Четвертая дочь императора - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Калашников cтр.№ 43

Начал с изучения структуры мусорных куч. Очень много щепы, опилышей, обрубков. Все сырое, погружается в грунт, подгнивает. На Земле бы разровняли бульдозером, засыпали черноземом, да травку посеяли. С лопатой, вилами, граблями и одной парой рук эта схема неосуществима. Принялся все деревянное носить под окно столовой, и раскладывать не толсто, на просушку. Тут приличная площадка, которую непременно замостят впоследствии, а пока она ему послужит для подготовки хлама к сжиганию.

Из нижнего слоя мусорных куч начали выковыриваться камни, так он их тоже не оставлял без внимания, подтаскивал к той же столовой и выкладывал дорожку к домам, точно накрывая тропинку. Поскольку щебень и песок откопались все в тех же кучах, причем в идеально смешанном виде, подсыпать и выравнивать было нетрудно. Метра полтора мощеной дорожки к вечеру образовалось. После ужина вдруг увидел, что один из рабочих пытается аналогичную затею реализовать у своего крыльца. Помог, он то уже наловчился. И еще один парень стал подносить камушки, совсем хорошо дело пошло.

Так день за днем, то с помощниками, то один, сам не заметил, как все нужные дорожки вымостились. Плитняк с умом положенный образовал неплохую поверхность. Не паркет, но колесо тачки катится. Мест двадцать переложил не по разу, но устойчивости камней добился, даже кромочку соорудил из остатков пиленого камня, оставшегося после строителей. На верхосыточку замостил перрон у железной дороги. Узенько, но опрятно. Людей здесь негусто. В карьере добывается марганцевая руда. Ее много, она хорошего качества. Работает один паровой экскаватор и на вскрыше и на погрузке. Но ручного труда тоже немало. Каждый день паровозик откатывает два полных вагона и один почтово-багажно-пассажирский. Потом этот состав возвращается.

Деревянный мусор из неопрятных куч, на тележке тоже стал убираться веселей. За неделю управился. Гошка так разохотился, что даже устроил площадку, где складировал остатки камня. Песок и щебень ушли в ямки, даже не хватило. Привез вагонетку из карьера, и ту всю истратил. Не спешил, не мешкал, работал в охотку. Когда строители завершили оба недостроенных дома, вокруг них уже был порядок.

Без огорчений не обошлось. Загорелся деревянный хлам у столовой. Да так весело, что когда Гошка примчался, пылала уже четверть складированного. Ветер сильно способствовал распространению пламени дальше. Оценив ситуацию, не стал метать икру и таскать верами воду, а, вооружившись вилами, придал процессу упорядоченность. Все равно ведь собирался все это спалить, в конце концов. Завершилось мероприятие ровным прямоугольником золы примерно пятнадцать на сорок метров.

С косьбой у него не ладилось. Мучился, отбивал косу, точил, регулировал. Получалось удовлетворительно, если медленно. А чуть быстрее — и сразу неважно. Пропуски, сбитые макушки. Срамота. Так что попершая после дождиков по летнему теплу трава занимала основную часть времени, отбирала кучу сил. Радовало его только пятно выжженной земли перед кухней. Своей первозданной чернотой, плавно переходящей в серость.

Оказалось ненадолго. Вдруг он обнаружил, что по всей поверхности сквозь прибитый дождем слой почерневшего от влаги пепла проклюнулись ростки. Частой такой ровненькой щеточкой. Глядя на это безобразие, он услышал из окна кухни голос поварихи тети Шуры.

— Нам это на ручном прессе не передавить. И флягу из-под светильного масла на базу погодим возвращать.

Ого, так это у него сразу шесть соток хвоща стрельчатого в открытом грунте! Перемножив метры на килограммы, Гошка сообразил, что одной флягой дело не обойдется. Голова сразу заработала, и он помчался к себе чертить и считать. Становилось очень интересно.

