Янычар и Мадина - читать онлайн книгу. Автор: Лора Бекитт cтр.№ 54

Рука Айтека повисла в воздухе. Чуть помедлив, Ильяс осторожно коснулся его ладони. Тогда Айтек сжал руку юноши, ухватившись за нее, как оказавшийся над пропастью путник хватается за спасительную веревку.

– Ильяс! У меня есть… еще два сына, а у тебя, кроме братьев, – красавицы сестры, похожие друг на друга как две дождевые капли, как две пчелки в улье! Ты должен познакомиться с ними! Нужно устроить праздник! Почему мы давно не устраивали праздников, Хафиза?

– Главное, чтобы праздник царил в душе, – ответила женщина.

Через неделю Ильяс, нагруженный подарками, отправился в путь верхом на Нуре. Помимо прочего юноша получил кинжал с украшенной резьбой рукояткой, красивый пояс с серебряными насечками и великолепную конскую сбрую.

За последние дни отношения с Айтеком не то чтобы окрепли, но значительно потеплели. Теперь, когда тайна происхождения Ильяса была раскрыта, его привечали даже братья Мадины, Азиз и Шадин. Пока молодому янычару было трудно привыкнуть к мысли, что как раз он, а не Хайдар чистокровный черкес. Он по-прежнему считал своим настоящим отцом Мансура, который открыл ему жизнь и подарил целый мир, мир веры в счастье, надежды на лучшее и незаметной, но стойкой любви.

Больше всего на свете Ильяс желал очутиться рядом с ним и со своей матерью, удивительной женщиной, всю правду о которой ему еще не довелось узнать.

1681 год, Стамбул, Турция

Наступил вечер. В розоватой пустыне неба плыло огромное оранжевое солнце. Гребни морских волн казались окрашенными кровью. Заслоняющие солнце паруса кораблей были расцвечены закатом.

Мансур шел рядом с товарищем и думал о том, почему он, всю жизнь исполнявший чужие приказы, и Бекир, который всегда старался получше устроиться в жизни и выбрал не слишком сложную и опасную службу, решились пойти на безумный риск и задумали ни много, ни мало изменить судьбу империи. Как могло случиться, что он, добившийся любви Мадины, живущий счастливо, спокойно и мирно, осмелился испытывать судьбу! Не потому ли, что ему стало стыдно за беспечную, сытую, лишенную подвигов жизнь?

Вопреки предположениям Бекира, Мадина не отговаривала Мансура от его затеи, не умоляла остаться с ней и не рисковать благополучием детей. Она стойко приняла его решение. Точно так же вела себя Эмине-ханым.

Вечерний город был удивительно красив. Увенчанные золотой символикой купола дворцов, словно парящие в небе минареты, галереи из колонн и арок, цветной мрамор, голубые и зеленые кафельные плитки, искусно вырезанный геометрический или растительный орнамент, украшавший стены конаков, [43] – все это переливалось и играло в лучах закатного солнца.

Возле мечети сидели студенты медресе и нараспев повторяли заученные суры Корана. Здесь же расположился уличный писарь с острыми перьями и до блеска начищенной медной чернильницей. Нищий пытался продать прохожим какие-то старые, никому не нужные вещи. Мансур остановился и подал ему серебряную монету.

У бывшего янычара было странное чувство: казалось, он навеки прощается с привычным, ставшим ему дорогим миром спокойствия, благополучия, любви и красоты. Стоил ли этот мир того, чтобы променять его на другой, полный смертельной опасности, крови и звона мечей?

Внутреннее пространство дворца было огромным; у входа располагался обширный двор, через который ежедневно проходило множество людей самого разного звания, вереницы верблюдов, нагруженных тюками с оружием и продовольствием, ценностями для султанской сокровищницы. Во дворе росло громадное дерево, под кроной которого стояли два столба для казни государственных преступников.

Бекир предъявил грамоту и вошел в ворота. Мансура не задержали – в том, что субаши и его сослуживец следуют во дворец, не было ничего удивительного: Бекир постоянно докладывал о порядке в городе и настроениях жителей. Пока Бекир разговаривал с начальством, Мансур ждал его во внутреннем дворе. Потом им предстояло найти укромное место и затаиться до ночи. Бекир утверждал, что янычар, командующий отрядом охраны нынешней ночью, свой человек и, совершая обход, «не заметит» посторонних.

Во внутреннем пространстве дворцового комплекса было много одноэтажных зданий с отдельными двориками и садами. В одном из таких дворов и спрятались мужчины.

Тьма еще не сгустилась, вдоль горизонта протянулась красная полоска. Воздух был прозрачен и свеж. Вскоре над дворцовой территорией поплывет торжественный звук последнего призыва муэдзина, и все правоверные станут совершать намаз. Мансур надеялся, что Аллах простит их с Бекиром за то, что именно в этот священный миг они побегут отпирать главные ворота.

Завтра утром должно было состояться заседание дивана, [44] и поэтому великий визирь Кара Мустафа ночевал не в своей резиденции, носившей помпезное название Высокая Порта, а в одном из ближних к Площади собраний [45] зданий.

Бекир надеялся, что победа будет быстрой и легкой. Отряд опытных, хорошо вооруженных янычар, ожидавших условного знака за пределами Сераля, насчитывал около ста человек.

– Пора, – шепнул Бекир, и они с Мансуром выскользнули из дворика.

Они почти добежали до ворот, как вдруг услышали громкий топот: к ним спешила охрана.

Мансур быстро взглянул на приятеля.

– Предательство! Это Джавад! – Процедил сквозь зубы Бекир, а потом воскликнул: – Скорее, к стене! Быть может, успеем!

Они бросились бежать. Возле стен не оказалось деревьев, на которые можно было бы забраться, и Мансур скомандовал:

– Полезай ко мне на плечи! Надеюсь, дотянешься…

Бекир не стал спорить. Ему удалось дотянуться до верха стены, и он вскарабкался на нее, опираясь на неровные выступы каменной кладки. А Мансуру пришлось скрестить свой ятаган с саблями дворцовых стражников.

– Прыгай! Беги! – Крикнул он Бекиру.

Мансур пять лет не брал в руки оружие и думал, что тело не подчинится ему, но память мышц была не менее сильна, чем память разума. Он ринулся в иступленную, яростную атаку.

– Живым! – Кричал начальник стражи. – Возьмите его живым!

Мансур знал, что лучше умереть и тем самым избавить себя от мучительных пыток и позорной казни. Он бы умер, если бы не думал о Мадине. Тогда, в горах, она убеждала его бороться до конца. Он предаст ее, если сдастся на милость смерти. Она ему этого не простит.

Мадина не спала всю ночь. Дабы не поддаваться тревожным мыслям, женщина взялась за работу – стала ткать настенный ковер. Начиная ткать новый ковер, Мадина, случалось, задавала себе вопрос, не так ли Бог создавал мир? Сначала перед ним была неопределенная, туманная, пугающая будущность и он действовал нерешительно и с опаской. Постепенно работа его вдохновила, и он продолжал делать ее с таким чувством, словно парил на крыльях. Столь же незаметно она стала ему в тягость, и он с трудом завершил задуманное. Именно потому во всем, что существует на земле, есть добро и зло, благословение и проклятие, изъян и толика совершенства.