космосе. Тем не менее, ему предстояло решить чрезвычайно сложную навигационную задачу.

Аурелия присматривалась к тому, как он прорабатывает на ониксовом небе очередные варианты окружающего маневра, названного Цветком. Лунный Флот должен развернуться перед Искривлением словно весенний бутон, и замкнуться вокруг адинатосов как росянка. Красота маневра заключалась в том, что после введения Флота на исходные позиции, то есть, после того, как адинатосы сойдут с более скорых эпициклов, все последующее движение как Лунного Флота, так и адинатосов, станет последствием исключительно небесной астрометрии, и Цветок должен закрыться самостоятельно, словно некая мастерская меканическая мышеловка, смертельное перпетуум мобиле. Аурелия уже была в состоянии заметить эту красоту, настолько охватила ее аура стратегоса, что она распознавала его Форму даже в том, что еще не существовало, что было всего лишь подумано. Наиболее красивым является тот план, который исполняется сам. Бог стратегосов не сотворил мира — Он всего лишь спровоцировал его для творения.

— Первая проблема, — Кратистоубийца прижимал ладонь к холодному «небу». — Как подкрасться к ним так, чтобы заметили нас лишь тогда, когда все для них будет уже слишком поздно, когда макина захлопнется? Мы не можем приближаться в плоскости эклиптики, тогда Солнце неизбежно высветило бы нас, если не на первом, так на втором обороте. Следят ли адинатосы за небосклоном? Тогда они наблюдают затмения постоянных звезд. Наш единственный шанс — это скорость. Мы свалимся на Искривление с полной скоростью пыровых цефер, этхера Солнца. Правда, софистесы и меканики предсказывают мне значительные потери после входа в сферу Юпитера, при столь резком галсе ураноиха высших орбит посечет нам крылья.

Кратистоубийца говорил, повернувшись к Аурелии спиной, подняв голову и руки, охватывающие ониксовый «небосклон» — словно бы и вправду был Атлантом этого космоса, как будто бы от его идеи и решений зависело выживание Солнца, планет, звезд. Потом Аурелии пришло в голову, что, в определенном смысле, так оно и было.

— Проблема вторая: как скоординировать удар в подобном распылении? Я не могу высылать шлюпки, слишком далеко, слишком медленно. Я не могу подавать световые сигналы, выдам себя перед адинатосами. Я должен вычертить план на дни и недели вперед, план для каждой части Флота, для короны каждого из кратистосов, и поверить, что он будет надлежащим образом выполнен вплоть до момента разворачивания Цветка.

— Никто из кратистосов не может навязать свою морфу на такие пространства, кириос. Ведь это же так, как вести битву на всей Луне одновременно.

— Знаю. А когда я войду в Сколиозу — и речи уже не будет о каком-либо командовании. Вам я помогу лишь настолько, насколько спланирую сейчас. Ты же не думаешь, что я когда-либо верил, будто и вправду мог бы ими командовать, вести в бой армию кратистосов, навязать им собственную гегемонию?

Аурелия разумно отрицала это.

— А вот вам и третья проблема, — считал эстлос Бербелек. — Как доставить их на место без столкновений по дороге? Четырнадцать каратистов и каратист в одном флоте, это ведь просто не имеет права на успех. Воистину, необходим великий стратегос, чтобы разрешить эту головоломку. Я мог бы разбросать их по еще большему пространству, но тогда уже полностью утратил бы контроль. Армад Маузалемы и Иллеи я не вижу вообще, хотя астрологи и указывают мне азимутальные звезды. Но они каждую минуту присылают мне оттуда гыппырои с письмами, требующими поспешить, чуть ли не приказами сменить курс. Всякая из Сил, естественно, желает навязать собственный план.