Шанс? Жизнь взаймы - читать онлайн книгу. Автор: Василий Кононюк cтр.№ 30

– Кабы не моя дурная голова, давно бы здыхался.

– Экий ты бестолковый. Если товар порченый, самый хитрый купец его не продаст, пока порчу не снимешь.

– Вот и я о том, Сулим. Бестолковый – он везде бестолковый, – сказал я о себе вполголоса вослед удаляющемуся Сулиму.

Тридцать монет коту под хвост. И ведь знал, еще с прошлой жизни, что люксусваре [10] в столице стоят дороже, а ширпотреб дешевле, но аналогию провести с этим доспехом слабо оказалось.

А на аналогиях весь этот мир придуман, не побоюсь такого громкого заявления, ибо знаю это точно. Вот, к примеру, планеты вокруг солнца вертятся, а электроны вокруг атома – аналогия налицо. Женщины проводят аналогию между мужчиной и козлом, мужчины, в свою очередь, придумали много аналогий для описания женщины. Весь мир держится на аналогиях. Часами могу об этом рассказывать. Жаль, некому. Вспомнил бы это в Чернигове – был бы на тридцать монет богаче.

Поэтому когда прибыл покупатель с остальными монетами, он встретился с моей мрачной физиономией, маячащей возле одиноко висящего на наших жердях доспеха. Покупателем оказался невысокий, но крепко упитанный пан в сопровождении своего, как их тут обзывают, жолнера. Жолнер отличался совершенно хамским выражением лица, впрочем, как и его хозяин. Чувствительный Богдан, до этого мучивший меня расспросами о прошлой ночи, в которой он, вместо того чтобы спать, как положено воспитанному ребенку, принимал активное участие, подал громкий сигнал тревоги, намекая на будущие неприятности.

Первым делом проверил свои ощущения и констатировал, что мир вновь отгородился от меня дымкой сна, а два стоящих передо мной человека воспринимаются как куклы в кукольном театре. Решил не поддаваться искаженному восприятию и в самых изысканных выражениях ответил на их грубые окрики, что Сулим скоро вернется, а если они принесли требуемую сумму в сто сорок серебряных, пражских грошей, то все формальности могут уладить со мной, поскольку являюсь законным владельцем данного доспеха.

Жолнер пренебрежительно кинул мне издали кошель с монетами, которого я не ловил, а отошел в сторону, и тот упал на землю внутри огороженного жердями четырехугольника.

– Ты, боярин, скажи своему дурачку, чтобы камнями не бросался: вроде здоровый уже, жениться пора, а с головой беда. Так ты принес монеты или нет? – Я заступил дорогу его прихвостню, пробующему добраться до доспеха, с удовольствием наблюдая, как его рожа от злости покрывается красными пятнами.

– Ты что, недоумок, камней от серебра отличить не можешь? Иди подыми и давай сюда доспех. – На его крик уже начал собираться народ, с интересом наблюдая за развитием ситуации.

– Камни от серебра любой отличит. Камнями бросаются, а серебро из рук в руки передают. Так что не знаю, боярин, кто из нас недоумок, – по-всякому выходит, что не я. А звать меня – боярин Белостоцкий, личный посланец киевского князя Владимира Ольгердовича к славному князю Витовту Кейструтовичу. Пока князь с охоты приедет, решил доспех, в бою добытый, продать. Так что, боярин, либо ты просишь прощения за нанесенную мне обиду, либо я сегодня буду просить у князя дозволу [11] на поединок с тобой.

Блефовал совершенно спокойно: раз князь на охоту не взял, значит, ты, парень, никто, и звать тебя никак. И судилища княжеские тебе не с руки. Так и оказалось.

– Прости, боярин, обознался. Боярин Загульский у тебя прощения просит. Молод ты годами, думал, служишь тому боярину, с кем мы торг вели. Федор, поднимай серебро, сучий потрох! Все по твоей вине случилось! Получишь батогов!

Так, первый раунд был за мной, дальше – дело техники. Федор поднял с земли кошель, буравя меня своими глазками, и протянул его мне. Развязав кошель, начал хладнокровно пересчитывать монеты, перекладывая их в пустой мешочек, который тут же привязал себе на пояс.

– Неужто не доверяешь мне, боярин? Считаешь монеты, как лихвар [12] на рынке. – Толстый явно нервничал.

– Тебе бы не пересчитывал, боярин Загульский. Но монеты получил от твоего холопа. А к нему у меня веры нет, – совершенно спокойно отбрил толстого.

Не подвела интуиция. Пересчитав монеты, молча протянул кошель боярину:

– Тут сто двадцать монет, боярин. С тебя еще двадцать монет.

Толстый с размаху залепил своему жолнеру в рыло, а тот, вытирая кровь, с ненавистью буравил уже его своими глазками. Может, зарежет когда-то втихаря. Толстый оказался средневековым вариантом базарного кидалы. Находил приезжих купцов с выгодным товаром, торговался, давал задаток, а потом таким же макаром, как со мной, или похожим пер на них буром. Любой купец предпочтет недобрать пару монет, чем с боярином заедаться. Тот может просто в рожу дать – и ничего ему за это не будет. Ну а потом продавал в провинции, с наваром. Начинающий бизнесмен, мля, может, и подлец, но голова как-то работает, ведь додумался через холуя действовать, чтобы в случае чего на него вину свалить. Вот и пригодилось. Забирая у толстого двадцать монет, почти дружелюбно сказал:

– Не бери к сердцу, боярин, ишь, раскраснелся весь, как вареный рак, за холопами глаз да глаз нужен, а твой чисто тать лесной – за одну рожу повесить надо. Держи доспех. С татарина на поединке снял. Такой же широкий, как ты, был, только выше на голову. Еле завалил кабана. Мне в Киеве за него двести монет давали – нет, привез сюда, дурак, чтобы за сто девяносто продать. Носи здоров, боярин, только монет холопам не доверяй: пустят по миру.

Господи! Неужели все обошлось без мордобоя и без трупов? Ведь могу, когда захочу. Трудно, однако, убить легче было бы. Эх, отвернулись бы все на минутку от нас, мне бы хватило… Мечты, мечты…

Бормоча под нос ругательства и даря мне чувственные взгляды (чувства были разнообразными, теплоты не хватало, ну да бог с ней), боярин забрал доспех и быстро ретировался под откровенные смешки многочисленных зрителей.

Вот так и находятся заклятые друзья: любой случайный контакт может открыть тебе такое богатство человеческих отношений, о котором ты не подозревал, несмотря на весь свой опыт. Появился еще один повод выращивать глаза на затылке.

Делать тут больше было нечего, пора перебираться к лошадям. Сказав соседям, что могут использовать наше сооружение для демонстрации своих изделий, перебрался вместе с новым арбалетом к лошадям, где уже собрались остальные члены нашей компании. Народ дружно начал сетовать, что меня надули, а такой знатный кинжал поменять на такое угребище мог только полный лопух.

Дикари, что с них возьмешь, любят яркие вещи. И не докажешь, что камушки убойной силы не добавляют. На все мои возражения и примеры они только хмыкали и вспоминали, какой ладный кинжал у меня был: одни ножны дороже этого монстра стоили. Правда, на заклад, что с пятидесяти шагов любой доспех навылет пробью, никто не пошел.