Земля вечной войны - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Могилевцев cтр.№ 15

Проводив его, лопоухий веснушчатый Леха сказал: «Твоя Оля умудряется знакомиться с редкостными мудаками».

— Я тебе сейчас по шее накладу, — сказал длинноволосый парень. — Ты на нем сейчас деньги на свои горы заработал.

— Он от этого мудаком быть не перестал, — сказал Леха. — Помяни мое слово, он еще в альплагерь припрется, и вы там вдвоем на Ольку будете глазеть и вздыхать. А он твой портретик нарисует.

— Тогда я твой портрет испорчу — за то, что накаркал, — сказал длинноволосый парень и в подтверждение своих слов запустил в Леху ботинком престижной итальянской марки «Скарпа».

Юс провел еще три нехороших часа, занимаясь интенсивным шопингом. Более-менее приятным было только приобретение красок, кистей, карандашей и бумаги. Покупать пришлось еще концентраты каш и супов, сухую колбасу, сало, чай, сухие сливки, сухофрукты, сахар, консервы и приправы, запас белья и носков, походную аптечку с дюжиной абсолютно (по уверениям длинноволосого парня) необходимых лекарств, бинтов и пластырей, фонарик, спички, запасные батарейки, легкие кроссовки для подходов. Юс подумал, что в горы сейчас по-настоящему ходить могут, наверное, только миллионеры, — а ходят почему-то нищие студенты. Парадокс. Чудо постсоветского времени. Еще большее чудо, как это все можно упаковать в один рюкзак. Слава богу, запасов набрал всего на неделю. Продовольствие, по заверениям парней, можно было достать на месте. Но даже и недельный рацион в рюкзак упаковываться не желал. В конце-концов пришлось купить еще сумку китайски-мешочного фасона. Чувствуя себя вьючным ослом, Юс поехал на вокзал, попытался сунуть рюкзак и сумку в ячейку камеры хранения, чертыхнулся, минут десять потратил на перетягивание рюкзачных стяжек, наконец впихнул и захлопнул жестяной дверцей, потом чертыхнулся еще раз, вспомнив, что полотенце, мыло и бритва остались за дверцей. Оставшееся время (отправлялся поезд около одиннадцати вечера) Юс заполнил принятием душа в вокзальном туалете и прогулкой по вечернему Новосибирску. Заглянул в парочку кафе, а после вдумчивого подсчета оставшихся денег — еще и поужинал в «Корейской кухне» (кухня там действительно оказалась корейской, и названия блюд лучше было не переводить). А когда около десяти вечера, уже в темноте, вернулся на вокзал, у самых дверей нижнего входа к нему подошли двое крепких, коротко стриженных парней. Тех самых, предлагавших утром у ресторана сибирские удовольствия.

На этот раз Юс запомнил все: до брызг, до рыжих волосков, торчащих из ноздрей, до скрежета подошвы, оттолкнувшейся от выщербленного асфальта. Ужас накатил и захлестнул, подмял сознание, но не заглушил, оставил в сторонке — смотреть и слышать, и было это все ледяным и мерзким, но — налитым до краев мутным, оглушительным нутряным воплем, больной радостью тела, вдруг освободившегося, спущенного, как бесноватый пес с цепи. Кожаные куртки парней, их окаменевшие лица, вдруг перевернувшийся мир, боль в лопатках и затылке, — Юс упал навзничь. Один из парней нагнулся, в его руке блеснул металл, — и тут вдруг все движения стали очень медленными, будто время споткнулось, застряло, стало растягиваться. Все медленнее, медленнее, студенея, заполняя мир вязким прозрачным студнем. Рука парня едва двигалась, глаза смотрели в одну точку, чуть левее Юсова уха, и тогда Юс увидел, как его собственная нога согнулась и распрямилась, ткнув каблуком туфли парню пониже колена. Послышался короткий мокрый хруст. Парень приоткрыл рот и медленно, будто тающий комок пластилина, завалился набок. Второй, нагибаясь, протянул руку, но прежде чем она протиснулась сквозь загустевший воздух, Юс уже был на ногах и пнул его в бедро, и еще раз, в низ живота, и побежал вверх по улице, между рядами оставленных у тротуаров машин.

