Волчий закон, или Возвращение Андрея Круза - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Могилевцев cтр.№ 23

— Эй! — крикнул Круз. — Не добивать!

— А что с ними делать? Кормить? — Захар оскалился. — Мои волчатки давно мясца не жрали. Мне твои говорили про право. А эти — они же мясо! На колесах сидят! Мясо притворное.

— Мясо! — угрюмо отозвался Левый, придавив ногой чье-то шевелящееся тело.

— Право, — сказал Круз. — конечно, право. Кого сам убил, того и отдавай.

— Так он троих порешил железкой, — отозвался Левый. — Как блоха скачет.

— Троих? — изумился Круз.

— А то ж. — Захар ухмыльнулся.

Подкинул резак, поймал за рукоять.

— А ты, батя, мыслишь, мы там в носу ковыряли?

— Оттащи в лес и корми там! — приказал Круз. — А этих — в грузовик, пускай убираются.

— А тех, кому кровянку пустили? — осведомился Левый.

— Не время играться! — отрезал Круз. — Всех живых — в грузовик.

Таких набралось семеро, включая лейтенанта Сашу. Но тот, дрожа, попросил никуда его не отправлять.

— Пожалуйста, возьмите. Я рацию знаю. Я учился. И водить — тоже. Я — настоящий. Я — полезный. — И заплакал снова.

След пнул его в лицо.

— Он — мой, — объявил Круз. — Захар, он под тобой будет. Пригляди за ним.

— Мне — за шибздиком? — Захар скривился.

— Ты понял?

— Понял, батя, понял, — проворчал. И улыбнулся. — Ты, шибзд, слушай меня как мамку. Если поперек — волкам скормлю. Скажу — раком скачи, ты поскакал. На ать-два. Понял?

— Понял, — пролепетал лейтенант Саша.

Серолицых, обыскав, загнали и закинули в машину. Но они уехали не сразу. Пошебуршали внутри, и один, рослый, прыщавый, вылез и встал перед Крузом, ссутулившись.

— Господин командир, пожалуйста, выдайте нам. Хоть до дому добраться, выдайте. Мы же… мы не можем.

— Дозу? — переспросил Круз удивленно. — А-а, Саша? Что они хотят?

— Шевелись, шибзд! — рявкнул Захар.

— Я сейчас, сейчас! — Тот подбежал к сваленным мешкам, раскрыл, залез. — Вот, вот ваши дозы.

Высыпал в подставленные ладони кучу ампулок, кинул сверху бумажную ленту с запаянными шприцами.

— Спасибо, — сказал рослый и, держа ампулки бережно, словно последнюю воду, полез в кузов.

Грузовик дернулся, чихнул. Развернулся неуклюже, свалив березку. И скрылся в ложбине между холмами.

— Делай свое быстрее, — сказал Круз Захару. — Нечего нам здесь торчать.

Круз больше десяти лет прожил там, где люди пытались сохранить прежнюю жизнь. Налоксон трижды в сутки, и — работают заводы с бардаками, ходит экспресс и «Пан-Американ» летит из пункта А в пункт Б. По крайней мере, так казалось тем, кто установил налоксоновый мир. Впрочем, возможно, они и не были настолько наивны — но лишь пытались выиграть время. Дать лишний год, два, три тем, кто мог бы создать настоящее лекарство.

Налоксон блокирует рецепторы, делает невосприимчивым к эндорфинам — и фальшивым, и настоящим. Идеальное лекарство от счастья. Беда лишь в том, что принимающие его вскоре перестают понимать, зачем им дышать и двигаться.

В налоксоновую жизнь Круз попал на «цессне», перебравшись через границу в ночь на четвертое июля. Произошло это через два с лишним года после неумершего города Манауса и длинной череды разбоев в Венесуэле, Панаме, Гондурасе, Сальвадоре и Мексике. Круз дважды был подстрелен, брал штурмом лайнер, сделался шаманом и троекратным вожаком больших банд. Остатки последней расстрелял сам.

Родных Круз так и не нашел — ни живыми, ни мертвыми. Но нашел «цессну» и бензин. Полетел на северо-восток. Сел на автостраду. Загнал самолет в кусты, а сам побрел в ближайший городок. Там его не арестовали, но попробовали поставить на налоксоновое довольствие. Отказу очень удивились. Но удивление последствий не имело. Налоксоновые люди и без того были заняты по горло волоченьем себя по жизни. Когда заставляешь себя ежеминутно переставлять ноги и поднимать руки, выговаривать слова, дышать, даже ничтожное постороннее дело невыносимо. Но все работало, от почты до канализации. Магазины торговали, покупатели покупали, хотя иногда случалось наоборот, но никто особого внимания не обращал. Главное, жизнь продолжалась по-прежнему. Даже грабители существовали почти прежние, хотя и едва ли могли бы сказать, зачем грабят. Наверное, из общего, разлитого в воздухе убеждения, что все должно быть как раньше.

Катясь неосознанно на север, Круз добрался до университетского города Энн-Арбор в штате Мичиган. Там ему повторно предложили налоксон, удивились отказу, но не выпустили, а под конвоем отправили в университет, где принялись колоть, светить, просвечивать и брать кровь. Круз особо не сопротивлялся. Кормили в университетской клинике хорошо, жилось спокойно и приятно похоже на прежнее бытие, почти растворившееся в Крузовой памяти за выстрелами, свалками костей и джунглями. Круза подолгу расспрашивали, записывали, думали. В результате ничего определенного так и не сказали, но предложили работу по специальности. И потому Круз увидел Второй кризис во всей его красе.

Как и предполагалось на случай эпидемий, сопряженных с государственной угрозой, власть взяли военные и медики. Поскольку никто не нападал, а с беспорядками первого года-двух после «опа» (здесь благородно наименованного «Первым кризисом») национальная гвардия с полицией справились на ура, власть потихоньку перетекла в руки медиков и их исследовательских разновидностей. Наладили производство налоксона и сеть его распределения. Все, кто мог и умел, были подключены к разработке лекарства. Повсюду собирали образцы, в университетах составляли коллекции штаммов. Вакцину выпускали за вакциной, антибиотик — за антибиотиком. Но вакцина, хотя оказывалась действенной для одной или нескольких групп штаммов, ни на людях, ни на животных почему-то не работала. Антибиотики действовали непредсказуемо, то истребляя заразу за дни, то подстегивая выработку эндорфинов. А потом в Калифорнийском технологическом увидели, как обрывок гена, заставляющего клетку производить эндорфины, сам по себе кочует от одной бактерии к другой. А от этой другой — в лейкоциты хозяина. Счастье оказалось — или превратилось — удивительно примитивным, но очень жизнеспособным протовирусом, способным обустраиваться практически везде.

Круз хорошо помнил день этой новости. Как раз утром прилетел из Техаса, привезя образцы шакальей крови и синяк от сорок пятого калибра на левом плече, — он уже тогда приучился не снимать бронежилета. Через границу ломилась банда, очень похожая на те, какими командовал Круз. — такая же отчаянная и оголтелая. Последнего уцелевшего, мальчишку лет двенадцати, Круз привез с собой и сдал в клинику — там очень любили наблюдать, как именно счастье активизируется с приходом половой зрелости. А сам сидел в комнате охраны, попивая пиво, когда ввалился доктор Маккормик и потребовал пива себе. А затем — стакан «Баллантайна». После третьего стакана сел напротив Круза и сказал: «Глупый русский, ты не представляешь, как тебе повезло. Как повезло! Ты своими глазами увидишь, как сдохнет этот хреновый мир!»