* * *

До дома Луена от карьера всего двенадцать километров. Это если напрямки, по карте. Железной дорогой до околотка Кузьмы — сорок без малого. Сначала до развилки, на которой он, возвращаясь из уездного городка, неверно повернул, а потом почти назад. Но есть тропа, по которой можно дойти за три часа. Лесной обходчик показал Гошке короткую дорогу.

Отправился. Начало лета. Душа радуется. Тропа вообще оказалась просекой со слабо выраженными, скорее слегка намеченными колеями. Ну конечно, телеги-то здесь на резиновых дутых шинах, и с подшипниками в ступицах. С кокетливыми такими буксами, куда возчики изредка подливают масла. А в лесу интересно. Слева густой подлесок и бурелом, справа подлесок только начинает вырастать, поэтому видно далеко. Никаких валежин. Полянки, травка. Зверушкам, впрочем, и птичкам это без разницы. Живут и благоденствуют по обе стороны просеки. На глаза не лезут, но косулю издалека видел. И по ветвям что-то пробегало.

У Луена встретили его приветливо. Мирра сразу, как пришел гость, отправила малого по соседям, и вышло что-то вроде собрания правления колхоза. Своим открытием, как вырастить в открытом грунте хвощ стрельчатый, он делился всего полчаса, потом провел расчеты, умножил результат на цену масла, и оказался в кругу единомышленников. Прикидки по конструкции железного ящика с поддувом для выжигания корневищ и семян растений из почвы обсуждали недолго. Старшая из дочек хозяина как раз зашла, быстро сообразила, что к чему и встряла в разговор старших.

— Конденсат навозного газа заправить в примус вместо скипидара да пламенем вниз, и сам газ по шлангам можно подавать в горелку. Его летом, пока дома не топим, в избытке, а если коров в стойла поставить, то вообще хоть завались.

— Если поляну выжженной земли полить той жижей, что из цистерны сливается, хвощ в разы мощнее попрет. — Добавил Кондрат, обычно молчавший.

— Пахать эту землю не надо, а полив нужен, — у Лунька тоже идея. — Можно полоски земли камнем разгородить, чтоб семена со стороны несло поменьше, и влага не разбегалась.

— Опять же в грунт песочку добавим и гравия мелкого. — Мироныч тоже не утерпел. — Если в горшки его рекомендуют, то и нам на пользу пойдет.

Гошка под шумок начавшегося мозгового штурма выбрался в кухню, получил от Мирры стопку шанег, бидончик сметаны и зашагал домой. Семя брошено. Эти пятеро, и их семьи — великие зачинщики. Если он не ошибается, у императорского флота будет жидкое топливо. Это дело уже совсем недалекого будущего. Трудоемкость-то этой культуры невелика, валежника из леса привезти, да спалить широким кострищем, на всю поляну. А через две с половиной недели коси да дави масло. Заодно крестьяне окрестные леса обиходят. На тележке с резиновым ходом за одну ездку на пастеризацию сотки земли можно хвороста привезти.

И механизацию, и агротехнику эти ребятишки наладят. Видел он их «пахалко-сеялки». И про пленки прозрачные, где-то недавно толковали, со временем и теплицы будут, и парники. А соседи подсмотрят, переймут. Денежки они еще ни одному крестьянину не повредили. И расползется затея с хвощом, как свеча на солнце. Медленно, неуклонно, так что потом не отскребешь.

* * *

Поселок Ракитинского карьера был крошечным, и людей здесь жило немного. Работали все в одну смену. Ручным буром крутили отверстия в непрочном, похожем по твердости на мел, рудном теле. Заряды закладывали и отпаливали по одному, каждый раз корректируя глубину, место и силу очередного взрыва так, чтобы не прихватить пустую породу. Или наоборот — не зацепить линзу залежи, если проводили вскрышные работы. При погрузке частенько руками удаляли ненужные глыбы, или подкидывали нужные прямо в ковш экскаватора, замиравшего в эти периоды. Неторопливо так, ритмично, тонн по пятьдесят каждые сутки. Причем, выполнив норму, могли и по домам разойтись. Или на следующие дни задел готовили. Директор карьера не придирался и народ не строил, а другого начальства здесь невооруженным глазом и не просматривалось.