Подмена - читать онлайн книгу. Автор: Бренна Йованофф cтр.№ 56

— А потом? — спросил я, стряхивая траву с ее футболки, вытаскивая листья из волос.

— Они сбросили меня с лестницы. У них такие ногти… очень длинные… и они… — Не договорив, она протянула мне свои руки.

Ожоги были свежие и влажные. От них пахло озоном, как после грозы.

— Как ты спаслась?

Эмма улыбнулась, я никогда в жизни не видел у нее такого ироничного выражения лица.

— Я прочитала двадцать третий псалом!

— Ты изгнала их стихами из Библии?

— Я об этом читала, Мэки!

— Погоди, я не понимаю! Ты где-то вычитала, что если к тебе в дом завалится компания мертвых полуразложившихся девиц, которые будут выжигать граффити на твоих руках, то нужно прочитать пару-тройку псалмов, и они провалятся обратно в преисподнюю?

— Вернувшиеся, — сказала Эмма, не поднимая головы с моего плеча. — Когда умерший оживает и приходит к живым, его называют «вернувшимся». — Она произнесла это серьезным назидательным тоном, несмотря на обожженные руки и волосы, насквозь промочившие мою рубашку. Потом Эмма вдруг крепко обняла меня и подняла голову. Ее руки превратились в сплошную рану, но она быстро убрала их за спину, наверное, хотела скрыть от меня, насколько плохо дело. — Просто… я просто не знала, что еще сделать.

— Эмма, прости меня. Сейчас я принесу перекись водорода, йод или что там еще. Мы все обработаем. Только скажи мне, что делать, ладно?

— Все нормально, — ответила сестра. Вода стекала по сторонам ее лица. — Все в порядке. Они даже в дом не вошли. И все совсем не так плохо, как кажется. Только болит ужасно, но сейчас уже лучше. Честное слово, я уже почти ничего не чувствую!

Я хотел осмотреть ее руки, но Эмма отдернула их и уставилась на свои ладони.

— Ты замерзла?

— Н-немножко. Не очень, — она снова потупила глаза.

Ее руки были бледно-голубого цвета и угрожающе синели на глазах. Темная сетка вен проступила под тонкой кожей. Ногти посерели.

— Они забрали мои рабочие перчатки, — сказала Эмма тонким срывающимся голосом. — Они забрали мои перчатки…

Я встал.

— Вот что, включи везде свет и запри двери. Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

Она схватила меня за рукав. Ее пальцы бессильно скользнули по моей толстовке, будто отказываясь повиноваться.

— Постой… ты куда?

— За твоими перчатками.

Внизу, под шлаковым отвалом, весь Дом Хаоса пропитался дождевой сыростью. В углах огромного вестибюля жарко горели оба камина, сегодня здесь было теплее, чем обычно.

Полуразложившиеся синюшные девицы стояли возле одного из каминов. Они перебирали подносы с аптечными пузырьками, плавили воск и запечатывали горлышки. Работали они передавая друг другу бутылочки и приглушенно переговариваясь между собой.

Морриган сидела на полу за стойкой и возилась с куклой, сделанной из перьев и грязной бечевки.

Я обогнул стойку и остановился над ней.

— Привет, отщепенец, — сказала Морриган, не поднимая головы. — Пришел сказать, как сожалеешь, что предал нас и побежал выклянчивать милости у моей сестрицы?

— Нет, я пришел сказать, что ты сделала чертовски большую ошибку. И прекрати называть меня отщепенцем!

— А как тебя называть? Может, подкидышем? Или подменышем? Младенчиком, оставленным в чужой колыбельке? — Она отшвырнула куклу и уставилась на меня снизу вверх. Ее зубки, как булавки, сверкнули в свете камина. — Я дала тебе лекарства и целебные настойки, я ухаживала за тобой, когда ты заболел! Если бы не я, ты бы умер, а вместо благодарности ты унизил меня перед сестрой!

— Да, я разговаривал с твоей сестрой! Отлично, я подонок и мерзавец! Довольна? А теперь прикажи своим протухшим потаскухам отдать Эммины перчатки!

Морриган величественно кивнула в дальний угол комнаты.

— Сам скажи!

Девицы сгрудились в кружок, тихонько хихикая. Одна из них, с виду самая изможденная, со спутанными волосами и рваными ранами на руках, щеголяла в розовых замшевых перчатках для работы в саду.

Я направился к ним через зал. В тепле они воняли еще отвратительнее — жирной сырой землей и разлагающейся плотью. В мерцающем свете огня их кожа приобрела зеленоватый оттенок.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — пропела та, что нацепила перчатки Эммы. И улыбнулась мне широкой игривой улыбкой, обнажив черные зубы и гнилые десны.

— Угу, давай сюда!

— Что тебе дать?

— Перчатки моей сестры. И быстрее, я сыт по горло вашими шуточками.

Девица, стоявшая рядом с моей собеседницей, наклонилась и пихнула ее локтем, ухмыляясь мне в лицо. Она держала в руке дымящуюся палочку и кусок размягченного воска. Язык у нее был синий, а во рту кишели белые черви.

— А чем ты отблагодаришь ее за сговорчивость?

— Поцелуй ее! — прошептала девушка, которую я впервые увидел на вечеринке.

Остальные захихикали, прикрывая провалившиеся рты ладошками.

— Да-да, поцелуй ее, и тогда мы отдадим тебе розовые ручки твоей сестры!

Та, что в перчатках, с улыбкой шагнула ко мне.

— Всего разочек, — попросила она гораздо скромнее, чем подруги, почти грустно. — Поцелуй меня разок, и я отдам перчатки.

Я посмотрел на нее. Наверное, когда-то ее глаза были зелеными, но теперь потускнели и покрылись мутной пеленой.

— Не обязательно страстно, — добавила она. — И даже не надо делать вид, будто тебе этого хочется. Просто дай мне возможность представить, будто я тебе не омерзительна.

Остальные девицы жадно и настырно следили за нами, но девушка в перчатках выглядела только холодной. Она не смеялась.

Я наклонился и поцеловал ее в щеку, возле уголка рта. Пахло ужасно. Сточной водой, смертью и разложением, но из-под всего этого пробивался едва уловимый аромат церковного ладана и погребальных цветов, а также гнетущий запах печали и вечной неупокоенности.

Еще какое-то время я не отстранялся от нее, не отрывал губ от ее щеки, хотя уже дал ей то, о чем она просила. То единственное, о чем она просила. Я хотел, чтобы это что-то значило, потому что мне было ее жаль. Потому что она была мертва, а я нет.

Когда я выпрямился и отступил назад, девицы начали шумно перешептываться, но та, у которой были перчатки, смотрела на меня с сожалением.

— Это было чудесно, — прошептала она, протягивая мне руки.

Я снял с ее пальцев перчатки, потом стянул их. Кисти ее рук неожиданно оказались здорового розового цвета, но даже при свете камина было заметно, как цвет быстро сбегает с ее кожи. Теплый оттенок стремительно бледнел, и вот уже ее ногти снова приобрели отвратительный черно-синий цвет. Девушка вздохнула и улыбнулась мне. От этой улыбки у нее растрескались губы.