Поляк наверняка был пленником, и не из простых. Чего ж его тогда здесь держали? Не могли подыскать узилище поприличнее? Или — поприличнее не было? А зачем тогда сунули сюда всякую шваль? Непонятно.
Надо отдать должное, брат Дитмар вел следствие умело и быстро — не успел Ратников задремать, как явившиеся стражники выдернули его для допроса… Точнее сказать, это была очная ставка с очередным старым знакомцем — здоровенным верзилой с бритым подбородком и квадратным лицом. Ну, конечно… старый знакомый — садист и работорговец Кнут! Кнут Карасевич.
Ратников даже не удивился — чего-то в таком роде он и ждал.
Угодливо кивая капитульеру, Кнут живо подтвердил все то, что до него уже говорил немцам Кривой Ярил. «Герр Майкл» никакой не английский рыцарь, а верный человек Онциферовичей, мало того — тесно связан с новгородским тысяцким Якуном и его сыном Сбыславом!
— Ай-ай-ай! — выпроводив Кнута, брат Дитмар радостно потирал руки. — Ну что, будете и дальше упираться, герр… ммм… Мисаил? Имейте в виду, я немедленно отправлю гонца в Феллин. Доложу о вас и маршалу, и самому магистру. Доверенное лицо ратмана Якуна! Не часто, не часто попадают к нам подобные гости. Уверен, вы не обычный шпион и многое нам расскажете! И, знаете, совсем не хотелось бы приглашать палача… хотелось бы договориться.
— Что вам нужно? — Ратников скривил губы.
— Все! — кратко отозвался капитульер. — Вы выдадите всех ваших людей здесь, в Плескау, а также — на всем побережье и в Иссабурге.
— Иссабург? Изборск — так, кажется?
— Да-да, Из-бор-с-к — так его называют русские.
— В Изборске я никого не знаю!
— Хорошо, — с неожиданной покладистостью согласился брат Дитмар. — Пока обойдемся одним Плескау. И побережьем. Прошу вас помнить, герр Мисаил, мои слова о палаче — вовсе не пустые угрозы!
Ратников улыбнулся как можно более безмятежнее:
— Ладно. Предположим, мы с вами договоримся. А что я с этого буду иметь?
— А что вы хотите? — вопросом на вопрос отозвался монах.
— Все! — хохотнул Михаил.
Брат Дитмар посмотрел на него со всей возможной серьезностью:
— Так таки — все?
— Ну, я же не знаю всех ваших возможностей. Если я вдруг захочу дом в Любеке и пожизненную ренту — вы вряд ли сможете все это мне предоставить…
— Ну почему же нет? — капитульер улыбнулся. — Я вижу, у нас пошел деловой разговор, герр Мисаил. — С Любеком у нас налажены неплохие связи. С домом… постараемся устроить, а вот насчет ренты — это прерогатива магистра. Хотя… хотите честно?
— Давайте! — Михаил вскинул глаза.
— Лучше всего вам попросить землю на правах вассала Ордена, — негромко произнес монах. — У нас привилегии для переселенцев, особенно — явившимся из германских земель, хотя на наших землях с удовольствием селяться и поляки, особенно из Мазовии… Их жадные князья дерут семь шкур, а мы… мы хозяйствуем куда более разумно.
— Угу, — кисло улыбнулся Ратников. — И где вы мне предоставите землю? В Пруссии? Курляндии? Жемайтии? На переднем крае — образно говоря.
— И об этом можно будет договориться, — брат Дитмар довольно кивнул. — Я рад! Клянусь святыми мощами — рад! Ну… герр Мисаил, может быть, поговорим более конкретно? Сейчас как раз принесут обед, вы, небось, проголодались?
— Что ж, рад буду отобедать, тем более — в вашей компании. Вы кажетесь мне умным человеком, брат Дитмар.
— Как и вы мне, герр Мисаил. Да, конечно же я прикажу вас расковать…
Обменявшись любезностями, оба ненадолго примолкли, ожидая, когда вошедший слуга расставит на узком столе принесенные на серебряном подносе яства: рыбу, жаренную на вертеле дичь, явно только что выпеченный, с тонкой хрустящей корочкой, хлеб. Был даже высокий серебряный кувшинчик с вином…
— Итак? — откушав, потер руки монах. — Я внимательно вас слушаю, герр Мисаил. Очень внимательно!
— Вам бы лучше записать, — любезно предупредил Ратников. — Смею вас заверить, информация будет обширной!
— У меня хорошая память… Впрочем, вы правы, сейчас позову писца.
Брат Дитмар выглянул за дверь, что-то прокричал… Тотчас же в трапезную… впрочем, нет, это, скорее, был кабинет, неслышно вошел молодой монах с писчими принадлежностями — пером, чернилами и бумагой, судя по белизне, не самого худшего качества, вероятно, выделанной где-то в Италии. Хотя, у Ордена наверняка имелись и собственные бумажные мельницы.
— Записывайте! — спрятав усмешку, Ратников махнул рукой. — Сначала о Пскове… потом о Риге… если вас интересует этот город.
— Рига? — капитульер удивленно похлопал глазами. — У вас что — есть свои люди и там?
— У нас много верных людей, герр Дитмар! Ну, что, вы слушаете?
— О да, да, конечно же да! — поспешно закивал монах. — Не сомневайтесь, брат Феликс запишет все с надлежащей тщательностью.
— Пишите… — Ратников прикрыл ладонью глаза. — Итак, Псков. Во-первых, каждый третий и четвертый вторник месяца по утрам мне нужно быть у реки, на пристани — и, держа в правой руке бумажный свиток с зеленой печатью, ждать человека с важными сведениями.
— Что за человек? — оживился брат Дитмар.
Ратников пожал плечами:
— Не знаю. Честное слово, не знаю, друг мой! Обычный человек, связной… Подойдет, спросит: «У вас продается славянский шкаф»? Я — ему: «Был нужен, да уже взяли», он: «А может, и я на что сгожусь»? Я: «Может, и сгодишься». Писец успевает?
— Да-да, продолжайте.
— Свисающая со свитка печать обязательно должна быть зеленой, если будет красная — это знак опасности, слежка или, того хуже, провал, — продолжал витийствовать Миша. — Кроме этого, также, во Пскове, но уже в другом месте — у Мирожского монастыря, прямо у дороги, по церковным праздникам тоже обусловлены встречи. Также — нужно держать свиток с зеленой печатью и детскую куртку, знаете, такую, коричневую, из замши, что еще носят кнехты.
— Да, знаю. Дальше, пожалуйста.
— Так вот, подойдет мальчик, спросит, не для него ли курточка. Надо в ответ сказать, что не для него, а для Бинского…
— Кто такой Бинский?
— Один портной из Риги… он уже умер, а раньше работал на нас, у него на квартире обычно хранилась рация…
— Что-что хранилось?
— Ра… Рацио — так мы называли нашу книгу шифров.
— Шифры! — брат Дитмар облизнулся. — Так вы их тоже знаете?
— Увы, далеко не все. Но, что знаю, естественно — скажу.
— Так… это все ваши люди в Плескау?
— Нет, конечно, — Ратников пожал плечами. — Просто эти могут непосредственно связаться со мной, остальных же я знаю поскольку-постольку, можно сказать, случайно. Где-то кто-то проговорился, знаете, так ведь бывает… Одного звать Ондрей, он перевозчик… или рыбак, в общем, что-то связанное с лодками. Высокий, чуть заикается, нос такой… немножко влево… Следующий — Антон, таксист… тьфу… подмастерье…