— И что теперь? — осведомился лысый Павел. — Ну, какого хрена ты теперь молчишь, панна офицерова? Что нам теперь делать? Вот же мать твою.

— Успокойся, — сказала Нина. — Не хватало еще, чтобы у тебя истерика началась.

— Черные пояса. Мать твою. Черные пояса!

— Заткнись. Мы знаем, куда он поехал. Мы его снимем.

— Твою мать, где ты его снимать собралась? В черножопой Азии? Да нас тамошняя охранка в дерьмо забьет. Да мы у местной уже на багре! Думаешь, в больницу просто так можно два свеженьких полутрупа привезти? Да они уже все на рогах стоят!

— Сергей Андреевич с ними договорится.

— Договорится? Да он скорее и тебя, и всех остальных с потрохами сдаст. Он уже чистым вылез, понимаешь? И клиент черт-те знает где, и собак вешать есть на кого.

— Он не сможет. Ответственный за операцию — он. Наша оплошность — это его оплошность, и в его интересах, чтобы мы ее как можно скорей исправили.

— Господи! Это ж надо! Наша оплошность — его оплошность. Да он тебя уже продал, понимаешь, продал! Чтобы свою вонючую пронырливую жопу вытащить.

— Если ты не прекратишь, я тебя отхлещу по щекам. Как барышню-институтку.

— А вот этого — не надо. Если ты еще раз распустишь руки, — или ноги, если уж на то пошло, — я сломаю тебе челюсть. Ты поняла?

— Через четверть часа мы должны быть на месте, — сказала Нина. — Иди умойся. У тебя руки и вся куртка в крови.

Сергей Андреевич сидел в кресле, сцепив руки на выпирающем брюшке, и благодушно улыбался.

— Ну-с, и чего вы от меня хотите?

— Мы немногого просим, — ответила Нина. — Попробовать еще раз. Мы справимся.

— Справитесь? Вы знаете, я почему-то вам верю. Ведь если вы не справитесь, не справлюсь и я. В самом деле, — Сергей Андреевич хохотнул. — А вы ведь не хотите, чтобы я не справился. Вы знаете, чего мне стоило вас отмазать? Если бы не старые знакомства, сейчас бы с вами разговаривали ваши здешние коллеги. Думаю, у них есть, о чем с вами долго и обстоятельно поговорить. Так что вы намерены делать?

— Прилететь в Ташкент. И взять его прямо из поезда.

— Неплохой план. Что вам для него нужно — кроме денег, разумеется? Учтите: людей для вас у меня больше нет.

— Кроме денег — ничего. Мы справимся, — сказала Нина. — Вдвоем.

— Вы уверены?

— Уверена, — ответила Нина.

— А вы, Павел Николаевич?

— Да, — ответил лысый Павел.

— Чудесно. Как справедливо отметила Нина Степановна, все мы теперь в одной лодке, к тому же дырявой. Но учтите — под вашу личную ответственность. Здесь я вас прикрою, но никакой крыши там у вас не будет. Если возникнут осложнения, — боюсь, мне придется о вас забыть. Вы согласны? … Чудесно. Деньги с расходного счета можете снимать все.

— Дайте нам неделю, — попросила Нина. — На всякий случай.

— Даю. Но учтите — это впритык. Если через десять дней вы не появитесь, я сверну операцию. Со всеми вытекающими последствиями.

Когда дверь за Ниной и Павлом закрылась, улыбающийся Сергей Андреевич вынул из кармана мобильный телефон и набрал номер.

— Договорились, — благодушно сообщил Сергей Андреевич телефону. — Наша милая пушистая парочка летит в Ташкент. Встречайте клиента заранее. Кстати, вы не Рахиму, случайно, его отдали?