Плацдарм - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Недозор cтр.№ 238

— Ну ладно, — обратился Адай к подчиненному, — слушай приказ: всем проверить оружие, сбрую, припасы, заводных коней — это особенно… До полудня мы должны выступить, а к завтрашнему вечеру уже быть возле рудников.

Перед тем как спуститься с холма, Камр бросил последний взгляд назад.

Как он отметил, строй маленького отряда замыкала Лейда.

Нахохлившись, она сидела в седле и о чем-то думала. Товарищи полагали, что она молится. И были правы — она молила всех богов, какие только могли ее услышать, чтобы это был не тот, о ком она даже боялась подумать. Могущественнейший из темных богов, тот, перед кем Шеонакаллу — жалкий младенец…

Чтобы это был всего лишь настоящий Подземный Хан…

Степь. Владения народа Волка

…Берега озера Арнис-Фоль были пологими, заросшими травой и тростником. Здесь не было ни саксаула, ни облепихи. Попадались лишь редкие кусты шиповника и песчаной акации. А кое-где берега были совсем голые, усыпанные мелкой галькой или золотистым, нагретым на солнце песком. Густыми зарослями караганника, терскена и таволги полнилась степь, лежавшая к юго-востоку от Арнис-Фоля, и только редкие кусты колючек нарушали его однообразие.

Закатные лучи солнца уже далеко отбросили косые тени от тростников. Собственно, теней уже не было, они быстро сливались воедино. Солнце вошло в объятия Арнис-Фоля. Ильгиз бродила среди тростников, намереваясь подойти к прозрачным водам в таком укромном месте, чтобы ее ниоткуда нельзя было увидеть.

Наконец молодая женщина нашла подходящее местечко, сняла доспехи, рубашку, повесила ее на тростники… и вошла в воду.

Лишь бедра обмотала рубашкой — вообще-то кругом нет людей, но все же она не какая-то там табунщица…

Стоя по грудь в воде, умыла лицо, расплела косы и вымыла волосы. Вдоволь насладившись прохладой, выжала волосы и раскинула их по плечам, чтоб быстрее высохли. После купания молодая женщина чувствовала необычайную легкость. Ей не хотелось натягивать кольчугу, не хотелось прятать волосы под шлемом.

Она и раньше любила купаться, а уж с тех пор, как вышла замуж за Сем-ена… Тот отличался прямо-таки кошачьей привычкой к чистоте.

В Степи воду на мытье тратить было не особо с руки, да и вообще…

Ее дед, батыр и поэт Тинкар Два Меча, любил говорить: «Кто смывает грязь — смывает свою удачу». Правда, удача у него было не такая уж и большая — отец покойного Гохосс-Са разбил его у урочища Бегле и, взяв в плен, сварил вместе с двумя старшими сыновьями в огромном бронзовом котле, как раз за месяц до того купленном Тинкаром у эуденоскарриандских купцов в обмен на сотню кобылиц (из этого котла дед думал угощать своих сородичей похлебкой во время тоев и празднеств).

Да, мерзкая все-таки семейка у этого Гохосс-Са. Сам он был скотиной изрядной, да и братец его не лучше…

Выплескивая воду горстями на грудь и живот, она напевала про себя старинную степную балладу про то, как ее предки бились с войском царя Нижнего мира…

И выехал тогда царь их трехглазый верхом на слоне,

А ноги его волочились по земле…

Вдруг конь тревожно заржал, и, подняв голову, Ильгиз обнаружила, что напротив нее на берегу стоят пятеро незнакомцев в обычном степном одеянии…

Она слабо вскрикнула.

— Тихо! — властно приказал черноусый воин-чужак.

Ильгиз стояла по колено в воде, с обреченной яростью разглядывая сложенную на берегу одежду, среди которой прятались не только сабля с кинжалом, но и кобура с пистолетом…

Пятеро. Один хозяин — тот, что с усами, и четверо слуг или телохранителей. Причем среди них была и девка — именно как девку определила чужачку Ильгиз. Она была смуглой, волосы гладко зачесаны назад, оставляя открытым невысокий покатый лоб. Широкие брови, почти сросшиеся на переносице, правильной формы нос с нервными ноздрями, тонкие губы, острые скулы над впалыми щеками.

И глаза…

Ханше показалось, что глаза у воительницы похожи на два острия меча. В черных зрачках, полуспрятанных за узкими и раскосыми разрезами век, приподнятых к вискам, переливается холодная злоба… Хищница, волчица, натасканная на человечину.

Не из воительниц. Наверное, из тех наемниц-телохранительниц, которых готовят из подобранных или купленных сирот и учат с детства в особых школах, чтобы и охранять господина, и шпионить для него, и служить ему на ложе, и убивать для него, и умереть за него, если надо. Ильгиз не помнила подробностей, но знала, что такая вот девка стоит столько, что и не вдруг представишь…

И еще что-то поразило ханшу в облике врагов. Она сразу даже не сообразила, что именно. Но потом поняла: от них исходило дуновение мрака. Как будто приподняли полог юрты, а за ним — темная беззвездная ночь, откуда веет холодным недобрым ветром…

— Ты меня слышишь? — осведомился усатый.

Ханша то ли от испуга, то ли из-за упрямства молчала.

— Я спрашиваю тебя!

Стояла перед ним бледная, полураздетая.

— Оденься! — прикрикнул главарь.

Ильгиз вдруг засмеялась обреченным смехом, когда уже ничего не страшно.

— А я-то думала, что велят раздеться до конца… Или вы свое мужское добро пожертвовали хозяину?

— Придет время, и, быть может, ты узнаешь, что забирает Владыка и чем награждает. Но сейчас оставим пустые слова. Я хочу поговорить о другом…

— И о чем же? О чем нам с тобой говорить? Старая Бирме, что наставляла меня в тайных делах, рассказала мне довольно о… о тех, кто выходит из Тьмы.

— Не все ведомо глупым старухам! — самодовольно отрезал чужак. — Тебе еще многое должно открыться. Тьма всего лишь слово, каким пугают глупцов. Мы, в конце концов, все из Тьмы вышли, из Тьмы созданы… — И замолчал, протянув паузу. — Не бывает так, чтобы были лишь Свет или Тьма…

— Мне достаточно, что Тьма — это Ундораргир… — бросила Ильгиз, делая шаг к одежде.

— Хамахт, возьми на время пи-сто-летт уважаемой ханши, он, видать, мешает ей думать, — приказал жрец девке. И самым непринужденным образом улыбнулся замершей Ильгиз. — Ну так как, поговорим?..

Эуденоскаррианд. Примерно сто двадцать километров к юго-востоку от Татры

Воинство шаркаанов отошло от убитых и растерзанных приграничных земель Эуденоскаррианда сюда, в самый центр провинции Руллано.

Еще недавно это была цветущая область с белокаменными городами в окружении огромных садов и виноградников, изрытая оросительными каналами, на холмах которой паслись неисчислимые стада коров и белоснежных баранов, кормивших чуть не пол-империи…

Сейчас все, что не было сожрано конскими и человеческими табунами врагов, было предано огню и мечу…

И сейчас собравшееся тут войско подъедало последнее и гадало, куда они двинутся. Либо вернутся в глубь империи, чтобы добить ее, либо вернутся домой. Многие поговаривали, что надо бы вернуться. Не за горами конец лета и осенние холодные дожди.