Драконье лето - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Силаева cтр.№ 75

Я подхватил тунику.

— Спасибо.

— За это не стоит благодарить, — негромко заметил Вельер, и я на секунду почувствовал себя неотесанным болваном.

— В том замке я учился летать, — неожиданно для себя сказал я.

— Я тоже, — он улыбнулся впервые со времени нашего знакомства. — И твой отец. И Рист. И… — Вельер замолчал. Жесткие складки у губ стали глубже.

— И моя жена, — с усилием закончил он.

Мои брови взлетели вверх.

— Я думаю, без этой истории разговора не получится, — спокойно продолжил он. — Когда-то, двадцать пять лет назад, мне очень повезло. Мы любили друг друга, не расставались ни на минуту, летали над морем наперегонки… В одну из прогулок у нее судорогой свело крылья, и она упала в воду. Я вытащил ее сразу, но до замка было почти два часа пути, и… Я затопил все камины, но она так и не смогла отогреться.

— Я сожалею… — тихо сказал я. — Но то, что произошло потом, — как вы могли? Зачем?

— Глупые счастливые девчонки, которые прыгали ко мне в постель? — Вельер смотрел на меня без улыбки. — «Драконьи невесты» — так, кажется, их звали в городе? Потом, когда в моем замке горели картины, а сам я ютился в какой-то хижине, я думал: что тогда на меня нашло? Горе? Понятные мужские желания? Или морская вода пригасила огонь, а с ним — сострадание и здравый смысл?

Он выпрямился. Замер на невидимой грани между морем и камнем.

— Собственно говоря, я оправдываюсь, а повелитель не оправдывается. Но сейчас и здесь это нужно. Речь идет о женщине, Квентин. Об обычной, хорошей женщине, которая никогда в жизни не знала магии. Марек, ее младший брат, был моим учеником. Она меня спасла. Выслушала, помогла сохранить голову. И я ей отплатил…

Он надолго замолчал. Сейчас, когда он смотрел вдаль, обхватив левой рукой колонну, он чем-то неуловимо напоминал Далена. Неужели мы все такие? И у каждого на душе лежит непростительное, вина, которую не забыть и не искупить? Поступок, совершенный в исступленной горячке или на холодную голову?

— Первый сделал нас такими, — точно отвечая на мои мысли, сказал Вельер. — Злое чудо… Легенда гласит, кстати, что мы стоим у его замка.

— У замка Первого? Драконы учатся летать здесь до сих пор? И он не забыт, как полагается дому предателя?

— Замок-то в чем провинился? — пожал плечами Вельер. — Не Первый его строил.

— «Первый». Мы даже не запомнили имени…

— У злых чудес не бывает имен. За две тысячи лет его все равно бы забыли. Тебе, кстати, не приходило в голову, что он был единственным чудом за всю нашу историю?

— Первый?

— Кто же еще…

Вельер прошел к колоннаде и уселся на обломок мрамора, как на трон. За его спиной билось о камень море.

— Много сотен лет все шло своим чередом, — продолжал он. — Мы постигали огонь, выражали себя в творении, радости, приключениях… Потом вдохновение начало угасать, тонкого огня стало меньше — но мы оставались великими. А затем явился Первый, за ним выросли люди, и мы угасли вмиг. Как ты думаешь, почему?

Я развел руками.

— Вы хотите ответить. Отвечайте.

— Я иногда думаю, что это было предопределено, — негромко сказал Вельер. — Что мы обречены делать одни и те же ошибки: убивать друг друга, забывать, гибнуть… Как Первый умудрился лишиться пламени, одному небу известно. Но с него все началось. За ним выросли люди; через него мы любим, — он сухо усмехнулся, — женщин без огня.

— Вы говорите о…

Вельер взмахнул рукой, призывая меня молчать.

— Коварный план, а? Пусть от крыльев откажутся не все, думал Первый, зато я достигну первой и главной цели: появятся люди. Мы увидим друг в друге мужчин и женщин, и людей станет больше, а потом, когда родятся волшебники и поднимутся против драконов, толпа истребит и тех, и других. И настанет мир без магии…

— Я не питаю особой любви к Первому, — медленно сказал я. — Но я предпочел бы думать, что он обрек нас по незнанию, не по злобе.

— Светлое небо, Квентин, разве это злоба? — Вельер расхохотался, и в его смехе мне послышались истерические нотки. — Пойми, я сам не знаю, о чем он мечтал. Я говорю о том, что вижу сегодня. «Вера сумеет», говорят они и кланяются. Да, сумела! Сумела их вера, растоптала и подняла. Только ненадолго. «Здесь нужно, чтоб душа была тверда; здесь страх не должен подавать совета». Наши несуществующие души тверже железа. Мы поднимемся. Вымирание? Да полно, глупости. Вымирание начинается, когда одного — всего лишь одного — мага, человека, дракона заставляют поступать определенным образом. Взять в жены лишь ту, что взмывает в небо; немедля произвести отпрыска, Двоих, троих, не дать роду угаснуть; вот тогда — да. Но пока мы решаем сами, нам не страшен никакой Первый.

— А смешанные браки? — Мне была неприятна эта тема, еще миг, и я зашипел бы, как кошка, озлившаяся на чужих, но я не мог не спросить. — Вы не боитесь, что драконы выродятся?

— Я? О нет. Ты, Рист — ваши судьбы получились такими из-за отделенности и одиночества. Когда мы сможем встречаться без страха, мы, победители, — жить под солнцем, ничего не боясь, тогда подобные связи вновь станут уделом одиночек. — Он усмехнулся. — Ты ведь искалечен, Квентин. Ты не знаешь, что такое — найти свою вторую половинку. Ту, которая живет тем же огнем, которая поймет тебя с полуслова. Ты и такие, как ты, ущербны — навсегда, и всю жизнь вы проведете за стеклянной стенкой, на которой написано «Я так решил». Скажешь, я не прав?

Он замолчал.

Вокруг ровно дышало море. К мшистым камням лениво ластились волны, вокруг плясали солнечные пятна: время близилось к полудню, и облака давно разошлись.

— Вы правы, — чуть удивленно ответил я. — Но я счастлив.

— Никто не помешает тебе быть счастливым. Но ты и сам хочешь, чтобы никто не повторил твоего пути.

Вельер помедлил и добавил:

— И моего.

— И поэтому — война? Чтобы драконы снова вили гнезда, создавали семьи, строили замки?

— И поэтому тоже. Ты боишься высокой воды, я знаю, — Вельер поддел носком камешек, — но она не успеет забурлить. Кроме того, у нас будет книга.

— Вы о книге думали, когда жгли деревни?

— Не будь ребенком, — устало проронил Вельер. — Сядь.

Мы молчали, слушая волны. Вельер, наверное, собирался с силами, а я чувствовал себя беспомощнее, чем когда-либо. Мы были слишком похожи; мы и думали почти одинаково. Как переубедить того, кто говорит то же, что и ты, только иными словами?

И выводы делает иные…

Будто я поднимался по лестнице, которую выложил сам. Иногда медленно, опираясь на каждую ступень, иногда перескакивая через пролеты. И вдруг натолкнулся на стену. Настоящую, твердую, высокую и крепкую — но, как и ступени, эта стена — тоже я. Ее не разрушить и не обойти, но мне нужно подняться наверх. Нужно.