Инквизитор. Ордо Маллеус - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Абнетт cтр.№ 75

— Ты поможешь мне, — спокойно, но решительно произнёс я.

Я смахнул изморозь с решётки ступенек и присел, глядя на его ларец. Коробка, стоявшая на когтистых лапах, была прямоугольной, компактной и полной сложных устройств, разработанных ради одной цели: поддержания функционирования энграмосферы, грубо огранённого камня размером со сжатый кулак, где обитал разум — и, возможно, душа — одного из самых печально известных еретиков Империума.

Понтиус Гло, чьё тело было мертво к тому моменту уже почти три сотни лет, при жизни являлся одним из самых отвратительных отпрысков могущественной династии Гло. В своё время этот род, входивший в список наиболее почитаемых аристократических семейств Гудрун, вскормил множество еретиков, последние из которых стали пешками в деле о Некротеке. Стараниями сил Имперского Военно-космического флота мне удалось практически полностью прервать распространение их ядовитой крови и захватить энграмосферу Понтиуса Гло. Для того чтобы вернуть ему тело, его семья и их приближённые пытались принести в жертву тысячи невинных душ. Но и это было пресечено.

Когда дело завершилось, мне пришлось решать, что делать с ларцом, полным еретической злобы. Даже с точки зрения применённых технологий он являл собой чудо, а уж какие секреты мог скрывать Понтиус, и говорить не стоило. Поэтому, вместо того чтобы уничтожить, я передал ларец на попечение магоса Гиарда Бура, который, как я знал, обладал и навыками, и временем, чтобы раскрыть хотя бы технические тайны. И ему можно было доверять.

Но время от времени в минувшую сотню лет я задумывался над правильностью этого решения. Если быть честным, то я обязан был отдать Понтиуса на изучение и хранение Ордо Еретикус. Иногда я не прислушиваюсь к голосу своей совести, прибегая к обману и совершая недобросовестные поступки. После прошлогодних событий мне приходилось постоянно отгонять от себя мысль, что обвинения в мой адрес могли быть справедливыми. Разве сокрытие столь опасного создания не было поступком нечестивого человека?

Эмос подбодрил меня, напомнив, что в ларце использованы психоимпульсные технологии, несомненно украденные у Адептус Механикус. Не подлежит обсуждению и то, сказал он, что подобное устройство должно находиться под надзором священнослужителей Адептус Механикус.

— Что же, продолжай, — произнёс Понтиус. — Говори, что надо. Только вот зачем мне тебе помогать?

— Мне требуется специалист в области, в которой ты, конечно же, осведомлён. Нужна некоторая информация.

— Ты же инквизитор, Эйзенхорн. В твоём распоряжении все ресурсы Империума. Насколько я понимаю, твой уровень доступа по какой-то причине понизился?

Будь я проклят, если собирался рассказывать этому монстру, в сколь затруднительном положении оказался. К тому же хоть он и был в чём-то прав, однако ни один из известных мне имперских архивов не мог дать ответа на мои вопросы.

— А что если то, в чём я нуждаюсь, может быть отнесено к… запретным знаниям?

— А-а-а…

— Что? Что значит это «а»?

Даже не обладая телом, по движениям которого можно было бы прочитать его настроение, Понтиус казался чрезвычайно довольным собой.

— Значит, ты наконец дошёл. Как чудесно.

— До чего дошёл? — Я почувствовал себя неловко.

Я планировал интервью в течение многих месяцев, а теперь инициатива в нашей беседе полностью переходила к Гло.

— До того места, где ты пересечёшь черту.

— Я не…

— В конечном счёте все инквизиторы пересекают её.

— Говорю те…

— Все без исключения. Профессиональный риск.

— Слушай меня, ты, бесполезный…

— Сдаётся мне, что инквизитор Эйзенхорн протестует чрезмерно открыто. Линия, Грегор. Грань! Черта между порядком и хаосом, между верным и неправильным, между милосердием и бесчеловечностью. Мне это известно, ведь я пересёк её. По доброй воле, конечно. С удовольствием. Подпрыгивая, пританцовывая и наслаждаясь. Для таких, как ты, это куда более болезненный процесс.

— Не думаю, Гло, что этот разговор имеет смысл. — Я поднялся. — Мне пора.

— Так скоро?

— Может быть, вернусь ещё через пару сотен лет.

— Это произошло на Квентусе VIII, весной 019.М41.

— Что произошло? — Я остановился на выходе из камеры.

— Тогда я пересёк черту. Может, желаешь послушать?

Я был возмущён, но опустился обратно на своё место на ступеньках. Его поведение было мне понятно. Заточенный в своём ларце, лишённый тактильных ощущений, запахов, вкуса, любых чувственных наслаждений, Понтиус Гло жаждал компании и общения. Я понял это ещё сто лет назад, во время рейса к отдалённой системе КСХ-1288, по долгу службы допрашивая его на борту «Иссина». Сейчас он просто подкидывал приманку, чтобы заставить меня остаться и поговорить с ним.

Однако за сотню лет своего плена он никогда не раскрывал столь интимные детали своей личной истории.

— 019.М41. Напряжённый был год. Пограничные миры на восточной границе сопротивлялись Священному Вааргху зеленокожих, и двое Высших Лордов Терры были убиты разочаровавшимися в них Имперскими Домами. Ходили слухи о начинающейся гражданской войне. Торговые биржи субсектора потерпели крах. Доходы упали. Что за год был! Святого Дрэйча запытали на Коринфе. Миллиарды умирали во время голода на Безносе.

— Понтиус, к историческим текстам у меня доступ есть, — сухо сказал я.

— Я находился тогда на Квентусе VIII, занимаясь покупкой бойцов для своей арены. Квентийцы хорошо подходят для этого. Мощные мышцы, воинственный характер. Мне тогда было лет двадцать пять. Точно не помню. Я пребывал в расцвете сил и был прекрасен.

Пока он любовался созданным образом, наступила продолжительная пауза. По проводам пробегали вспышки света.

— Один из надзирателей при амфитеатре, который я посетил, посоветовал мне присмотреться к борцу, купленному у самой границы Сегментума Ультима. Крепкий, загорелый дикарь из жестокого мира, известного как Борея. Звали его Ааа, что на его языке означало «меч-мясо-режет-женщин-ради». Разве не прекрасно? Если бы мне когда-нибудь удалось нажить сына, то, наверное, я назвал бы его Ааа. Ааа Гло. Звучит?

— Я по-прежнему подумываю над тем, чтобы уйти, Гло.

— Этот Ааа оказался крепким орешком, — засмеялся голос из ларца. — Его зубы были остро заточены, а ногти, с детства смазываемые особыми традиционными мазями, превратились в когти. Когти, Эйзенхорн! Закалённые, каменные крюки, ороговевшие и беспощадные. Однажды я увидел, как он разорвал ими кольчугу. В любом случае, он стал настоящей находкой. Они постоянно держали его скованным. Надзиратель арены поведал мне, что при перевозке он оторвал руку одному из собратьев по заключению, а потом снял скальп с неосторожного охранника стадиона. Зубами.

— Очаровательно.

— Конечно же, я купил его. Думаю, он полюбил меня. Он не умел даже толком говорить, а уж его застольные манеры! Он спал в собственном навозе и был похотлив, словно собака.