Город смерти - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Глумов cтр.№ 75

Ага. Так же противоестественен вырванный, но продолжающий жить кусок мяса.

— Да, Дизайнер, ты прав, — решает Леон.

Уф. Идти через поляну не то чтобы опасно — противно.

Некоторое время пятимся, потом берем южнее и движемся через лес. Вадим совсем потерянный. Устал? Даже в первый день, ошарашенный нашей реальностью, он выглядел лучше. Что с ним? Касаюсь руки. Вздрагивает, оборачивается… смотрит. Пару минут назад он с таким же омерзением пялился на розовую тварь. Слова застревают в горле. Пытается улыбнуться.

— Что-то не так? — спрашиваю шепотом.

— Да нет, с чего ты взяла? Все хорошо. — Лучше бы промолчал.

— Вадим!

Поворачивает голову, и снова этот взгляд — «отстань, прилипчивое насекомое». Натягивает улыбку. Такая же лыба была у государственного защитника в суде: имел я тебя в виду.

Мерещится. Как же хочется, чтобы мерещилось.

— Сандра? Что с тобой?

— Со мной? — улыбаюсь через силу, беру его за руку, сжимаю ладонь.

И цепенею от дурного предчувствия: сейчас отстранится, уйдет… Не ушел, но и отклика нет.

— Еще чуть-чуть… совсем немного. Потерпи, — говорит Вадим.

Вернуться для него значит то же, что для меня — жить. Решается наша судьба. Как же я сразу не догадалась: он боится. Боится, что рухнут его иллюзии и весь мир вместе с ними. По сравнению с ним мне спокойно. Здесь тоже можно жить, главное, чтобы Вадим был рядом. Он для меня — все. За него и сдохнуть не жалко.

— Вадим… — Оборачивается. — Я… что-нибудь для тебя значу?

— Конечно, — отвечает он на ходу, глядя перед собой, — ты — чудо. Лучшая девушка на земле.

Сейчас он весь — ожидание. Он на пороге дома, а тут еще я отношения выясняю. Со мной ему все понятно, он мужчина и мыслит иначе: сначала — дело, потом — женщины. Закрадывается подлая мыслишка: вдруг у него там кто-то есть, а тут я подвернулась… сама на шею повисла. «Приспособленец», — прозвучал в памяти голос Леона. Нет, Вадим искренне говорил, невозможно так искусно лгать. Леон ошибся. И не стоит себя накручивать. Просто Вадим на взводе, не до меня ему…

А все-таки если бы он вернулся один, что бы почувствовал? Опять вспоминается Леон: «Женщины. Все бы вам говорить. Постоянно шумите, когда надо молчать». Не могу побороть искушение и продолжаю:

— А я у вас точно чужой не буду? Там, наверное, люди не такие, как здесь…

— Не такие. — Разглядывает траву под ногами.

— А я работать смогу, да? И деньги получать, и мы…

— Да, — отрезает он и добавляет с упреком: — И никого не надо будет убивать.

Отчаянно матерится Генч. Натыкаюсь на его спину, смотрю вперед.

— Твою мать!

Снова эти твари — три штуки цепочкой, в почве. Соединены они тонкими перешейками, взбухающими из-под земли. Та, что в середине, шевелит ложноножкой, постепенно ложноножка втягивается, появляется внизу, шарит по стеблю травы. К горлу подкатывает комок. Леон прав: вряд ли в мире есть существо гаже. Достаю пистолет, знаю, что не поможет, но с ним как-то спокойнее.

— Вот вам и в обход, — говорит Леон и шагает вперед. — Только время потеряли.

На цыпочках иду следом. Да, оно не выпрыгнет и не схватит щупальцем, оно меня не видит и не чувствует — у него нет нервной системы.

А муты про эту дрянь ничего не сказали. Не сочли достойной внимания? Привыкли, как мы к трутовику привыкаем?

Больше на пути тварей не попадалось. Я ведь видела что-то подобное, и совсем недавно. В кошмаре? Вроде наяву. Проклятая девичья память, плавно переходящая в старческий склероз! Леон бы точно запомнил.

Метров двести прошли спокойно, твари не было. Вот и славно, надеюсь, эти — последние. Впереди опять валежник, обходить надо.

Пыхтя, продираемся. За завалом — поляна, до невозможности похожая на ту, где мы впервые увидели паразитов. И, естественно, — они, во всей красе.

— Леон, мы случайно по кругу не блуждаем?

Снимает рюкзак, долго роется, находит стыренный у Синтезатора компас.

— Нет, все правильно.

Пока Леон надевает рюкзак, топчемся на месте. Леон, как обычно, первый, Генка — замыкающий.

Розовое, бесформенное, пульсирует… Мерзость. Живая падаль. Невольно вспоминаются мозги в чьем-то раздробленном черепе. Выпали — и живут себе. Но пахнет на удивление вкусно — свежестью.

Вслед за Леоном подныриваю под рухнувшую сосну. На сломе — целый выводок паразитов. На мху вокруг ствола их тоже до фига. Ступаю осторожно, стараясь не прикоснуться к ним. Впереди та же картина: куски гнилого мяса, разбросанные по земле и прилепившиеся к деревьям. Такое впечатление, что тут разорвало великана.

Истошно орет Генчик, прыжком разворачиваюсь: поднимается на ноги, рожа перекошена, в глаза слезы.

— Оно… т-теплое, — бормочет он. — К-как человек.

— Ты его трогал? Руки покажи!

— П-поскользнулся…

Исполняет приказ: розоватые ладони. Грязные, но обыкновенные. Видать, вовсе оно не опасное, зря мы переживали.

Со временем мы перестаем замечать мутантов, появляется новое ощущение: мы здесь не одни. Гости в чужом доме. Кто-то бесшумно скользит следом, прячется за деревьями. Обернешься — пусто, но почему тогда я кожей чую опасность? Леон тоже постоянно замирает, водит стволом автомата из стороны в сторону, Генчик вертит башкой. Только Вадим погружен в мысли, никто и ничто его не интересует.

Внезапно лес заканчивается, и мы оказываемся на лугу, плавно переходящем во вспаханное поле. По-птичьи дергая головой, Генчик пятится, пятится. Я отступаю за ним.

— Это оно, — лепечет он. — Сваливаем, пока не поздно.

Вадим устремляется назад, в лес. Быстрее всех улепетывает Генчик и бормочет на ходу, задыхаясь:

— Я говорил… там не пройти! А… а вы… Хорошо… успели! Оно… не заметило.

Первым иссякает Вадим, упирается в ноги, хватает воздух ртом. Леон вытирает пот и материт неведомую хрень, которая помешала его планам. Генка с остервенением чешется, как шелудивая собака. Аж раздражает.

— Да хватит тебе чухаться! — ору я и осекаюсь: его лицо испачкано кровью, он чешет руку, ту самую, которой прикоснулся к твари.

Застывает. Подхожу и говорю:

— Кровь откуда?

Недоумевает, смотрит на ладонь: кожа содрана и болтается лоскутом.

— Где это ты так?

— Не знаю… За ствол зацепился. Вообще не больно!

— Бывает, это от страха. Покажи-ка…

Ни черта себе! Мышцы видно… цвета вареного мяса. Крови нет, только по краям раны выступает буроватая сукровица.

— Перевязать надо, — из-за спины советует Леон, лезет в рюкзак, лоскутами рвет какую-то тряпку и протягивает Генчу.