Стеклянные бабочки - читать онлайн книгу. Автор: Андреа Йорк cтр.№ 24

Такой ответ не был для Мэри неожиданностью, но, несмотря на это, девушка затаила дыхание от страха. Ей довелось прочитать немало об истории Сильверстауна, где не раз упоминалось, что основной обязанностью ковбоя девятнадцатого века являлась охрана скота.

— Станешь воевать с конокрадами или как?

— Как получится. Все будет зависеть от того, какую работу мне предложат.

Она прищурилась.

— Держу пари, тебя уже с ума сводят звуки выстрелов. А пока ты будешь гоняться за своими головорезами, что прикажешь делать мне? Сидеть здесь, в этой комнате, и вязать носки?

— По-моему, ты сгущаешь краски. Я полностью принимаю твое стремление как можно больше изучить жизнь в «Тенетах любви». И у меня больше нет никаких возражений. Но и ты, в свою очередь, должна поддержать мое желание покончить с шайками, ворующими клейменый скот и грабящими людей.

— Мне ненавистна даже мысль о том, что ты решил ввязаться в эту бойню. Ну ладно. Значит, мы договорились: ты работаешь на ранчо, я пою, но это только в 1891 году.

Пол оживленно схватил ее руку.

— Согласен. Сам факт, что нам удалось прорваться сквозь временной барьер, просто невероятен, и, коль скоро это случилось, давай попробуем найти свое место здесь.

Мэри почувствовала себя виноватой, стащив с него одеяло. Она грациозно опустилась на кровать рядом с Полом и укрыла его.

— Знаешь, я хотела бы подружиться с Нэнси.

— Интересно, как? Конечно, Нэнси — наш друг, но она даже не догадывается о том, кто мы такие. Да, тогда… то есть сегодня утром, эта добрая душа зашила рану на ноге какого-то мальчика по имени Сэмми, и мы у нее в долгу. Представь, как можно ей объяснить, кто есть кто?

— Пол, у Нэнси большие неприятности.

Молодой человек задумчиво кивнул.

— Знаю. Она боялась… боится за свою жизнь. Насколько мне известно, у проституток редко появляются друзья. Тогда, опьяненный болью и вином, лежа на кровати на сцене, я поклялся, что помогу ей, ведь Нэнси не раз пришлось оказывать нам помощь и поддержку. Все двадцать лет меня терзали угрызения совести за то, что не смог сдержать своего слова.

Мэри недоверчиво покосилась на него.

— Сегодня действительно то самое утро?

— Да. То же самое число. Двадцать лет назад мы ушли из этого дня и сегодня снова вернулись в него.

— Знаешь, в этот раз лицо Нэнси показалось мне таким сухим и жестким, хотя всего несколько часов назад она с открытой душой помогала двум маленьким беглецам, прекрасно понимая, как живется попавшему в беду ребенку. Я тебя перебила, ты что-то говорил?

— Я заметил, как какой-то мужчина грубо схватил Нэнси за руку и не давал уйти, может, даже и угрожал ей. В тот момент, когда я решил, что он вот-вот ударит ее, другой, видимо его приятель, вмешался и остановил его.

— Может, это ее клиент?

— Не знаю, но она была очень напугана. Ее лицо выражало ужас. Уверен, это был ее муж.

— Как он выглядел?

— Вид у него просто странный: тощий, с рыжей бородой. Должно быть, ему немногим больше тридцати. Его лицо было настолько обросшим, что трудно описать его.

Мэри поежилась от страха.

— Мне надо что-то придумать, чтобы подружиться с ней.

— Ты права, может, у тебя и получится. А потом ты выведешь этого подонка на меня. — Пол ласково убрал с ее лба волосы. — Почему бы нам не заказать обед в номер? У тебя ведь нет подходящих туфель.

— И как ты собираешься это сделать? Позвонить по телефону?

Он поморщился, сел и потянулся за одеждой.

— Верно. Пойду спущусь и закажу. Никаких удобств, кроме одного — леди из двадцатого столетия в моей постели, въехавшая в этот мир на песне, а не на почтовой карете.

Познакомившиеся двадцать лет назад, они вновь узнавали друг друга. Он учился в университете в Колорадо, а она — в колледже в Финиксе. Потом он работал на ранчо отца, а она постигала тайны сценарного мастерства. Он приобрел себе конюшню, а она зарабатывала на маленькую квартирку, купила в кредит машину и пытается написать свой первый самостоятельный сценарий. Летом он катался на лыжах на горных курортах в Альпах, а она, кроме своего Финикса, почти ничего и не видела. Оба трижды терпели неудачу в попытках устроить личную жизнь, потому что так и не смогли влюбиться.

Во время завтрака Мэри, в новом костюме, высоких ботинках и шляпке, скрывавшей ее прическу, сидела за столом вместе с Полом в «Грин Ривер», ресторане, расположенном рядом с их отелем.

— Я все время думаю о своем прапрапрадеде, — сказал Пол, наливая молоко в кофе. — Он купил ранчо в сентябре этого года, значит, мы можем с ним встретиться.

— По-моему, сама мысль, что ты можешь увидеть своего предка, жутка и кощунственна! — Цветы на шляпке Мэри, отбрасывавшие тень на ее лицо, закивали своими головками в знак согласия. Девушку безумно раздражал ее головной убор. Неужели женщинам действительно нравится носить эти дурацкие шляпы, злилась она. Однако Пол был иного мнения и смотрел на нее с восхищением.

Неожиданно все сидевшие в зале повернули головы в сторону появившихся в дверях двух новых посетителей. Один из вошедших был стройным блондином в черном сюртуке, висевшем на нем как на вешалке. Другой тоже был светловолосым, но плотным. Оба были с усами и коротко острижены. И с пистолетами. Они надменно, с немалой долей высокомерия взглянули на окружающих и уселись за столик в углу зала. Мэри наклонилась.

— Тот, в сюртуке, — Бад Марлоу! Я узнала его по фотографии. А другой — один из братьев Уорвик?

— Роб, — ответил Пол. Его глаза заблестели, как у мальчика Сэмми, когда тот впервые повесил пистолет на свой ремень. — Ничего не могу с собой поделать: стараюсь казаться безучастным, но мои глаза так и косятся в их сторону.

— Ой, надо же, живые Роб Уорвик и Бад Марлоу! Они словно сошли со страниц книжек по истории. Только представь, что было бы, если бы кто-нибудь из них узнал, кто мы на самом деле! Если б они сообразили, что мы можем рассказать им, сколько они проживут и что с ними случится, что будут говорить о них люди через много лет!

— У меня такое чувство, что ожил какой-то исторический фильм, — заметил Пол. — Сколько раз я мечтал вернуться сюда. А сейчас не прошло и нескольких Часов, как уже кажется естественным сидеть здесь, по соседству с героями твоего детства. — Он попробовал кофе. — Даже смешно, с какой легкостью воспринимается скачок во времени.

— Тебе все-таки проще, чем мне. Ты же вырос в этом городе. Я-то пока себя чувствую не в своей тарелке.

Он усмехнулся.

— Как же так? Ты ведь уже добилась известности и умудрилась стать любимицей самого непристойного борделя на Западе… в сердце района красных фонарей.

Мэри улыбнулась.

— Я столько читала об этом, что мне все это кажется достаточно знакомым, но меня не покидает мысль, что все это нереально, хотя и очень увлекательно.