Русич. Последняя битва - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 66

Исполнил и ревниво прислушался к тишине. Вообще могли б и поаплодировать, руки б не отвалились.

Между тем светало. Дождь почти совсем перестал, но тучи все еще затягивали все небо – по-осеннему плотные, темно-серые, низкие.

– Эй, – взглянув на часы, закричал Герхард. – Может, хватит уже?

Ответом было лишь эхо.

Юноша сложил ладони рупором:

– Эгей, парни!

Никакого эффекта.

– Вот, козлики, – выругался Герхард по адресу как прихвостней Гамбса, так и своих же друзей-приятелей. Никто ведь так и не откликнулся!

Значит, ушли спать, видать, дождя испугались. Ладно Гамбс, но Эрих! Брат называется. Ишь, мокнуть не захотелось.

Обиженно шмыгнув носом, Герхард немного подумал и решительно направился к лагерю по узкой, заросшей высокой травою тропе. Шел, ежился – мокрые холодные папоротники бились в колени. Не очень-то приятно, знаете ли…

Ну и где же лагерь? Где палатки, полевая кухня, флагшток?

Юноша осмотрелся – ага! вон, кажется, костровая поляна – и прибавил шагу, не обращая особого внимания на бьющие в лицо ветки. Надоело уже до самых чертиков шляться по мокрому лесу. Ну и где ж палатки? А нету! Черт, неужели, заблудился?! Этого еще не хватало! Герхард представил только, как над ним будут издеваться – все, до самого последнего малыша пимпфа, это ж надо же, заблудился в трех соснах! Да-а, не очень-то приятно выслушивать насмешки и оскорбления. Стоп! Не паниковать. Для начала определить направление. Вот как раз дерево, муравейник – муравейник обычно располагается с южной стороны ствола. Ага… Значит, там – север.

Встав к найденному северу лицом, юноша раскинул в стороны руки: левая, таким образом, указывала на запад, а правая – на восток. Ну вот, всего-то и делов! Определился! Теперь еще бы вспомнить, в какой стороне от кладбища находится лагерь. Да, вот именно – в какой?

А черт его знает! Кажется, на юго-западе… Или на юго-востоке. Герхард задумался и вдруг посветлел лицом. Эврика! Чего искать-то, когда можно просто послушать, ведь сейчас, вот-вот, прозвучит играющий побудку горн! А уж потом шума не оберешься! Не зря ведь тянули электрический кабель от самой деревни – и киноаппарат от него работает, и освещение, и радио, вернее – репродуктор, для которого отдельный кабель тянули. Сейчас, сразу после подъема репродуктор обязательно врубят – какие-нибудь марши или выступления доктора Геббельса. А у доктора Геббельса голос громкий, на весь лес слышно!

Рассудив таким образом, Герхард присел на упавший ствол и принялся ждать. Ждал долго, до тех пор, пока в разрывы облаков не проглянуло солнце, посмотрев на которое юноша нервно передернул плечами. Что такое? Неужели так далеко ушел?!

Ну делать нечего, придется выбираться. Тем более солнышко, все идти веселее. Так… Где-то тут рядом должно проходить шоссе. И железная дорога тоже не так уж далеко, на худой конец можно и к ней выйти – уж поезда-то километров на пять слышно. А вообще-то хорошо бы забраться на какое-нибудь высокое дерево… главное, при этом не сверзиться вниз, ствол-то мокрый, да и ветки.

Хорошенько подумав, Герхард все же на дерево не полез, а, увидев тропинку, быстро пошел по ней. Ему было все равно, в каком направлении двигаться, лишь бы куда-нибудь выйти, и чем скорее, тем лучше.

Тропинка между тем расширялась и наконец вышла на лесную дорогу с утопающей в грязи колеей от тележных колес.

– Ну, слава богу! – Юноша облегченно перевел дух. – Хоть куда-то добрался. Дорожка наверняка выходит к шоссе. Только вот в какую сторону по ней идти? Впрочем, а не все ли равно? Не к шоссе, так в деревню выйду.

Немного отдохнув, Герхард пошел дальше и вдруг удивленно остановился, наткнувшись на россыпь крупных белых грибов. Ничего себе! Грибы! В конце мая! Ладно, черт с ними, нечего отвлекаться.

Мы шли под грохот канонады…

* * *

Впереди явно посветлело, деревья раздвинулись, блеснула серебром полоска реки с желтой дорожкою солнца. Подойдя ближе, Герхард увидел старую мельницу – нет, не те развалины, что были около лагеря, другую – с большим водяным колесом и полуразрушенной плотиной. И конечно, никого вокруг. Прямо безлюдье какое-то.

Спустившись к реке, юноша напился воды и, выбравшись обратно на дорогу, решительно зашагал в противоположную сторону. Странная это была дорожка, заброшенная настолько, что местами переходила в самую настоящую трясину. Какие тут деревни рядом? Знаменитые Танненберг и Грюнвальд в стороне от реки, а ближе… ближе… Кажется, Зеевальде. Ну да, Зеевальде. Это даже не деревня – небольшой городок, именно туда и звонил фон Райхенбах. Да, видно, опять придется прибегать к его помощи – вряд ли руководство лагеря оставит просто так, без наказания, столь длительную отлучку. А вот если позвонить барону… Сам Герхард не помнил, но мать должна была знать его телефон, вот ей на работу и можно сейчас позвонить… из этого, как его… Зеевальде. Или – деревня как-то по-другому именуется…

Дорога постепенно расширилась, стала заметно суше, но все же это еще не было шоссе, и путник прилагал недюжинные усилия, чтобы обойти или перепрыгнуть все встречавшиеся на пути лужи. Солнце поднялось, разогнав наконец тучи. Сразу стало заметно теплее, да и куда как веселее и легче шагалось. В конце-то концов – рассуждал Герхард – не так уж и много теперь осталось. Можно, сказать, почти пришел – явно скоро шоссе.

Ага, вот и первые встречные – неспешно едущая навстречу телега, запряженная неказистым гнедым коньком. Юноша улыбнулся – вот у этих селян как раз и можно будет спросить дорогу – и, весело насвистывая, прибавил шагу.

– Здравствуйте… – начал было он, но тут же осекся, с удивлением разглядев сидевших в телеге людей: возницу, сумрачного рыжебородого крестьянина с угрюмым лицом, одетого в какое-то жуткое, сильно пахнувшее навозом тряпье, и – рядом с ним – еще одного человека, наряженного – именно что наряженного – куда как чище и интереснее – в длинный белый балахон с черным тевтонским крестом. Хм… Интересно. Неужели – это люди из какого-нибудь исторического общества? А ведь очень может быть – скоро очередная годовщина Грюнвальдской битвы. В таком случае следует поприветствовать их согласно средневековым традициям, показать, что и в «Гитлерюгенде» не лыком шиты, кое в чем разбираются.

Герхард откашлялся и с поклоном приложил руку к сердцу:

– Рад приветствовать на пути славных братьев великого ордена Святой Марии Тевтонской!

Сидевшие в телеге переглянулись и воззрились на юношу с таким удивлением, словно бы увидели перед собой ожившую статую.

– Я вижу, вы решили достойно отметить годовщину столь горестной битвы, – между тем продолжал Герхард. – Не заедете ли через недельку к нам, в лагерь «Гитлерюгенд»? О, мы, несомненно, воскресим лучшие традиции славного Тевтонкого ордена!

– Как он чудно говорит, – с ужасным произношением, словно бы набрал в рот сена, буркнул возница. – И сам какой… Смешной. Штаны потерял где-то.